Свобода и евреи. Часть 1. - Алексей Шмаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О. Наконец, роль евреев теперь, на практике «равноправия», блистательно иллюминируется хотя бы отзывом Рейхеншпергера (стр. XCV) и их свистопляской в развал «собачьей комедии» бисмарковского Cultur-Kampf.
Помогая «железному канцлеру» в его гениальной идее на радость кагалу «прославить» католический клир и «утешить» миллионы германских католиков, благородные талмудисты затеяли такую «музыку», которой, без сомнения, устыдились бы презреннейшие из лупанариев Тира и Содома!..
Указанного, полагаем, достаточно, а потому освобождаем читателя от дальнейшего следования за еврейством на пути веков.
П. Ограничиваемся в заключение ссылкой на двух, так сказать, нынешних сынов Иуды: Карла (Мардохея IV) Маркса и Бернара Лазара.
Небезызвестно, что еврей Маркс был превознесён самим «избранным народом» превыше облака ходячего. Тем не менее, вот что говорит он о собственных единоплеменниках.
«Напрасно старались бы мы отыскать ключ к потаённым извилинам природы еврея в его религии... Следует, наоборот, искать решения загадок его религии в тайниках его природы. В самом деле, что является первоосновой иудаизма? Практические вожделения, корыстолюбие! В чём состоит культ евреев? В барышничестве! Кто их действительный бог? Деньги!»
Другой, в свою очередь, почитаемый в Израиле еврейский же автор, Бернар Лазар, даёт понятию о жиде следующую характеристику.
«Жид — это тот, кто одержим единственным стремлением нажиться, елико возможно быстрее и притом легчайшим путём — через обман, подлог и предательство. Он презирает добродетель, бедность и бескорыстие. Животное, которое неверные племена воздвигали некогда в пустыне, осталось для него исключительным предметом поклонения.
Когда жид бывает журналистом, газета в его глазах неисчерпаемый источник барышей, которым надо пользоваться всеми возможными способами. Газетному жиду присущ своеобразный талант угадывать самые потаённые страсти, причём он не только изловчается кадить им, удовлетворять и подзадоривать их, но и, деморализируя всё вокруг, он из общего распутства делает себе славу. Жид ухитряется быть и непристойным, и застенчивым попеременно. Эксплуатируя наклонность толпы удаляться от возвышенных умов, которые пугают её, он подделывает свой язык под масть всякому. Остроумие он заменяет пошлым каламбуром, красноречие — фразеологией, энтузиазм — эпилепсией. Такой газетчик лжёт, одурачивает, сбивает с толку. А когда ежедневные печатные столбцы перестают удовлетворять его, тогда он перекочёвывает в театр и здесь уже наповал оскотинивает свою публику.
Когда жид является банкиром, он располагает для всего злого могущественной организацией и особого сорта трущобными дарованиями. Он заносчив и жаден, нагл и фальшив. Свои плутни он раздувает неизменно по одной и той же схеме — от ловкого, а подчас и банального мошенничества до отчаянно-дерзкой, но «ненаказуемой» кражи. Вместе с этим, он неусыпно размышляет о тончайших махинациях и о дерзновенных манёврах. Вы его найдёте повсюду, так как отовсюду же он черпает золото: вблизи правительств, заключающих займы; в «дружбе» с наивными изобретателями, которые только и умеют, что творить; во главе бесчисленных обществ, которые он поддерживает всем лукавством своей предательской болтовни. Если бы случилось несчастье, он, разумеется, будет вне опасности; да и к чему бы годилось богатство, если бы оно не могло предохранить даже от «неприятной случайности»? А дабы официальная справедливость могла шествовать с полным торжеством, есть ведь малые и слабые, те, кто питаются крохами, кого до времени прикармливают, но затем кидают на произвол судьбы, и кто спасает своими боками...
Наконец, когда жид ведёт политику, он достигает своих целей шарлатанством, подпольной вознёй и лестью. Он — природный интриган с готовым запасом ябеднических изворотов. Да и в самой политике он обыкновенно не видит ничего, кроме возможности расплатиться с долгами и обогатиться спекуляцией...».
Р. Весьма естественно, что среди всех описанных условий само прикосновение к еврею для арийца опасно, смешение с ним ядовито, а подчинение его господству пагубно.
У кого в руках деньги, у того и пресса. Кто владеет прессой, тот распоряжается политикой. А кому подчинена государственная политика, за тем и владычество над судьбами народов.
Двести тысяч англичан повелевают в Индии двумя сотнями миллионов туземцев. Обогащая новых карфагенян, индусы умирают с голода целыми областями. Самим европейцам нет основания превращать себя в индусов кагала...
«Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадёт назад». (Бытие, XLIX, 17).
«Трясётся земля и не может носить раба, когда он сделается царём». (Притч. XXX, 21 и 22).
