Львы Эльдорадо - Франсис Карсак

- Вы боитесь, что с Лаэле что-нибудь случилось?

- Да. Если она не погибла во время землетрясения, которое наверняка унесло немало жизней, ее могли похитить эти мерзавцы беельбаисты!

- Может быть, стоит вызвать на помощь вашего компаньона из Порт-Металла?

- Я пробовал с ним связаться утром, перед тем как идти в императорский дворец. Никто не отвечает! И уж конечно, я не стану обращаться за помощью к лакеям ММБ. Один бог знает, что стряслось с Игрищевым! В общем, все это дурно пахнет. Пойдемте посмотрим, уцелел ли дом.

Массивное здание отделалось только трещинами. Они поднялись на террасу. В сгущающихся сумерках гигантские пожары на юге, в нижнем городе, вздымали к небу вихри пламени.

- В обычное спокойное время я повел бы вас посмотреть, как работают пожарники. Это очень интересно. Кеноиты и здесь проявили свой организаторский талант. Помогите-ка мне вынести два пулемета - боюсь, что они нам скоро понадобятся.

С наступлением ночи пятеро посланцев вернулись без Лаэле. Они обошли все рынки, все торговые улочки. Город словно оцепенел от ужаса еще до начала землетрясения, и никто ничего не хотел им говорить. То и дело навстречу попадались зловещие, высокомерные жрецы Беельбы. Но ни одной женщины, ни одной девушки нигде не было видно. Весь Кинтан замер в ожидании катастрофы. Затем, после первого толчка, все высыпали из домов, и началась паника, мешавшая солдатам и пожарным гасить огонь и расчищать развалины.

- Ходят всякие слухи, господин, - пробормотал один из кеноитов, явно не решаясь говорить.

- В самом деле? Какие?

- Будто бы ты навлек гнев богини, приведя в город дикарей.

- Что ж, все проясняется. Все это направлено против меня, против ихамбэ, против сторонников мира. Я слишком долго отсутствовал, и меня захватили врасплох. Если бы только Лаэле была здесь! Я могу месяц держаться против всего города. А за это время, когда они убедятся, что покровительство Беельбы не спасает от моих пуль… Ладно, будем ждать, ничего другого не остается.

Стелла вышла под колоннаду. По парку скользили группами патрули ихамбэ, вооруженные луками, или слуги Тераи с автоматами в руках и гранатами на поясе. Ни одного звука не доносилось из города, и эта тишина при свете рыжеватой луны, название которой она позабыла, казалась Стелле особенно зловещей. Внезапно перед ней выросла чья-то тень. Стелла выхватила пистолет, но тут же успокоилась: это был Эенко. Он наклонился к ней и тихо проговорил на ломаном французском языке:

- Ты плохой женщина! Если не ты, Лаэле не выходить одна. Она умереть, ты тоже умереть!

И он исчез так же бесшумно, как появился.

- Это я, Стелла, не стреляйте!

Тераи прислонился к колонне рядом с ней.

- Не знаю, что делать! Я с ума схожу от беспокойства. Разумеется, для вас Лаэле всего лишь туземка, даже не человек. Но для меня, после смерти моих родителей, она воплотила в себя всю нежность, всю любовь! У меня есть только она да Лео. Игрищев… Игрищев, наверное, тоже погиб, иначе бы он ответил на мой вызов. А Лео остался в селении ихамбэ.

- Может быть, ваш компаньон просто отсутствовал, когда вы его вызывали?

- Нет, это невозможно. Где бы он ни был, ему передали бы мое послание. Наверное, его убили. Сейчас решается все, а я не готов к большой игре… Что случилось, Керон?

- Господин, у ворот солдаты.

Стелла последовала за Тераи, но он этого, казалось, не заметил. Ворота в парк были полуоткрыты, снаружи освещенный красным пламенем факелов ожидал Офти-Тика во главе десятка солдат. Его присутствие, видимо, успокоило Тераи. Разговор их был короток. Капитан отсалютовал мечом и подал Тераи пергаментный свиток. Тот развернул его, приблизился к факелу и быстро прочел. Ни одна черточка его лица не дрогнула.

- Плохие новости? - спросила Стелла.

- Хм, повеление императора. Ихамбэ должны покинуть город завтра на заре. Меня он не осмелился выставить. Я бы повиновался ему с радостью, чтобы выбраться из этой ловушки, в которую так глупо попался, но за стенами города нас окружат и перебьют. Если бы я догадался взять с собой Лео! Я бы отправил с ним послание Оэми, и через десять дней армия всех племен ихамбэ была бы под стенами Кинтана. И тогда бы мы поговорили! А сейчас я могу лишь ответить отказом, то есть объявить войну всей империи Кено. Хоть бы Лаэле вернулась, тогда бы и это меня не страшило!

Он вернулся к офицеру, сказал ему несколько слов по-кеноитски. Тика отрицательно покачал головой и с силой швырнул свой короткий дротик, который вонзился, дрожа, в ворота. Затем он отдал приказ и быстро ушел во главе своих солдат.

Едва они скрылись за поворотом улицы, Тераи вырвал дротик и внимательно его осмотрел.

- Так я и думал! Официально такой жест означает: отныне мы можем встретиться лишь с оружием в руках. Но смотрите!

Своим ножом он разрезал бечевку, накрученную плотной спиралью на древко в месте захвата. Под бечевкой оказался листок бумаги с кеноитскими письменами, похожими на птичьи следы. Тераи нетерпеливо пробежал их и до крови закусил губу.

- Сведения о Лаэле. Самые худшие. Ее схватили жрецы Беельбы и завтра принесут в жертву богине вместе с другими шестью молодыми женщинами. Это будет утром в двойном красном храме на плацдарме. Сейчас она заперта в подземельях храма.

- Боже мой! Неужели для нее ничего нельзя сделать?

- Можно! Во всяком случае, я попытаюсь. До рассвета у нас еще есть несколько часов.

Тераи в последний раз проверил, надежно ли подвешены гранаты к поясу, удобно ли прилажены пистолеты, внимательно осмотрел карабин.

- Ну вот. Здесь я вам все показал. Если я не вернусь, принимайте командование. Постарайтесь еще раз связаться с Порт-Металлом. Скажите им, что дочь Гендерсона в опасности. Если это не заставит их поспешить, я уже не знаю, на что надеяться. Но главное - не выходите из дому!

Эта фраза напомнила Стелле о полученном ею предупреждении, и внезапно она решилась.

- Подождите! Я должна вам что-то сказать. - Она быстро сказала о сцене во дворце и записке с тайной опознавательной подписью. Тераи нахмурился.

- Могли бы сообщить об этом и раньше! Впрочем, это ничего бы не изменило. До свидания, мисс Гендерсон!

- До свидания, Тераи, желаю вам удачи! - Он повернулся и во главе пятнадцати кеноитов и ихамбэ исчез в глубине парка, где они должны были перебраться через стену. Стелла одна поднялась на террасу. Все было погружено в темноту, но она слышала на улице шаги солдат, патрулировавших по трое, и глухой гул, поднимавшийся со стороны нижнего города, - гул приближающейся толпы.

Стелла выжидала. Тену-Шика не отходила от нее ни на шаг.