Стеклянные крылья - Катрине Энгберг

Грегерс ворчал, глядя в темные окна. Затем указал на кресло в углу палаты.

– Побудь еще немножко.

– Ну и ну, как мило с твоей стороны.

Он откашлялся.

– Пожалуйста, останься, Эстер. У меня какие-то глупые мысли появились.

Она знала, что более искреннего извинения от Грегерса все равно не дождешься. Она села в кресло и улыбнулась ему.

– Хочешь мне про них рассказать – про мысли?

Он опустил взгляд.

– Ну, знаешь, выйду ли я отсюда живым. О таком. Не стоит и говорить.

Она помолчала, размышляя, не будет ли ее следующий вопрос неуместным.

– Грегерс, а ты не думал, может, с твоими детьми связаться? Если теперь…

– И речи быть не может!

Грегерс перестал общаться с тремя взрослыми детьми, когда двадцать лет назад развелся с женой; что бы ни было причиной разрыва, рана оказалась настолько глубокой, что ее, видимо, уже ничто не исцелит. Эстер – она сама сразу после родов отдала ребенка на усыновление и не имела возможности с ним общаться – было очень трудно его понять. Не проходило и дня, чтобы она не жалела о том, что отказалась от ребенка, и не мечтала поступить по-другому.

– Я могу просто посидеть и почитать газету, пойдет?

Грегерс благодарно кивнул. Вид у него был усталый.

Она достала из сумочки айпэд и открыла сайт газеты «Политикен». Побродила по нему и нашла последнюю статью о трупах, обнаруженных в фонтанах. У нее была привычка первым делать читать материалы о культуре и криминальную хронику. Вдруг к ней чудесным образом придет вдохновение и она снова начнет писать?

Полиция подтвердила, что, скорее всего, за обоими убийствами стоит один преступник, и искала свидетелей, видевших грузовой велосипед – якобы он имеет какое-отношение к убийствам. Кроме того, просили обратиться в полицию людей, которые знакомы с работниками закрывшегося интерната – двумя медсестрами и поваром по имени Алекс. Журналист нашел и разговорил их бывшего коллегу. Эстер удивилась, прочитав имя. Петер Демант. Психиатр, у которого она сама побывала вчера, работал с жертвами. По коже побежали мурашки, ее бросило в дрожь – отчасти приятную.

Она нашла в мобильном контакты Йеппе Кернера и набрала номер. Они общались с тех пор, как год назад пересеклись в связи с расследованием убийства. Да, более того, они подружились.

– Кернер.

Кажется, у него куча дел. Такое часто бывало.

– Привет, Йеппе. Извини, ты ведь, конечно, занят делом.

– Здравствуйте, Эстер. Да, есть такое. Я постоянно в участке торчу. Все хорошо?

Она вдруг осознала, как давно они не разговаривали. За последний год между ними возникла дружба, удивлявшая обоих. Как правило, раз в неделю они созванивались и регулярно вместе обедали или ходили в театр. К ее огромному удивлению, оказалось, что Йеппе, как и она сама, увлечен театральным искусством, и ей приходилось внимательно изучать афишу сезона, чтобы найти интересный им обоим спектакль. Несмотря на разницу в возрасте и то, что жизни у них совершенно разные, они сблизились. Но она не успела рассказать Йеппе о том, что подавлена и ходила к психиатру, – было бы странно говорить, что теперь ей снова хорошо. Стоит ли тратить его время на пространный рассказ о совпадениях, когда он расследует двойное убийство? Только потому, что ее разбирает любопытство.

Эстер решила рассказать самое важное.

– У Грегерса что-то с сердцем. Он рядом со мной, его положили в Королевскую больницу.

На другом конце линии вздохнул Йеппе.

– О нет. Жаль. Он нормально себя чувствует?

– Да. Или будет, надеюсь. Сначала ему проведут диагностику, а потом решат, делать операцию или нет.

– Мне приехать?

От его заботы сердце Эстер растаяло.

– Спасибо, Йеппе, то, что ты предложил, много для меня значит. Я знаю, как ты загружен. Может, мне тебе писать, держать тебя в курсе? Посмотрим, станет ли ему лучше.

Она попрощалась с Йеппе и убрала телефон. Затем бросила взгляд на Грегерса – тот заснул. Бедняга! Вот бы врачи снова предложили ему баллонную ангиопластику, чтобы артерии еще хоть немного послужили. Возраст, конечно, играет против него, но вообще он здоров, как уличный музыкант. Жаль будет, если он не сможет до конца жить полной жизнью.

Она собрала вещи, надела непромокаемый плащ и чуть не столкнулась с медсестрой, которая принесла в палату таблетки.

– Здравствуйте. Я как раз ухожу. Грегерс заснул, – с улыбкой прошептала она, обходя медсестру.

– Вы его жена?

– Нет, близкая подруга. Приносила ужин.

– О, как мило с вашей стороны. Будем надеяться, ночью он будет крепко спать. Если проснется, у меня есть то, что поможет ему заснуть.

Медсестра прошла в палату.

Эстер неуверенно обернулась и посмотрела на нее. На бейджике имя – Трина. Она мерила давление пациенту, который лежал ближе к двери, – улыбалась, работала умело. Через полминуты она бросила вопросительный взгляд на Эстер – она никуда не ушла.

– Вам чем-то помочь?

– Ой, нет, я только… Грегерсу снотворное не нужно, он всегда как сурок спит.

– Мы позаботимся о вашем друге.

Медсестра улыбнулась.

Эстер кивнула и закрыла за собой дверь – у нее осталось странное ощущение, что надо было остаться в больнице.

* * *

– Ух, свинина была огонь! Прямо половые губки министра!

– Ларсен, не надо заимствовать шуточки Анетты Вернер только потому, что ее здесь нет.

Сара хлопнула Томаса Ларсена по плечу. Но Йеппе отметил, что она все же рассмеялась.

В маленькой столовой отдела убийств висел тяжелый запах жареной свинины. Йеппе приоткрыл окно, собрал остатки ужина и выбросил в мусорное ведро. Ни к чему еще раз кормить кого-то таким ужином.

Фальк широко зевнул, не прикрыв рот, а Ларсен разносил бумажные стаканчики с кофе. Даже Сара взяла себе стаканчик, хотя обычно кофе не пьет.

Йеппе налил в свою чашку молока и тоже зевнул.

– Ладно, ребята, давайте подведем итоги и распределим задачи на завтра, а потом поедем по домам спать.

Он посмотрел на часы «Омега» – почти 21:00.

– Фальк, что было в Биспебьерге? Есть свидетели?

Фальк вдруг выпрямился и заговорил.

– К сожалению, полезных показаний нет. Мы там почти весь день провели. Зато выяснилось, что один из пациентов отделения подростковой психиатрии жил в «Бабочке» и знал обоих убитых.

Он замолчал, давая всем переварить услышанное.

– Исак Брюггер? – заговорил Йеппе.

Фальк кивнул – видимо, расстроился, что ему испортили важный момент.

– Увы, Исак спал, и его нельзя было разбудить, поэтому поговорить с ним нам не удалось. Сотрудники говорят, что он всю неделю не выходил из больницы. Дверь в отделение запирают