Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо

Время шло, и появление новых и новых пришельцев сделалось чем-то обыденным. Люди, общество, организации и среда обитания — все на свой лад и с переменным успехом — приспособились к ним. Национальная Ассоциация стрелкового спорта тихо-мирно закрылась; причина проста: теперь каждый ходит с оружием. Ничего не слышно ныне о Гавайях или клубе «Сьерра». А австралийцы с тоской в голосе вздыхают о тех временах, когда в их стране водилось видимо-невидимо кроликов. От длинноухих вредителей почти ничего не осталось — их уничтожили расплодившиеся в огромных количествах визельдиллы.

С другой стороны, жизнь, несомненно, стала богаче и необычнее. Это уж точно. На какой-то миг могло показаться, что мы вновь живем в райском саду и заново учимся, как когда-то в первый раз, давать имена животным.

Сегодня ученые считают, что приток новых форм жизни якобы пошел на убыль, хотя никто не возьмется утверждать это наверняка. Потому что, если можно так выразиться, трудно выделить в толпе новые лица. Когда я мысленно возвращаюсь к дню, когда впервые увидел рыльце Желтой Мордашки, у меня возникает ощущение, будто я лично создал мостик, по которому Новые Животные перебрались в наш мир. Знаю-знаю, это глупо, но именно такие мысли время от времени приходят мне в голову.

Правда, один серьезный вопрос все еще остается без ответа — тот, который в своем недавнем интервью задал теле-аудитории знаменитый биолог из Гарварда. До сих пор, заметил он, ни одно из Новых Животных еще не проявило ничего, что хотя бы отдаленно напоминало человеческий разум. Далее ученый муж принялся вслух размышлять о том, развивался ли вообще когда-нибудь разум в этом самом параллельном мире и хватит ли тамошним разумным существам ума не попасться в ловушку Космогонического Провала, или же в один прекрасный день их постигнет та же участь, что и нас. Телеведущий задал вопрос, сможем ли мы удержать процесс под контролем, и биолог признался, что в принципе это возможно, хотя лично он не видит в том особой необходимости.

Меня его слова заставили серьезно задуматься. Не постучат ли к нам в дверь в один прекрасный день такие же, как мы, разумные или даже более развитые в умственном отношении собратья из параллельного мира и смогут ли они вписаться в нашу жизнь? Кто знает, вдруг они приспосабливают наш мир к своим вкусам, прежде чем нанести визит?

Знаю, молния редко ударяет дважды в одно и то же место. Но я не теряю бдительности.

Хочу надеяться, что мне повезет и я снова стану первым, кто их увидит.

«And Them, Too, I Норс». Перевод Л. Бушуева

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УКРАЛ ЛУНУ

Вот моя попытка создать персонаж, с которым я не хотел бы встречаться в реальной жизни. Как у человека, чей интерес к спорту варьируется от отвращения до полного безразличия, у меня нет приятелей, которые могли бы послужить прообразами. И все же представить внутренний мир Хорти Лопенблока оказалось на удивление легко. Сам того не зная, я, должно быть, подсознательно запоминал все случаи грубого поведения атлетов, мельком замеченные в СМИ, чтобы впоследствии вылепить цельного героя. Верный портрет я создал или нет — судить тем, у кого больше опыта, связанного с миром футбола.

Это первый рассказ сборника, где описывается изнасилование на свидании. (Второй — «Что в трубу уходит? Дым!») В политическом и эстетическом отношении подобные сцены весьма сложно включать в юмористический рассказ. В то же время множество комедий, классических и современных, описывают случаи, которые в отрыве от контекста ужаснули бы нас. Стали бы вы в реальной жизни смеяться, видя, как кто-то провалился в люк? То, что и Хорти, и главный герой «Дыма» получают по заслугам, — уже достаточно веский мотив. Мужчины пускают слюни, а побеждают женщины.

Хоторн Лопенблок по прозвищу Хорти много чего хорошего упустил со времен славных деньков, когда играл квотербеком за обладателей мультисуперкубка «Сателлитов Сосалито». Он скучал по лести поклонников и газет. Скучал по сломанным костям противников. Скучал по мгновениям, когда ему удавалось дальше всех зашвырнуть овоид из свинячей кожи. Скучал по вечеринкам, дармовой травке и путешествиям. Но больше всего он скучал по бесконечному потоку прекрасных женщин, мечтающих вступить в сексуальные отношения со знаменитой спортивной звездой. Целые толпы роскошных красавиц самого разного возраста, рас, мировоззрений и образования выстраивались в очередь ради шанса проделать — в одиночку, в тандеме или даже целыми группами, демонстрирующими поразительную слаженность воздушных гимнастов — самые невероятные вещи с его иконоподобным телом, не требуя в награду ничего, кроме футбольного мяча с автографом, воскового отпечатка медали или хотя бы пластыря со ссадины кумира.

