Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Теперь вокруг нас была комната. Большая, даже удобная, с кроватью, столом, стульями из вишне‑вого дерева… с решетками на окнах и массивной дверью. Такие не выломаешь. А если выломаешь – всегда останутся ошейники.

– Располагайтесь, будьте как дома, не забывайте что это ненадолго, – ерничал 'капюшон', пока эле‑ментали затаскивали нас с Тёрном в одну комнату а Элю – в другую. Интересно, почему? Логичнее было бы или рассадить нас по одному – или вообще не разбивать.

– полагаю, вы уже поняли – вы не сможете причинить мне никакого вреда. Хотя можете попробовать. Это будет очень болезненно.

Я понимала. Тёрн, судя по его взгляду – тоже. Ошейник настолько заблокировал магию, что мы даже не могли общаться телепатически.

О таких ошейниках я тоже слышала. И не раз. Только думала, что их больше и не осталось. Мерзкая штучка. Называется ошейник полного подчинения. Сказано – ты никому не причинишь вреда – так и сделается. А попробуешь ослушаться – получишь весь спектр болевых ощущений. И с каждым непови‑новением боль будет все усиливаться и усиливаться. Пока не остановится сердце.

– Кто ты такой?

Тёрн не выдержал первым. Оно и понятно.

Неизвестный откинул назад капюшон. И я ахнула. На нас смотрела живая копия обоих. И Эрваса и Вольгианы. Ее светлые волосы и голубые глаза. Его телосложение и черты лица. Неужели…

– Я вижу, вы догадались?

– О да, братец…

Ядом в голосе Тёрна можно было отравить пол‑Азермона.

– М‑да. Всегда говорила – врагу и таракану нельзя давать размножиться, – меланхолично заметила я. – Как ты нас нашел?

– Элиссиана. Она была с вами. А в ее теле есть маленький такой талисман. Она была уверена, что это для предотвращения зачатия. Но у него были и другие функции. Как только я ощутил талисман рядом с собой – я понял, что вы здесь.

– И что же еще делала эта зараза?

– Подавала сигнал. И влияла на телепортацию. Если бы мне повезло чуть больше – вы бы перемести‑лись прямо ко мне в дом.

Я топнула ногой. Это ж надо так влететь!? Эля не знала, я не подумала, Тёрн не придал значе‑ния…

Вляпались хором.

Тёрн насмешливо поглядел на меня.

– Надо было дать тебе ее добить.

– Надо. Теперь поздно.

– Да. Для вас уже все – поздно. Завтра – полнолуние. Я люблю такие дни…

– Кстати! Какие дни!? Какой сегодня день?!

– Почему тебя это интересует?

– Тебе что – ответить жалко?

– Пятьдесят шестое озеленя.

Я кивнула. А Тёрн прислал мне письмо двадцать восьмого озеленя. Серьезно мы погуляли. Почти ме‑сяц по календарю мира техники. Ну и пусть. Не жалко. Только вот народ теперь с ума сходит, прави‑теля вернуть надо…

Как же нам вывернуться? Магии почти нет. Да и была бы…

Что я могу сделать? И вообще – могу ли я хоть что‑то сделать?

Сложный вопрос.

Хотя…

Был только один шанс. Но для него было необходимо уединение – и хотя бы часа два покоя. И чтобы никто нам не мешал. Я посмотрела на элвара, который перестал быть незнакомцем и превратился в Дирмаса, сына Эрваса и Вольгианы.

– Я была уверена, что ты вырастешь дешевкой. Знаешь, твой папочка держался достойнее.

– Да что ты можешь знать о моих родителях, человечка!

Ох, сейчас я тебе поубавлю презрения. Хорошо бы вместе с зубами, да ошейник не позволит. Но я и словами тебя доведу.

– Ты, дурак, сам, своими руками создал временную петлю, благодаря которой и померли твои пред‑ки. Когда твоя тупая подружка попыталась нас угробить, я отбила заклинание, но сила, вложенная в него, унесла нас в прошлое. Было бы ее чуть поменьше – и мне бы даже жизненной силы не хватило. Но ты вложил с избытком. Жертвы, небось, приносил?

