О святых и тенях - Кристофер Голден

— Твой отец с ума сошел от волнения, — сказал Октавиан, нахмурив брови разглядывая Дженет.

— Питер, какой ты глупый, — не оборачиваясь, заявила Дженет.

Она захихикала, но смешок получился неприятным, будто бульканье. Меган засмеялась вслед за ней и взглянула на Питера. Было видно, как она счастлива, что Дженет вернулась. Он понял, как сильно она любит подругу, и это ею обеспокоило. Как он ни старался, головоломка не складывалась. Все, что происходило в этой комнате, было неправильно.

— Где ты была? — спросил Питер.

На этот раз она к нему повернулась.

Даже в тусклом свете, падающем из коридора и комнаты Меган, Питер видел пустое выражение ее глаз. Видимо, ей очень несладко пришлось, если у нее такой измученный, несчастный взгляд. Но даже это показалось Питеру странным. Дженет оглянулась на него так, как это делают слепые люди: она повернула голову к тому, кто сказал ей несколько слов, но в глазах у нее ничего не отразилось. И от нее действительно отвратительно пахло.

— Я заблудилась.

— Заблудилась?

— Да, просто заблудилась. Больше я ничего не могу сказать.

«В грузовике с мусором», — решил Питер.

Пятна на темном пиджаке служили тому подтверждением. Ее объяснения трудно было назвать правдоподобными. Он видит перед собой женщину. Из плоти и крови. С ней, без сомнения, что-то произошло, вполне возможно, она не хочет при нем говорить, что именно… но в этом-то и загвоздка.

Именно поэтому Питер считал, что здесь что-то не так. Несколько сотен лет общения с людьми наделяют редкой наблюдательностью, что по-прежнему позволяет видеть и простые вещи.

Войдя в квартиру, Дженет даже не посмотрела в его сторону.

Однако она сразу же поняла, кто он такой, узнала его, увидев лишь краем глаза. Она чувствовала себя при нем совершенно спокойно, так, словно его и не было вовсе, настолько спокойно, что назвала по имени. Ее даже не удивило, что он находится в их квартире в пять часов утра.

Сразу его узнала Друг ее отца, детектив. Никаких проблем. Все понятно, верно?

Неверно.

Питер редко фотографировался и совершенно точно знал, что у Фрэнка Харриса нет его фотографии.

И они никогда не встречались с его дочерью.

Мэнни Софес никак не мог прийти в себя, он весь трепетал от восторга, глядя на обнаженную Кармелу. Она подошла к двери и закрыла ее на замок. Мэнни казалось, что ее улыбке как будто мало места на лице, такая она была широкая. Кармела медленно провела руками по своему телу и подошла к его кровати.

— Детка, посмотри, что у меня есть.

Она с удовольствием разглядывала его готовый к действию член, от чего он становился еще нетерпеливее (если такое возможно).

Затем Кармела сдернула больничную простыню и сладострастно посмотрела на Мэнни.

— Не думаю, что я на что-то способен, — сказал он, сам удивившись искренности своих слов.

Он знал, что еще не в том состоянии, чтобы хорошо сделать свое дело. Легкий перепихон — да, но ничего серьезного.

— Я буду очень нежной, Мэнни. Очень, очень нежной.

Кармела ласкала его одной рукой, медленно и осторожно, словно получала невероятное удовольствие, прикасаясь к нему. Другую руку она засунула себе между ног, и Мэнни услышал влажные чавкающие звуки.

«Господи, — подумал он, — а ведь она уже готова!»

Делая все медленно и осторожно, как и обещала, Кармела забралась на него верхом. Кровать едва заметно раскачивалась, и Мэнни было больно, но лекарства притупляли боль, а Кармела двигалась очень-очень медленно. Наконец она опустилась на него, и Мэнни охватило невероятное возбуждение.

Кармела оперлась на его руки, и ему опять стало немного больно, но он быстро обо всем забыл. Оказавшись внутри нее, он чувствовал себя восхитительно, жаль только, что она держит его руки и он не может прикоснуться к ее роскошной груди. Впрочем, вряд ли у него хватило бы на это сил. Она поднималась и опускалась на нем очень нежно и осторожно, и Мэнни едва сдерживался.

Кармела потянула на себя его простую больничную рубашку, рубашка только запахивалась на спине, и задрать ее вверх было легко. Мэнни взглянул на свою рану: доктора зашили ее и перевязали бинтами. На минуту ему стало страшно, что рана откроется… но беспокойство тут же прошло.

Кармела засунула подол сорочки ему в рот. Он попытался высвободиться, но она только сильнее прижала его слабую левую руку. Какого хрена? Они так не договаривались. Его приглушенные крики были и без того слабыми, а с засунутой в рот рубашкой стали и вовсе неразличимы. Кармела все так же двигалась на нем, все так же медленно и осторожно. Однако Мэнни решил, что с него хватит. Он испугался, и ему снова стало очень больно.

И тут он увидел, что из теней у окна, где пару минут назад никого не было — а в этом Мэнни не сомневался, — выступил священник.

Священник улыбался такой широкой и радостной улыбкой, какой Мэнни никогда в жизни не видел.

При обычных обстоятельствах Питер попытался бы отыскать логичное объяснение появлению Дженет, ее странному поведению, даже тому, что она узнала человека, которого никогда раньше не встречала. Сейчас все обстояло иначе. Он ощущал странный запах, чувствовал: здесь что-то не так. Его уверенность росла с каждой минутой. Он пригляделся к пятнам на ее пиджаке, особенно к огромному, постепенно увеличивавшемуся пятну на спине.

Питер подошел к выключателю. Дженет что-то тихонько прошептала Меган, и они рассмеялись, как смеются влюбленные. Меган была счастлива, что подруга вернулась, хотя неприятный запах заставил ее отодвинуться, когда они уселись на диван.

— Дженет? — позвал он.

— Питер, в чем дело? — ворчливо спросила она, повернувшись к нему и взяв Меган за руку.

Он включил свет, Меган закричала, а Питер выхватил пистолет. Стало понятно, откуда взялись пятна и запах.

— Зря ты это сделал, — сказало существо, которое прежде было Дженет Харрис.

Меган снова закричала, оттого что существо поднялось и с силой потянуло ее за собой.

Питер направил пистолет в голову бывшей Дженет. Он никогда не-убивал таких, как она, прежде, но знал по рассказам своих собратьев, что фильмы не врут. Знал, что существует лишь одна проблема.

— Пистолет не причинит мне вреда, но, если ты его не опустишь, я оторву ей голову, — сказало существо.

Питер понимал теперь, какова природа этого существа, и слышал, какой у него пустой, неживой голос.

Мерзкий запах стал сильнее, Питер вообразил, что действия и слова мнимой Дженет не были ее собственными: восставшие из мертвых не могут быть похожими на живых без посторонней помощи. Вот почему Питеру показалось, будто «Дженет» похожа на слепую. Кто-то другой контролировал их ночную гостью, и Питер отлично понимал кто, хотя и не знал имени священника.