И вот злая судьба в обличье сложного перелома плеча (к вящему позору, полученного не на футбольном поле, а на пьяной вечеринке у бассейна) внезапно положила конец беззаботному существованию. Покинув ряды профессионалов, Лопенблок вдруг обнаружил, что очаровательные женщины далеко не так доступны, как раньше. Оказалось, что звездная величина экс-звезд уменьшается быстрее, чем у сверхновых. И подобно сверхновым отставные атлеты, лишившись в одночасье всего, весьма часто превращаются в жалкие развалины.

Все это не радовало Хорти Лопенблока, обосновавшегося в Калифорнии. Неплохо обеспеченный благодаря советам своего финансиста, Хорти после отставки не спешил искать работу. Безделье предоставляло ему достаточно времени, чтобы без конца сетовать на то, что Хорти определял как «всю эту несправедливость». По сути, фраза эта означала: «Я больше не могу по первому требованию иметь все, что хочу». А как уже упоминалось, наиболее ущемленным Хортн чувствовал себя в сфере сексуальных отношений.

Профессиональный спорт — вот что больше всего подходило Хорти Лопенблоку. В светской жизни он был полным профаном. Бывший квотербек напрочь забыл, как вести себя с женщиной, которая тебя интересует. Неестественная легкость, с которой он срывал женственные плоды с плодородной лозы жизни, разрушила все те слабые навыки, которые у него еще были (навыки, которые, добавим справедливости ради, начали атрофироваться у Хорти еще в колледже). Более того, у Хорти совершенно не хватало терпения на всякие там ритуальные маневры и брачные танцы. Если он чего хотел, то хотел сразу же и без всяких там экивоков. Что до моногамии — найти себе идеальную пару и жениться на ней, — Хорти расхохотался бы в лицо любому, посмей кто предложить ему такое.

Вот почему Хорти Лопенблок стал серийным насильником на свиданиях.

Нет-нет, какое насилие! Хорти всегда прекрасно контролировал свое мощное, мускулистое тело, никогда не поддавался импульсам. Нападать на кого-то в темной аллее, грозить оружием — такое не для него. Несмотря ни на что, Хорти не был грубияном. Были в нем благоразумие и даже некая утонченность. Это плюс некоторые запрещенные и довольно разорительные фармацевтические препараты — и дело в шляпе.

В ночном небе Сосалито, над дискотекой под названием «Охотничий клуб Кори Талия» царила новая луна. Ее пустой, черный лик был едва виден в слабом кольце рассеянного янтарного света, обещая завтрашнее возрождение в виде тонкого серпа. Это загадочное и внушающее трепет зрелище, однако, осталось незамеченным Хорти Лопенблоком, который только что выбрался из своего спортивного двухместного «BMV-Z3» и бодро шагал к клубу. У Хорти не было времени на разглядывание астрономических феноменов — он рыскал в поисках добычи.

Вспоминая о чудных временах, когда клубы платили ему, только бы он вошел, Хорти протиснулся внутрь. В переполненной, шумной дискотеке, не обращая внимания на музыку «техно» и дерганье танцоров, Хорти настроил быстрое восприятие, которое не раз помогало ему обнаружить дыры в обороне противника, на поиск свободных женщин. Полагаясь на этот свой талант, Хорти начал обход бара. С бокалом в руке он медленно двигался в сторону первой кандидатки.

Инстинктивно, подобно тому как опытный проводник на сафари проверяет спусковой крючок слоновьего ружья, Хорти пальцами нащупал в нагрудном кармане своей объемистой спортивной куртки пузырек с таблетками. Все готово для того, чтобы растворить одну из них в бокале «избранницы». (После парочки неудачных экспериментов с транквилизаторами для животных Хорти переключился на рогипнол. Препарат делал жертв податливыми, но в то же время не совсем бессознательными, при этом совершенно отбивая память. Само собой, активное участие и столь приятная инициатива со стороны партнерш, коими привык наслаждаться Хорти, отсутствовали, что лишний раз побуждало его сетовать на «всю эту несправедливость», и все же, будучи истинным философом, наш герой довольствовался тем, что мог заполучить.)