Средневековые битвы (СИ) - Добрый Владислав

Помимо открытия швейцарцев как бренда, современников после Нанси чудовищно потряс стремительный коллапс Бургундии. Она схлопнулась, как карточный домик после выстрела в упор из дробовика. Ненормальная, дикая ситуация. Все привыкли к кровавым сварам, длящимся поколениями. Можно вспомнить ту же Столетнюю войну, или Войну Трех Жанн. Кровавые сражения, регулярные смерти сюзеренов — и очень медленные изменения на карте. Англия за 60 лет регулярных побед прожевала хорошо, если половину Франции, учитывая что её третьей частью уже и так английские короли владели. Но Бургундию, словно волки разорвали. В Европе уже случились состоявшиеся, хорошо структурированные силы, преследующие свои интересы. Путь на централизацию власти был открыт, и теперь выпасть из общего порочного круга, значило не свободу, а статус добычи. С этого момента можно ставить условную точку начала заката итальянских республик, обособленных феодальных владений и прочих анахронизмов раннего средневековья.

Опять же, это понимаем мы, типа очень умные. Ну а современники битвы, просто решили, что королей надобно беречь, и мода на то чтобы главнокомандующий скакал на острие атаки, быстро стала сходить на нет.

Это я все к тому, что Карл Смелый отчалил в чертоги Мандоса именно во время битвы при Нанси. Как именно — не вполне понятно. Есть свидетельства одного благородного рыцаря, который утверждал что ранил Карла в копчик, а потом полоснул его по лицу мечом, в процессе с ним (Карлом то есть, не мечом) активно переговариваясь, и вообще взаимодействуя. Но не узнал. Что странно — Карл был как болид формулы один, просто увешан фирменными знаками своего бренда, не считая всяких корон на шлеме.

(Картина «Поиски Карла Смелого после битвы при Нанси» кисти Огюста Фейен-Перрена)

Есть другие источники — в них описывается, как ободранного вплоть до трусов включительно (трусы поди шелковые, даже завидно счастливцу сподобившемуся их стырить) Карла нашла его жена, и смогла его опознать только по неким особым отклонениям вроде шести пальцев на ноге. Это часто встречалось. Ну серьезно, представьте себе, какая низкая репродуктивная выборка у представителей аристократических фамилий. Хочешь не хочешь, а всякие там, скажем так, семейные особенности, начнут проявляться.

И лицо Карла, по показаниям очевидцев, однозначно было изуродовано алебардой. Некая штука, то есть заточенная как колун, тяжелая как молот, раздробила все лицевые кости так, что не узнать — действительно больше всего похоже на алебарду. И еще одна рана, на внутренней стороне бедра, тоже типична для пешего боя. Картинка вырисовывается простая — сначала швицы отсекли герцога от свиты, потом убили под Карлом его дорогущего коня. Поскольку доспехи Карла были фактически неуязвимы для холодного оружия, они долго били его всяким, пока он не пришел в изумление, после чего начали колоть в труднодоступные, и оттого плохо бронированные места. А когда Карл начал млеть, и уже не так споро отбивался, наконец прижали его толпой к земле, сняли или срезали шлем, и отоварили со всей дури алебардой.

Но такая версия не нашла отклик в сердцах благородного общества и поэтому наспех был придуман вариант с благородной гибелью в лихой кавалерийской сшибке. Но это мое личное подозрение, никому не навязываю.

Так погиб Карл Смелый, последний рыцарь Европы. А хмурые и абсолютно безжалостные альпийские пастухи начали зачищать пространство для медленно зреющего в подвалах банкирских домов капитализма. Скажем парням спасибо, если бы не они, не жить бы нам в век проклятущего потребления. Спасибо что вы были такие жуткие и смертоносные.

«Пехотная грязь» — кто они такие?

Мы как вид мало изменились за последние 100 000 лет. Культура у людей прослеживается археологами по меньшей мере на 50 000 лет назад. Логично предположить, что каких-то 500 лет назад люди вообще от нас мало отличались, не считая умения пользоваться гуглом.

И тем не менее, часто их поступки и мотивы удивляют. И в первую очередь, пожалуй, это истории о жестокости и алчности.

Ради чего можно рискнуть жизнью добровольно? Разумеется, только ради денег, противоположного пола и статуса. Это единственные достойные причины. На протяжении многих тысячелетий эти причины вели человечество по пути прогресса к вершинам цивилизации. Если это заявление кажется вам излишне громким — вы конечно правы. И все же, до не давнего времени, единственный нормальный стартап заключался именно в изымании у одних, и перераспределение в свою пользу. Конечно подобная деятельность накладывала отпечаток на команды стартапов прошлого.

Многие могут подумать что сейчас все по другому в силу нашей цивилизованности, или может, христианской морали.

Что я могу сказать этим наивным человекофилам? Только одно слово. Отнюдь.

Давайте окунемся в мокрую от крови, и слегка пованивающую разложением темную утробу средневековья, из которого выросли современные европейские ценности и капиталистическая культура.

Без чего не обходится не одно событие? Что, словно божественное внимание, присутствует во всех делах людских, перекочевывая в хроники и мемуары? Он такой соблазнительный и притягательный. Это из-за него начинаются войны и вдруг начинают движение целые народы. Я имею в виду грабеж. Вечный спутник любой истории о малых и великих людях, о городах и странах.

Большинство людей, как и я раньше, могут относиться к бандюганам прошлого с некоторой долей снисходительности. Примеряя на себя всякие набеги викингов, может показаться что это сродни тому, как если бы я сейчас, после трудного морского или пешего перехода, вместе с другими такими же отморозками, напали на соседний город, поубивали там людей, и сперли по микроволновке и стиральной машине. Ну или холодильник и утюг. А после вернулся такой довольный домой.

Действительно, дикость какая-то.

Для понимания того невероятного движущего потенциала, который обнаруживает в людях возможность пограбить, не надо быть историком или психологом. Выдающихся примеров полно вокруг нас и сейчас. Но вставание на путь разбоя целых государств и народов, при любом удобном случае — кажется неким атрибутом средневековья, невозможным в наши дни.

Так я вам скажу — дайте людям достойную цель, и мы, люди, вас неприятно удивим.

На картинке — самая обычная средневековая лопата.

Посконная деревянная лопата без единого гвоздя. Наверняка жутко неудобная в деле.

Я попробую рассказать в лицах.

Представьте себе себя, только провалившегося век этак в 14-й, с железным ломом в руках. Допустим вы обжились, сумев не умереть в процессе. Теперь вы можете пустить лом в дело. Например обменять его на большой участок хорошей земли, дом с хозпостройками, пару десятков мелкого рогатого скота, пару коров и еще останется на топор и нож. Жена заведется сама — с таким-то капиталом, да за нас драться будут. Обрастем батраками, домочадцами-слугами, и сможем жить как человек.

Посмотрим на себя. Мы крепкий хозяйственник, уважаемый в обществе за продвинутые ветеринарные и агрономные познания.

У нас все хорошо, но остро не хватает вкуса домашнего борща со сметаной. Ну вот приспичило еще хоть раз отведать борщ. Острая ностальгия накатывает каждый вечер.

Но те глиняные крынки, в которых под нашим чутким руководством пытается сварить борщ старательная аборигенка — не подходят. Глина не та, привкус неприятный — в общем поверьте, нужен котелок.

Вы идете к кузнецу. Кузнец знает что такое котелок, и называет цену. Вы слегка худеете в лице. Да за такую цену мы половину лома выкупить обратно можем.