Собачий род - Сергей Арбенин

— С собачками! С кем же ещё?? Уже до Москвы дошло, а до вас всё никак не доходит!.. — повысил голос губернатор. Лицо его мгновенно вспыхнуло: такое уж оно было от природы. Почти альбинос, с белыми волосами и красноватыми глазами, он страдал этим с детства: любое волнение мгновенно окрашивало щёки, шею, уши, а иногда и нос в пурпурный цвет.

— Ну, что делать… — вздохнул Ильин и нахмурился. — Комиссия сейчас решит.

— Да что она решит, эта комиссия! — в сердцах сказал губернатор. — Только и знают, что деньги клянчить: то на наводнение, то на засуху.

Он говорил о комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Ильин сказал:

— Что касается меня, то я думаю так: опасных собак надо отстреливать. Остальных отлавливать в плановом порядке.

— "В плановом!" — передразнил Максим Феофилактыч. — Да ты видел, что они сегодня утром с мужиком сделали?

— Это в Третьем микрорайоне? Видел.

— Там же весь гараж кровью забрызган! Даже кости разгрызли! Это же не собаки уже, а какие-то звери!

Ильин помолчал. Подождал, пока губернатор слегка подостыл и заговорил:

— Знаешь, ко мне вчера на приём один мужичок пришёл. Еле-еле пробился сквозь мою Людочку, — а ты же знаешь, она и танка не пропустит, под гусеницы, если надо, ляжет, — так вот, мужичок этот оказался краеведом. По профессии он этнограф, но давно уже на пенсии. Его страсть — мифология о собаках.

— Чего-чего? — сделал круглые глаза губернатор.

— Ну, сказания, сказки, исторические свидетельства… Короче, всё, что связано с собаками. Город-то у нас старый…

— Я в курсе, — не без яда заметил Феофилактыч.

Ильин игнорировал этот выпад и продолжал:

— Да, городу почти четыреста лет… И за эти четыре столетия у нас, оказывается, накопилось множество фактического материала о собаках. Ещё начиная с тех, что жили с местными самоедами.

Ильин сделал паузу, на которые был большим мастером, и добавил:

— И ты знаешь, этот дедок очень много интересного рассказал.

— Ну-ну, — поощрительно сказал Максим Феофилактыч, придвинул бумагу, взял "паркер". — Ты только скажи, как его фамилия.

— Фамилия у мужичка простая — Коростылёв. Он в пединституте преподавал когда-то, лет сто назад. Ему сейчас под восемьдесят.

— И что же он рассказал?

— Оказывается, — подался вперёд Ильин, — в нашем городе уже случалось подобное. Обычно — во время неурожаев, голода, эпидемий. Первый раз — лет триста назад, при Петре Великом. Тогда в окрестностях города объявились собаки-людоеды. Из города люди боялись выезжать, а обозы с продовольствием, — мукой, рыбой, мясом, — посылались из деревень под усиленной охраной. Мужики, кстати, отказались ездить, — обозы вначале сопровождали бабы, а у города их встречали служилые казаки.

— Ну? — заинтересовался губернатор.

— Ну, и обозы пропадали. В городе мор начался. Народ тоже озверел. Друг друга есть начинали, вроде собак…

Губернатор отложил ручку, так и не сделав ни одной записи. Вздохнул.

— А причем тут бабы?

— А вот тут первая загадка: баб, женщин-крестьянок, то есть, волки почему-то не трогали.

— Не трогали? Волки?

— Ну, или собаки, только одичавшие, — поправился Ильин.

Губернатор поискал глазами что-то на столе, не нашёл, и уныло спросил:

— И что?

— Ничего, — пожал плечами Ильин. — Я на всякий случай дал задание своим летописцам в мэрии в архивах покопаться.

Помолчали.

— Ты что же, считаешь, что сейчас у нас тоже — голод, неурожай? — вдруг набычился губернатор. Его щёки слегка заалели.

Ильин дипломатично промолчал.

— Что, люди с голоду пухнут? — повысил голос Максим Феофилактыч. Пристукнул по привычке ладонью по столу. — Я знаю, кто и с чего пухнет! С жиру они пухнут!..

Снова помолчали: оба знали, кто пухнет, и почему.

Ильин сказал:

— Коростылев говорит, что и у местных племен — остяков, самоедов, — я, если честно, в них слабо разбираюсь, — тоже с собаками были проблемы. Чуть ли не до войн доходило.

— Может, это были волки? — неохотно спросил губернатор.

— Может быть. Но Коростылев говорил о собаках.

Губернатор поворошил белый чуб.

— А может быть, это и не волки, — сказал Ильин.

— Да какие волки… — Феофилактыч махнул рукой. — Волки к городу за километр не подойдут, а вокруг Черемошников и вовсе на два километра промзона, железная дорога, пригороды, дачи…

— И не волки, и не собаки, — продолжая свою мысль, с нажимом сказал Ильин.

Губернатор вскинул на него почти прозрачные глаза, опушённые белесыми ресницами.

— Ты что? Ты на что тут намекаешь? А? Договорился!.. Оборотни, что ли, у нас завелись? Ты думай, что говоришь. Хотя, конечно, зачем тебе думать! Не с тебя, а с меня голову будут снимать.

Ильин пожал плечами.

— Остяки с оборотнями дел не имели. Они считали, что это тени околевших собак…

Губернатор развел руками:

— Ну-у, теперь уж точно договорились, дальше некуда! — хмыкнул и снова ожесточенно поворошил изрядно поредевший за годы губернаторства чуб.

Губернатор помолчал.

— Конечно, тебе можно говорить, птица-говорун, — повторил Феофилактыч одну из своих излюбленных мыслей. — Москва-то не с тебя, а с меня спросит. Я, я здесь за всё отвечаю!

И он снова стукнул ладонью по столу.

В дверь заглянул Колесников, один из членов комиссии по ЧС.

Губернатор строго взглянул на него, сказал:

— Подожди.

— Понял, — кивнул Колесников. — Только все уже собрались.

— Вот пусть все и подождут! — прикрикнул Максим Феофилактыч.

Дверь мгновенно закрылась.

— Ну, — повернулся губернатор к мэру. — И чем тогда дело кончилось? С бабами?

— Да ничем. К весне собаки пропали. Часть собак изловили, поубивали, голодом в ямах заморили. Остальные разбежались. Там вот что интересно: тогдашний воевода шамана приглашал. Шаман, вроде бы, ему и подсказал, что надо сделать, чтоб от собачьей напасти избавиться.

Ильин замолчал.

Губернатор вздохнул:

— Сейчас мы, значит, тоже шаманить будем… Да, кстати, ты своего спецавтохозяйственника уволил?

— Пока нет.

— Почему?

— Ну, так известно, почему.

— На больничный сел? — хмыкнул губернатор.

— А то… — Ильин сделал паузу. — Между прочим, у них, у мусорщиков, тоже есть жертвы. Заместитель по безопасности Лавров пропал. Последний раз его видели на городской свалке. То ли бомжи изловили и съели, то ли…

Губернатор давно привык к шуточкам мэра, и смеяться не собирался.

— Это который заместитель Лавров? Тот самый Лавров, что ли?

— Тот самый.