Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова

Айвар был благодарен другу за поддержку, однако на душе у него было неспокойно. То, что бывший парень Нерины сказал напоследок, зацепилось в сознании мелкой, но противной занозой. Конечно, была высока вероятность, что Костя, как большинство людей в такой ситуации, просто выдавал желаемое за действительное, но все же… Айвар знал, что для девушек, испытывающих кризис в отношениях, связь с другим издавна остается плохим, но любимым способом отомстить и привлечь внимание. И хотя на Нерину это было совсем не похоже, в ком на этом свете можно быть полностью уверенным?

Впрочем, и у Кости в этот момент были смешанные чувства. Уже в машине он некоторое время просто сидел, вцепившись в рулевое колесо и проговаривая про себя все, что услышал от Айвара. В конце концов он тихо произнес вслух:

— Тебе меня даже не жаль? А вот я бы тебя пожалел, только я, увы, не добрый, Айвар…

Сейчас ему было не по себе даже из-за того намерения, с которым он изначально сюда пришел, — зная от Андрея Петровича, кем прежде был новоявленный жених, Костя был готов предложить ему денег за то, чтобы он отстал от его подруги. Но с первого взгляда и с первого сказанного Айваром слова он понял, что это не поможет.

Следует пояснить, что упорство в отношении Нерины у этого парня было продиктовано не деловыми интересами: ее семья жила комфортно по российским меркам, но точно не была блестящей партией. Кроме того, она не отличалась внешней эффектностью, необходимой для «статусной» жены. Но родителям Кости нравились ее деликатные манеры, образованность и репутация хорошей домашней девочки, — все это казалось глотком свежего воздуха на фоне клубных тусовщиц.

Однако Костя все еще не мог отказаться от мимолетных связей с таким контингентом, не столько из-за избытка гормонов и потребности в разнообразии, сколько из-за банальной дурной привычки. Он оказался на каком-то перепутье: девицы, чья страстность напрямую зависела от цены и крепости коктейлей, уже надоедали, и тут ему встретилась Нерина — искренняя, но ввиду воспитания и болезненной первой близости все еще не способная открыться для интимных удовольствий.

Она, конечно, усиленно держала в голове, что «мужчина ни о чем не должен догадываться», но эти усилия порой были чересчур заметны и молодого человека совсем не радовали. Костя все-таки надеялся, что поможет Нерине избавиться от комплексов, так как в глубине души ему очень хотелось постичь чувственную, импульсивную сторону ее странной и трогательной натуры. При таком уме, фантазии и причудливых сублимациях там, как казалось Косте, должно быть скрыто нечто особенное и обещающее массу действительно острых наслаждений на грани поврежденного нерва. Арендованные на один раз суррогаты наверняка не шли с этим ни в какое сравнение, а долгих отношений, замешанных на чувстве, он до Нерины вообще ни с кем не имел.

Поэтому он и намеревался взять в жены именно ее, а не любую из длинноногих и безликих русских и кореянок, с которыми прежде проводил досуг. Она казалась какой-то потусторонней, и других это смущало и порой даже отпугивало, а его очаровывало. Своими черными глазами, казавшимися еще больше при худых щеках и маленьком безвольном подбородке с ямочкой, девушка была похожа на прелестных и опасных героинь из любимых ею старинных сказок, способных и очаровать принца, и обуть незадачливого врага в железные башмаки на раскаленной жаровне. Но ее пространный и проникающий в душу взгляд удивительно теплел, когда она улыбалась, а эта улыбка казалась Косте и робкой, и провокационной. От ее рассказов о любимых книгах он волей-неволей чувствовал запах далеких мрачных городов — сырости, сажи, сточных вод и тяжелой парфюмерии, слышал одинокие шаги по мокрой брусчатке, хотя никому и ни за что не признался бы в этом.

У его товарищей, к слову, роман с такой девушкой и так не находил отклика. Они одобряли искусственную, стилизованную нестандартность, которая была в моде, но настороженно относились к настоящим странностям. Но Костя давно не оглядывался на чужое мнение и для себя уже все решил.

Только именно в этот момент Нерина, эта робкая, домашняя девушка, у которой он был первым мужчиной, вдруг увлеклась другим, чего он прежде и вообразить не мог. Когда Костя узнал, что Нерина собралась замуж, да еще за негра, в нем вспыхнуло не только уязвленное мужское самолюбие и собственническое негодование, но и страх, что кто-то другой, быть может, раскрыл в ней то, что до сих пор не поддалось ему.

О своих похождениях на стороне Костя, разумеется, подумал не сразу, привыкнув относиться к ним буднично. Он не собирался изменять Нерине систематически, более того — в последнее время эти клубные эпизоды все сильнее навевали на него скуку. Но зажатость подруги и нежелание подыгрывать его фантазиям в близости напрягали Костю, а в откровенных излияниях, жалобах и вопросах он не преуспел. К тому же, пример своей семьи приучил парня не считать мимолетный адюльтер чем-то особенным. Его родители много лет поддерживали имидж благополучной и счастливой пары для общества и для него с младшей сестрой, а за этим фасадом скрывались постоянные похождения отца и молчаливое попустительство матери.

Все это он надеялся объяснить девушке и даже попросить прощения, однако та не пожелала ничего слушать, и с этого момента Костя постоянно пребывал в паршивом настроении, утратив интерес и к клубам, и к тусовкам. Его немного успокаивало только соображение, что вряд ли умная и интеллигентная Нерина долго будет интересоваться каким-то чернокожим атлетом, с которым и поговорить скорее всего не о чем. Да и отец наверняка не даст согласия на такой брак, а она все еще очень зависима от его мнения.

Мысль, что она была близка с другим, Костю, конечно, не радовала, но ничего фатального для их будущего он в этом не видел, потому что считал ее поступок просто алогичным всплеском женской обиды, которая, как ни крути, была не беспричинной. А он, в отличие от многих мужчин, не являлся приверженцем двойной морали.

Однако по-настоящему тошно ему стало именно от встречи с Айваром, который был совсем не таким, как думал Костя, и, возможно, в самом деле обладал чем-то помимо сексуальности, что могло очаровать Нерину. А своими словами, на которые Костя с дурацкого пыла сам напросился, этот странный африканец будто ткнул его лицом во что-то гнилостное и зловонное. И надежда на то, что Нерина вернется, как только ей станет скучно с