«Тот шебогойим харег!» — говорят евреи и в своём талмуде (тр. Соферим, л. 13, кол. 2 и тр. Абода л. 26, кол. 2, Госеф; см. также: Ялкут Рубени 93, 1; Мехильта, Параша, Бешаллах л. II, кол. 1 и Сефер Толедоф Адам бешабба л. 160, кол. 2).
«Tant que les hommes, qui s’occupent de la question sociale, n’auront pas etudie ie juif, ils ne feront que de la bouillie pour les chats», свидетельствует такой авторитет, как Эдуард Дрюмон.
«Ещё раньше Юлия Цезаря, — поясняет Моммсен, — евреи составляли в Риме уже такую организованную силу, что пропреторы и проконсулы провинций были вынуждены заискивать у местных евреев, если не хотели, по меньшей мере, удостоиться кошачьего концерта, вместо триумфа при своём возвращении в Рим...»
«Жид не сие, не оре, та обманом бере!» — замечают малороссы.
«De la bassesse ie juif fait la voie de sa fortune!», — утверждает и Лакретель.
«Pour ie juif il peut у avoir des impossibilites phisiques, mais il n’y a geure dimpossibilites morales, — резюмирует Пикар, — Les juifs, — заключает Дрюмон, — se sont arranges pour prendre ie socialisme en regie. Leur constante politique est d’avoir les atouts dans tous les parties. II importe qu’ Israel soit partout garanti et defendu. II n’y a pas deux juifs, — il n’y a pas jamais eu qu’un. Et partout ou il appartait, il a sa disposition toutes les forces du Kahal».
«Le Contrat Social de Rousseau fut la phare de la Revolution et permit aux israelites», — дополняет крещенный еврей, аббат Леманн, — de selancer a Fassaut de la societe chretienne...».
Трудно поэтому не согласиться и с Густавом Тридоном (см, его «Le Molochisme juif»), когда он с негодованием восклицает: «les Semites c’est l’ombre dans le tableau de la civilisation, le mauvais genie de la terre. Tous leurs cadeaux sont des pestes!..»
Б. Сионизм, каббала, франкмасонство и социал-демократия.
I. Общие замечания. В мечтах о мировом господстве, наученные вековым опытом, евреи применяют лишь самые злостные, но целесообразные способы и средства. Коварно и упорно подстерегают они сочетания опаснейших для противника обстоятельств и, подготовляя удары заранее, никогда не забывают, что залог успеха лежит в дисциплине и союзниках. Прежде всего памятуя, что mundus vult decipi, ergo decipiatur, сыны Иуды наравне с Великобританией оплачивают содействие, им оказываемое, не за свой, а за чужой счёт.
Жид так чисто бреше, що ивияты не треба.
С другой стороны, руководствуясь основным правилом, что евреем надо родиться, стать же им нельзя, они даже «своих друзей» или пособников гоев — не допускают на один уровень с собой и меньше всего думают, конечно, о разделе своего «наследства» с кем бы то ни было.
Ни одному гою еврей не верит. Ни одного он не имеет права назвать своим, если бы и хотел. Никого еврейство не исключает из уготованной для гоев судьбы.
II. Иудаизация спутников кагала. Таким образом, сила вещей приводит к постановке для всего иноплеменного особых учреждений, будь это и в отношении самих же иудейских сподвижников. И, наоборот, ради задач кагала должны быть иудаизируемы собственные установления гоев по мере того, как это вызывается ходом их истории, которая в глазах евреев является не более, чем вариациями калейдоскопа животных.
Порабощение и тела, и духа, как действительное решение проблемы господства сынов Иуды, помимо захвата устного и печатного слова на всяких иных поприщах, определяется иудаизацией человеческого самомнения и стремлением людей к «свободе» во всех её видах, главным образом, — в царстве Эрота, равно как их наклонностью к волшебному и ужасному. Отсюда — фальсификация кагалом тайных обществ или ожидовление таких, которые возникают независимо от него.
Наконец, в самом еврействе течения отрицательные и революционные, хотя от времени до времени и успевают поколебать его талмудические устои, но не иначе, как с внешней и формальной точки зрения. Во всяком случае, чёрствый и хищнический дух сынов Иуды заранее отнимает у агитаторов надежду на успех пропаганды, чуждой реального характера. Приблизительно то же замечается и в Северной Америке. Например, социализм вовсе не имеет у янки почвы и быстро излечивается даже у самых заражённых переселенцев из Европы.
Сохранение верховенства Израиля и ничтожества гоев — суть принципы для всякого еврея неприкосновенные. А если в той или другой кагальной реформе исчезнут несколько обветшалых, подчас забавных обрядов, то не здесь, разумеется, корень талмуда или его задач. Если в иные времена и эти обряды рассматривались, как «ограда Закона» для сохранения еврейства, то ныне результаты обусловливаются уже не такими путями.