Салат из креветок с убийством - Песах Амнуэль

— У кого есть сейчас семейные альбомы? — удивился Хан. — Все фотографии, если они вообще есть, — в компьютере. Этот Ребиндер электронщик, так что… Спроси у него, пусть покажет.

— Потом, — сказал Беркович. — Если не найдем бумажных снимков. Ты не прав, Рон, старые фотографии не всегда переносят в память компьютера, это, знаешь, такие ностальгические воспоминания. Давай поищем, а если не найдем…

Обыск продолжался недолго — фотографии супруги Ребиндер держали не в альбомах, а в полиэтиленовом пакете, где были в кучу свалены и детские изображения, и снимки, сделанные во время свадьбы…

— Вот, — сказал Беркович Хану. — Гляди.

На цветном снимке, сделанном, судя по штампику фотоателье на обороте, несколько лет назад, улыбавшаяся Дорит стояла рядом с молодым мужчиной, положившим руку на плечо девушки.

— Кто это? — спросил Ребиндера старший инспектор, войдя в кухню.

— Это… Рони. Рони Вакнин. Они с Дорит… Ну, она была его вроде невестой… А потом, когда мы с ней познакомились, Рони получил отставку…

— Вы с ним знакомы?

— Да, — кивнул Ребиндер. — Он у нас на свадьбе был. Хороший программист.

— Вчера он к вам приходил?

— Вчера? Нет… Не помню. Неделю назад — да.

— Вы дружите? После того, как он получил отставку, а вы женились на его девушке?

— Дружим… Нет, но… Бывает, встречаемся. Редко. Или какие-то проблемы.

— Он женат?

— Рони? Нет.

— Он принимает наркотики?

— Что вы! Нет, конечно.

— Придется поговорить с Вакнином, — сказал старший инспектор. — Пойдемте, — обратился он к Ребиндеру. — Ночь вам придется провести в камере.

— Я… Нужно пройти мимо нее…

— Тело уже увезли, — сказал Беркович. — Держите себя в руках.

Домой к Вакнину он поехал лишь после того, как опросил соседей, сослуживцев и родственников Рони. Алиби у него не оказалось — видимо, был уверен, что потерявший память Ребиндер, придя в себя и обнаружив труп жены, решит, что сам ее и убил, а его признание позволит полиции поставить в расследовании точку. О чем еще говорить, если убийца признался?

— Он действительно любит… любил Дорит, — сказал Беркович Хану, когда возмущавшийся Вакнин был помещен в камеру. — И он не мог примириться с тем, что она ему в конце концов отказала. Человек он мстительный. Я говорил с соседями. В прошлом году соседка поспорила с ним о чем-то, по ее словам, не очень существенном. Так знаешь что он сделал? Начал каждый вечер включать на полную мощность телевизор у себя в салоне, а стены в новых домах знаешь какие… И ничего не скажешь: ровно в одиннадцать выключал. И еще случаи было. Так что если девушка его бросила… Могу себе представить, что он чувствовал. Что-то вроде “Так не доставайся никому!” А заодно и приятеля — бывшего — захотел в тюрьму упечь за убийство.

— Так ведь сколько времени прошло! — воскликнул Хан. — Ты хочешь сказать…

— Конечно. Это не преступление в состоянии аффекта. Хорошо все продумано. Может, он не один год готовился. Специально делал вид, что все прежнее забыто. Мы, мол, друзья. В гости приходил…

— Если он такой умный, то неужели думал, что мы не обнаружим следов наркотика в крови Ребиндера? — сказал Хан.

— Ну, обнаружили бы, — возразил Беркович, — и что? Ребиндер ничего не помнит, жена мертва, соседи не видели, когда Вакнин пришел или ушел. Вот если бы он не трогал той рюмки, тогда, конечно…

— Следы всегда остаются, как бы преступник ни пытался их уничтожить, — назидательно произнес эксперт.

— Иногда, — добавил Беркович, — преступника выдает именно отсутствие следов, ты не находишь?

Небольшая вилла стояла последней в ряду новых построек, довольно далеко от ближайшего заселенного дома, и потому, хотя время было далеко не позднее, всего лишь начало десятого, не очень сильный взрыв услышали несколько человек, да и те решили сначала, что у какого-то автомобиля на стоянке лопнула шина. Старая Мирьям, смотревшая в это время в окно своей комнаты (окно, правда, выходило в противоположную от виллы Ваксмана сторону), утверждала потом, что видела яркую вспышку, но самого взрыва не слышала по причине прогрессирующей глухоты, что было естественно в ее более чем преклонном возрасте. Дети и внуки, с которыми Мирьям жила в их новом коттедже, не видели и не слышали вообще ничего, потому что находились в это время в салоне и смотрели телевизор, включенный, как обычно, на полную мощность.

В пожарную службу позвонил водитель случайно проезжавшего по улице автомобиля. “Горит дом, — сказал он дежурному, — очень яркое пламя, адрес я не знаю, просто еду мимо, это на улице Каплан, увидите сами”.

Пожарные прибыли на место через семь минут, и им удалось быстро взять огонь под контроль, а еще минут через пятнадцать они загасили пламя и вошли в дом, где и обнаружили хозяина, тридцатилетнего Игаля Ваксмана. Мертвого, разумеется. Никто не остался бы в живых, оказавшись в центре взрыва бытового газа. На Ваксмане, похоже, загорелась одежда, он пытался сбить пламя, но был так обожжен… Бедняга умер очень быстро, и прибывший на место через час после случившегося старший инспектор Беркович мог себе представить, какими мучительными были последние минуты жизни этого человека.

Беркович мрачно ходил по комнатам, слушал, как криминалисты и представители пожарной службы обсуждали, каким образом мог произойти этот взрыв, рассматривал обгоревшую мебель на кухне (дальше кухни огонь, к счастью, распространиться не успел, из чего эксперты уже успели сделать определенные выводы), а в салоне изучил остатки ужина на столе. Картина происшествия, в общем, была понятна, Берковичу о ней доложил его приятель, эксперт Рон Хан, прибывший на место четвертью часами раньше и успевший в первом приближении составить собственное мнение.

— Дурацкая история, — сказал Хан, подойдя к Берковичу, сидевшему в салоне за обеденным столом и рассматривавшему тарелки с салатами. — Люди почему-то совсем не думают о собственной безопасности. Сколько раз уже…

— О чем ты, Рон? — рассеянно спросил Беркович. — Кто тут о чем не думал?

— А сам ты о чем сейчас думаешь, Борис? — хмыкнул Хан. — Я говорю, что нужно проверять, горит ли газ, если открыты вентили. И уж точно не закуривать сигару на кухне, если там закрыты все окна…

— Ты хочешь сказать…

— Это очевидно. Этот… Ваксман, да?… он вошел в кухню, закрыл за собой дверь, окна были закрыты, а газ поступал из баллона, все конфорки были включены…

— Газ не горел?

— Нет, но Ваксман, видимо, не обратил на это внимания. Он достал зажигалку… она лежит на полу рядом с телом… хотел закурить… ну, тут все и взорвалось. Кухня, похоже, в этот момент была уже наполнена газом, как газовая камера… извини за сравнение.