Алистер Кроули - Чёртон Тобиас

Кроули покинули враждебный Тенъюэ 18 января, и вопрос о предполагаемом бенгальском предателе остался нерешенным. В Юньнане (Баошань), что в 100 милях к северо-востоку от Банмо, местный мандарин пригласил их на банкет. После ярких празднований Нового года они направились на восток в сторону Дали, пересекли реку Меконг. Кроули восхищался смелостью, практичностью и хорошим юмором Розы, идеального друга.

* * *

В дневниках Кроули похоронены остатки его испытаний во время путешествия по Китаю, одного из самых сложных мысленных упражнений, которые только можно вообразить.

Его чувство реальности было сильно подорвано. Острое ощущение бесцельности существования заставило его пошатнуться. Но боги заговорили. Между Банмо и Тенъюэ он упал со своим пони с 40 футов вниз по склону. Он должен был умереть, но на нем не осталось ни единой царапины. Вспомнив совет Беннета, он задумался над своим кармическим послужным списком. Его оставили в живых. Была цель; боги знали это. Все еще чувствуя себя безумным, он продолжил духовное путешествие.

Исраэль Регарди (секретарь Кроули в 1928–1932 гг.) Наблюдал за упражнениями своего бывшего работодателя: «Из-за использования разума как инструмента, когда кто-то пытается превзойти этот рабочий инструмент, чтобы достичь более высокого уровня духовного восприятия и опыта, возникает серьезный тупик. Это порождает разновидность безумия»[127]. Кроули кратко описал процесс «входа в Бездну». Когда стремящийся к высшему разуму интеллектуально исследовал все философии:

Тогда все явления, которые представляются ему, будут казаться бессмысленными и разрозненными, и его собственное Эго распадется на серию впечатлений, не имеющих отношения друг к другу или к чему-либо еще. […] Это может закончиться настоящим безумием, которым завершаются действия адепта в этой настоящей жизни, или его перерождением в собственном теле и уме с простотой маленького ребенка[128].

Свободный адепт[129] должен разрушить свою идентификацию с преходящим эго. Эго должно стать инструментом, а не препятствием для высшего сознания, Гения. Кроули вспомнил обязательную клятву Абра-Мелина; он должен «часто призывать» и «зажигать [себя] молитвой». Это значит стать молитвой, работать с энтузиазмом и сосредоточить волю на устремлении молитвы. И он делал это каждый день, неделя за неделей, месяцами напролет.

Когда Кроули беззвучно взывал к бескрайним просторам Юньнани, он пересекал Бездну, хотя у него не было особого чувства знания этого. А чувство безумия сохранялось. Кроули считал, что находится на пути к нирвикальпа самадхи.

* * *

Отправившись 6 февраля из Дали в Юньнань-Фу (Куньмин), примерно в 200 утомительных милях к востоку, семейные мулы брели по чужим дорогам, в то время как безмолвный Кроули, верхом на пони, повторял свои огненные заклинания, развивая интерьер, образный храм. Так Кроули ежедневно пытался открыться своему высшему гению, своему даймону или Авгоэйду: «сиянию» или «утреннему свету»[130].

9 февраля. Примерно в это полнолуние Сознание начало прорываться через Руах [разумный разум] в Нешама [духовный разум][131]. Намерены придерживаться Авгоэйда[132].

Он увидел цель: УЧИТЬ. Он должен научить человечество следующему шагу. Сообщение: «Познание и собеседование со Священным Ангелом-Хранителем».

Зачем использовать такой старомодный язык?

Потому что ребенок сможет его понять.

14 февраля Кроули опасался опухоли горловой железы. Он попросил Авгоэйда избавиться от этого страха. На следующий день он решил призывать Авгоэйда ежедневно; результат: «мой страх устранен». И так он продолжал день за днем на протяжении более девяти месяцев.

* * *

Прошло еще пять дней пути, прежде чем семья въехала в Юньнань-Фу. Проходя по переполненным улицам к консульству, они увидели буддийские храмы, даосские храмы и мусульманские мечети. Кроули видел великую истину, лежащую в основе всех них, что однажды они приведут их к общей цели.

