Побег при отягчающих обстоятельствах - Татьяна Алюшина

– Чего ты ревешь? – спросила Вика, удивившись.

– Викуля, они уехали в Америку месяц назад, работать по контракту, на год. Как же теперь быть? – плакала Ольга.

Как быть, как быть?

Вика не знала, как быть.

В те сутки они словно сошли с ума. Они о многом говорили, рассказывали о детстве, учебе, работе. Шептались, поверяя друг другу детские секреты и подростковые страсти-мордасти; хохотали, вспоминая веселые истории своих биографий, болтали всякую ерунду! Они наговорили целые горы, а вот дать и записать адреса и телефоны – он свой, где жил с родителями, она мамин – даже не подумали и не вспомнили.

Вика уговорила Ольгу пойти с ней для моральной поддержки в Минздрав. Она записалась на прием по общим вопросам. Долго что-то мямлила и объясняла суровой тетечке в строгом костюме, та, хмыкнув, отослала ее в другой кабинет, где такой же суровый дядечка обругал ее последними словами и растолковал, что это не совсем по их ведомству, что, даже если бы она была женой, никто не имеет права давать ей такую информацию. Это государственная тайна!

Какая такая тайна, Вика не поняла, но то, что адреса она не получит, поняла очень даже хорошо. От-чет-ли-во!

Однажды, придя с работы, она застала маму расстроенной и растерянной.

– Что случилось? – с порога спросила Вика, сразу предположив все самое плохое.

– Я и не поняла, что случилось!

– Мам, не пугай меня, быстро рассказывай!

– Я пришла к тебе, чтобы заняться антресолями, надо барахло оттуда вытащить, выбросить ненужное.

– Да я помню, что ты объясняешь! – торопила Вика.

– Так вот! Позвонили в дверь, я открыла, стоит мужчина, не пугайся, не твой Егор, постарше, лет пятьдесят на вид. Очень приличный мужчина.

Мама, доброжелательно улыбнувшись, спросила:

– Вам кого?

– Извините, что потревожил. А Виктория Борисовна дома?

– Нет, – удивилась мама, – она еще не вернулась с работы. Вы проходите, она скоро придет.

– Нет, нет, благодарю! А вы кто ей будете, извините за вопрос?

– Я ее мама, Вера Николаевна, а вы кто?

– Я, да так… скажите, Вера Николаевна, у нее все в порядке?

– Да, с ней все хорошо. – Мама начала нервничать, не понимая, к чему все эти вопросы.

– У нее никаких неприятностей? Как она себя чувствует?

– Вы доктор?

– Да, я врач.

– У Вики нет никаких неприятностей, у них все в полном порядке.

– У них? – уточнил врач.

– Ну да, у них! – Мама совсем растерялась, не зная, что и думать.

– Извините еще раз, до свидания.

– Подождите, а что вы хотели? Если вам нужна Вика, она с минуты на минуту придет.

– Нет, нет, спасибо, я узнал, что хотел.

И он быстренько стал спускаться по лестнице, поклонившись на прощание.

– Мам, почему ты открываешь незнакомым людям? – возмутилась Вика. – Вот чего он хотел, кто он вообще такой, зачем я ему понадобилась?

– Не знаю, я решила, что он какой-нибудь добросовестный доктор из женской консультации и зашел узнать, как у тебя дела! Я не могу ничего другого предположить!

– Мам, мой доктор в консультации женщина! И что теперь думать?

– Викуля, ты не волнуйся, на вид это очень приличный мужчина, не похож на мошенника.

– Все мошенники на вид очень приличные люди!

– Тем более надо поскорее продать квартиру!

Они с мамой решили продать бабушкину квартиру – жить-то на что-то надо, ребенка растить уж больно дорогое удовольствие, а то, что они будут жить вместе, даже не обсуждалось, подразумеваясь само собой.

А как же иначе?

Квартиру эту Вика обожала!

Она любила все вещи в ней, с каждой из которых было связано особое воспоминание, любила запах и дух этого дома. Бабушкин дух!

Бабушку, мамину маму Аллу Илларионовну, Вика тоже обожала, всей душой! Бабуля была неунывающей оптимисткой! Из той старой, почти не оставшейся московской интеллигенции.

Она была искусствоведом.

– Это очень подходящая профессия для жены ученого, или дипломата, или высокопоставленного чиновника, – смеялась бабуля. – Обтекаемая! Можно в музее пристроиться, можно книги по искусству писать, а можно ни черта не делать и умничать от души!

Но дедушка не относился ни к одной из перечисленных профессий. Он работал инженером на крупном заводе. Директором не стал и особо не стремился к этому, но до первого заместителя дослужился. Дедушка умер давно, Вика никогда его не видела и мало что о нем знала.

Зато у нее была необыкновенная бабушка!

А у бабушки имелись подруги. Они дружили с детства и вместе прожили и пережили все ужасы истории родимого Отечества того периода.

Каждую пятницу у них был преферанс! И это было священнодействие!

Бабушка делала уборку во всей квартире, потом покрывала большой круглый стол в гостиной зеленой суконной тканью, выкладывала на него новую, нераспечатанную колоду карт, ставила на стол коньяк в хрустальном графинчике, малюсенькие рюмочки, пепельницы. Две ее подруги курили постоянно.

На время преферанса отключался телефон, и на звонки в дверь никто из подруг не обращал внимания.

Они играли!

Все, что связано с бабушкой, было для Вики окрашено в светлые, летние тона! Всегда радостные, немного загадочные, веселые и сияющие!

Бабушка обладала замечательным, каким-то искрящимся юмором и мудростью, не раз помогавшей и спасавшей Вику от ее проблем.

Когда бабуля умерла, Вика не знала, куда деваться от горя, ей казалось, что с бабушкиной смертью у нее забрали часть жизни, и света, и радости. Когда боль немного отпустила, Вика переселилась в бабулину квартиру, не изменив в ней ничего, даже не передвинув ни одной мелочи! Так ей казалось, что она ближе к бабушке.

Когда стал насущный вопрос о продаже этой квартиры, у Вики разрывалось сердце, ей казалось, что она предает бабулю, и себя, и… Егора!

Она оттягивала, как могла, этот момент, надеясь, что Егор появится, но мама торопила: надо успеть сделать ремонт до рождения ребенка, купить все необходимое для него. Когда прошло полгода, Вика сдалась и с тяжелым сердцем занялась продажей.

Но когда они уже продали квартиру, она пришла к новым хозяевам. Ей открыла пожилая, тучная, малоприятная женщина.

– Здравствуйте, – поспешила объяснить цель своего визита Вика, – я бывшая хозяйка этой квартиры.

– Забыли какие-нибудь вещи? – насторожилась женщина.

– Нет, нет. Скажите, никто не приходил, не спрашивал про бывших жильцов?

– Нет, никого не было.

– Я оставлю вам наш адрес и телефон, если кто-то придет и спросит, пожалуйста, передайте, это очень важно.

– Ладно, – пообещала женщина и, взяв листок, захлопнула дверь.

Егора Вика увидела четыре года спустя на стоянке у «Рамстора».

«Может, с ним там что-то случилось в этой Африке? Я же ничего о нем не знаю! Может, он вообще не мог написать? А если он так же, как я, ждал, ждал, ждал от меня писем, а их не было, не было, не было! Если предположить, что он все время ждал письма и ни разу его не получил, что он должен был думать? Да к черту! Ну, никаким боком мне сейчас эти переживания!»