Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что интересно, Джон часто связывает былые склонности в сочинении песен со своей нуждой сочинять «новое» из объектов и субъектов, которые ненадолго возникают и пропадают из его мировосприятия. Говоря коротко, Маккартни и Дилан становились для него объектами по простейшей причине: они всегда были под рукой. В попытках объяснить свои мотивы в Serve Yourself, Джон напоминает, как он обошелся с Полом в песне How Do You Sleep?: она в его восприятии «была, как Like A Rolling Stone Дилана, одна из его мерзких песен. Я не чувствовал такой уж ярости в ту пору, но использовал свою обиду на Пола, чтобы придумать песню». Он добавляет, что «это было просто настроение». И плохое настроение Джона было связано с его восприятием самого себя. Если он хотел, чтобы в 1980 году что-то действительно произошло, ему нужно было стать необходимым катализатором для самого себя: «Никто не сделает это за тебя» (117).
Фреду казалось, что ощутимые перемены уже носятся воздухе, когда его работодатель начал доводить до ума Serve Yourself. Как сказал ему Джон, «игра на инструменте и сочинение музыки – это дар. И ты ему отдаешь все, что у тебя есть, – требуется много тяжелой работы, много практики. Но когда появляются эти главные умения и у тебя нужное настроение, ты можешь позволить себе вдохновиться – от бога это или от кого бы там ни было. И тогда музыка просто льется. Это как волшебство, когда она приходит. А когда не приходит, что бы ты ни делал, но ее не заставишь» (118).
К тому моменту Джону уже не надо было себя заставлять. Он был счастлив снова усесться с гитарой в руках и впустить поток волшебства. На пробной записи новой песни She Runs Them Round In Circles под электрогитару и драм-машину Джон поет о безымянной женщине, которая во всем затмевает окружающих. В какой-то момент он говорит о «волшебных кругах» – возможно, лукаво напоминая одно из отвергнутых названий альбома группы: Revolver. Но спустя мгновение он уже переключается с She Runs Them Round In Circles на нечто намного более приятное и выразительное. Представляя сцену морской прогулки, Джон поет о счастье, наполняющем сердце «любовью и ожиданием». К этому моменту новая композиция превращается в песню о любви отца к сыну и естественном импульсе защитить мальчугана от монстров, встречающихся в жизни. «Закрой глаза, не бойся», – поет он. Текст песни был более или менее новым, а вот музыка прошла через годы – многие его стихи и мелодии вынашивались в течение долгого времени.
Мэй Пэнг потом свяжет основную мелодию Darling Boy, в том виде, в каком она звучала тогда, с музыкой из китайской мыльной оперы, которую они вместе смотрели в 1974 году. Но Джон черпал вдохновение не из такого давнего источника: как он заявил в подписи к одному из своих рисунков, «с каждым днем все становится лучше, куда ни посмотри». Говорили, что его вдохновила Isn‘t She Lovely – музыкальное ликование Стиви Уандера по поводу рождения его дочери Айши в феврале 1975-го. Для Джона обретающая жизнь песня Darling Boy, без сомнения, была самым оптимистичным и позитивным примером из всех записей периода его ухода «на покой». Понятно, что Джон ни на минуту не переставал думать о своем дорогом мальчике. И в последующих пробных записях фрагментов Howling At The Moon и Across The River слышно, что Леннон возвращается к словам и мелодии песни о любимом сыне (119).
Работая над Darling Boy, Джон, несомненно, вспоминал знаменитый визит четверки в Ришикеш, в компании с Махариши Махеш Йоги. Это было весной 1968 года, возможно, в самый плодотворный для него композиторский период. В India, India Джон привносит свои давние впечатления от посещения ашрама Махариши, как мантру распевая «Индия, Индия, прими меня в свое сердце». В Help Me To Help Myself, еще одной записи из этой поры (акустическая гитара), Леннон призывает в свою песню христианского бога. Для него это момент духовного и эстетического пробуждения. «Господи, помоги мне помочь себе», – поет он.
Творческая энергия Леннона побудила его больше и чаще перерабатывать тексты и мелодии. Выглядело так, словно он проводил эксперименты с каждой композицией с помощью пробных записей, прививая и пересаживая различные фрагменты, чтобы добиться самой эффектной комбинации. Показательным примером была его песня Memories. Для нее он свободно заимствовал музыкальные элементы из India, India, которые трансплантировал в самые разнообразные тексты, включая Howling At The Moon. И, что еще более странно, мы видим отсылку к «щепке, плывущей в море» из May You Never Be Alone Хэнка Уильямса, выпущенной в 1950 году. Уильямс оказал значительное влияние на Леннона в самом начале – Джон однажды рассказывал, что подражал этому пионеру кантри и вестерна, распевая Honky Tonk Blues еще до того, как научился играть на гитаре. И вот с тем же безумием Джон поет в Memories: «Это чудо, что я выжил» (120).
В этот же период Real Life трансформировалась в новую композицию, названную Girls And Boys. К тому моменту Girls And Boys была единственным все еще существовавшим напоминанием о проекте мюзикла «Баллада о Джоне и Йоко». Джон был явно неравнодушен к этой песне и записал не менее шести вариантов, в последний раз еще и добавив новый фрагмент, который назывался Baby Make Love To You. В Girls And Boys Джон поет о забавах молодости, о мире, где юноши и девушки спокойно тратили время на бирюльки и развлечения, – все, в чем они нуждались, была любовь. Было записано минимум четырнадцать дублей композиции, и в какой-то момент Джон даже пошутил, что уже добрался до «дубля 90».
I‘m Crazy явно удостоилась самого большого его внимания из всех композиций, сделанных на «пенсии». Эта песня не только записана во множестве вариантов, но и под разный аккомпанемент – от рояля до акустической гитары, есть даже версия на электрогитаре в духе Revolution, но потом Джон вернулся к изначальной партии клавишных. Медленнее всего рождался припев. Когда он наконец возник, то стал, по сути, объяснением Джона о его отсутствии в музыкальном мире, хотя в сочетании с меланхоличной основной темой это звучало причудливо: «Я просто должен был это отпустить».
Четырнадцатого января привычный ритм повседневной жизни