Генеральный консул Великобритании У. Уилкинсон сожалел, что не может оказать гостеприимство, пока не будут рассмотрены жалобы врача Литтона. Кроули обратился во французскую миссионерскую больницу, которой управляет врач, писатель, журналист и Брат Мейсон, доктор Жорж Барбезье. Кроули многое узнал о деятельности французов в этом регионе, прежде чем попрощаться[133]. Они направились на юго-восток, в Тонкин[134], но не раньше, чем, как выразился Кроули: «Я уладил свой небольшой официальный роман с генеральным консулом»[135]. Спенс считает, что он, вероятно, сделал отчет и получил награду. Информация об антибританском бенгальце была ценна.

Пройдя 200 миль, они достигли французского концессионного поселения Мэнцзе, проведя три дня с Чарльзом Генри Брюиттом Тейлором, впечатляющим британским таможенным комиссаром[136]. Из Мэнцзе семья отправилась на юго-восток к границе с французским Индокитаем, где Кроули нанял лодку, чтобы пересечь реку Хунха (Красная). Кули оспаривали цену. Кроули размахивал винтовкой, собирая семью в лодку, когда кули угрожали с берега. Преодолев опасные пороги, ликующие Кроули 18 марта прибыли в Некой, на границе с Тонкином. Они сделали то, что, как их предупреждали, сделать невозможно: 650 миль беспрепятственного путешествия по территории Китая. Роза и ребенок были в прекрасном состоянии, хотя Алистер выглядел оборванным, как бродяга, с ободранной кожей и шрамами. Он очень гордился Розой; единственная в своем роде товарищ и мать.

На поезде до Ханоя они доехали до Хайфона в Тонкинском заливе. Там они сели на пароход и отправились в Гонконг, находящийся в 500 милях отсюда. Восстанавливаясь в приличном отеле, Роза согласилась отправится вместе с крошкой Лилит домой. Выполняя свои ежедневные заклинания, Кроули плыл через Тихий океан в Ванкувер, оттуда на восток через Канаду и на юг в Нью-Йорк, очевидно, чтобы собрать деньги и научный интерес для Канченджанги II, запланированного на 1907 год. Кроули написал Клиффорду Баксу[137].

Гонконг, Южный Китай, 28 марта 1906 г.

Мой дорогой Бакс,

Ваше письмо пришло ко мне сюда, когда я путешествовал из Бирмы через Юньнань-Фань с женой и ребенком. Мы прекрасно провели время — около четырех месяцев в пути. […] Очень легко получить все ключи (невидимые и другие) от Царства; но замки дьявольские штуки — некоторые из них мешают.

Я сам только что подошел к концу небольшого почти семилетнего путешествия в ад. Иллюзия разума, которую, как я думал, я искоренила в 98-м, управляла мной. Теперь я искоренил ее. Но позвольте сказать вам, что одно дело посвятить свою жизнь магии в 20 лет, а другое — обнаружить в 30 лет, что вы непременно останетесь Магом. Первое — это безумие ребенка; второе — ворота святилища. Тем не менее, нет ничего хорошего в том, что я пишу так бесконечно — только как магическое действие может быть оправдано (то есть: Мастера могут использовать совпадение, чтобы оно соответствовало случаю). По праву вы должны получать испытания, посвящения и тому подобное. По-настоящему хороший ученик может сам все придумать; и если у него действительно есть ум, чтобы правильно истолковать, ему не нужен учитель.

Solve et coagula, — кто-то когда-то сказал. Solve — улетучить зафиксированное твердой решимостью интерпретировать все в жизни как духовный факт, шаг на Пути, путь к Свету. Один мой старый ученик выразился более неуклюже: «Что бы вы ни делали, едите ли вы или пьете, все делайте во славу Божью». Я могу добавить, что по собственному опыту неспособность сделать это привело меня к плохим временам. Каждый раз, когда вы интерпретируете что-либо, как бы это ни было материально, вы совершаете преступление, хуже, чем автомобильная авария. […]