Дирмас был настолько ошарашен, что даже не нахамил в ответ.

– Приносил. Как ты догадалась?

– Мы с тобой не первый раз сталкиваемся. И ты не первый раз по ушам получаешь. Вот я и изучила твои методы. Ни хвоста ты в магии не понимаешь, плетения грубые и корявые, только что силы не‑меряно. Но будь ты сам сильным магом – ты бы обязательно учился. Хоть в Универе, хоть частным образом. Плетения были бы тоньше и грациознее. А у тебя они скучные и примитивные. И отбить лег‑ко, и разрушить. А каким образом маг‑неумеха может получить много силы? Да только жертвой.

– Все так. Вот вы мне на жертву и пойдете. Заряжу пару амулетов. Мне нужно будет много сил, чтобы спокойно править в Элварионе.

Дирмас ехидно улыбался.

– У тебя ничего не получится – подал голос Тёрн.

– Получится.

– Как это хрестоматийно. Герой говорит злодею: 'Ты не добьешься своей цели мерзавец!!!'. И поми‑рает на алтаре с кинжалом в глотке и непреклонностью во взгляде, – прокомментировала я.

– Именно, Ёлочка, именно. Даже если у меня и ничего не получится, вас это никак не затронет. Вам на том свете будет все равно. Кстати, а почему я попал на роль злодея? Это моего отца убили, мою мать преследовали, как загнанное животное, меня объявили вне закона…

– А если ты рискнешь поплыть на корабле тебя еще и притопят на неглыбком месте, – дополнила я. – Сирениды прекрасно помнят твою ауру. Считали из памяти гройнов.

– Да, с этими рыбохвостыми я промахнулся. Но могло быть так удачно…. Я бы получил власть в Ми‑лотане, а потом элвары сами пришли бы под мою руку.

– После пятого кувшина водки чего только не примечтается… – посочувствовала я.

– Ничего, в этот раз все будет хорошо. Вы у меня в руках. И в живых я вас не оставлю. Ёлочка, мне даже жаль, что вы будете мертвы и не увидите моего триумфа.

– Если ты таки станешь королем Элвариона, я буду только рада, что померла. Некоторых вещей луч‑ше не видеть. Дурак на троне – хуже чумы в короне.

– а вы у нас еще и непризнанная поэтесса?

– И не у вас, и вполне признанная. Мои стихи про Буздюка до сих пор поют!

– Бедный Буздюк. Что ж круг замыкается. Он попал в руки к вам, вы – в руки ко мне…

– Значит это судьба – печально вздохнула я. Тёрн хранил молчание. Ругаться я все равно умею лучше, а поторговаться не выйдет. Умирать все равно придется. Долго и печально. Кстати…

– а когда ты нас собираешься жертвоприносить?

– В полночь, как и положено. Обряд длится сутки. Начну я с братишки. А ты ведьмочка, пойдешь на сладкое.

– кислое.

– что?

– А неважно. Важно другое. Сейчас еще и полудня нету.

– Так.

– Замечательно. Нам что – двенадцать часов думать о смерти? Вот уж неохота. Скажи, имею я право на последнее желание? Как достойный противник и просто красивая женщина?

Я постаралась, чтобы мои движения выглядели наиболее соблазнительно, откинула связанными ру‑ками волосы и чуть выдвинула вперед грудь. Эх, вот Березка проделывает такое, даже не моргнув гла‑зом, и получается очень сексуально, а у меня… а у меня на голове стог сена и половые признаки луч‑ше искать на ощупь. Увы.

Но в глазах элвара загорелся интерес.

– И что же ты хочешь женщина – противник?

– а чего может хотеть женщина? Норковую шубку и виллу в Ницце, – опять не удержалась я.

– Что?

– простите, детские мечты. Так вот. Мое последнее желание – день любви вот с этим типом – я раз‑вернулась и ткнула пальцем в Тёрна.

Элвары опешили.