Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта - Владимир Стрельников

— Да вот голова пухнет, и сердце пополам рвется. — Я потер лоб. На самом деле, такое ощущение, как подумаю о том, что придется выбирать между Сарой и Варей. — У меня еще одна девчонка дома осталась, и я подумывал на ней жениться, причем всерьез.

— Тоже красивая? — Поинтересовался красноармеец с видимым интересом.

На что я вытащил из кармана портмоне, и открыл фотку Сары. Блин, планшет с собой не взял, но у современных аккумуляторы дохлые, разве музыку через наушники какое‑то время послушать, при активированном экране садятся враз.

— Да уж, тоже красотка. А чего выбирать, женись на обеих. Жизнь будет намного веселее. — Заявил сержант, поглядев фотографию. — И сыновей вдвое больше настрогаете.

Какое‑то время призраки спорили о девушках, морали и коммунизме. Честно говоря, я ничего не понял, о чем и заявил неупокоям.

— И как вы живете в этом капитализме? — Зло плюнул в валун политрук, и от камня отлетел нехилый кусок. — Тоже мне, непманы.

— Да нормально живем. — Удивленно пожал плечами я, впечатленный мощью неупокоя. — кстати, у нас не совсем капитализм. Как мне растолковывал один из профессоров, скорее, смесь китайской модели социализма и шведского капитализма. Но что и как — я в экономике не силен. Да и в политике тоже, нет у нас особой политической активности. Разве перед выборами, особенно региональными и президентскими. И это, я вот о чем подумал, мужики. Вы не хотите нормального погребения и посмертия? Я могу организавать. — И я внимательно поглядел на задумавшихся призраков.

Слишком сильные эти неупокои, прямо скажем, чтобы я просто прошел мимо. А просто взять и попытаться развоплотить — это солдаты великой войны. Мы мало что ценим из прошлого, но память о Победе — она осталась.

— Вряд ли получится нас похоронить, парень. Тут той ледяной волной все так перепахало, что даже я свои косточки отыскать не могу. А быть развоплещенным тобой — неохота. Ты ведь из этих, ведьмаков? — Сержант внимательно посмотрел на меня. Да и оба — двое остальных тоже.

— Ну, можно и так сказать. Но сейчас нас некромантами называют. Ведьмаки, они еще колдовать умеют, а я вообще никак. Есть ребята биталанты, те кроме некромантии еще и каменюки умеют поднимать, и молниями шарашить. А я просто вашего брата вижу, и умею бороться с нежитью и нелюдью.

— Интересно. — Протянул политрук, протирая свое пенсне. — А к какой категории ты нас относишь?

— пока — просто призраки активные, полтергейсты. Но если вы нарушите нейтралитет, и повредите людям — вы уже умертвия. И становитесь вне закона. — Я поглядел на посерьезневших мужиков, точнее, на то, что от них осталось. — Поймите правильно — у вас очень много силы. Слишком много, чтобы я просто мог вас освободить от привязки, и отпустить. Не мной правила установлены, и они, как войсковые Уставы, кровью писаны.

— А ты можешь нас освободить? — С надеждой спросил рядовой. — Слушай, сделай милость. Передвинь нас с этого места, ну хоть на тысячу верст поближе к югу. Остотрендел север, пусть и красиво здесь. Но даже северные сияния за три сотни лет вот уже где. — И красноармеец энергично провел рукой по горлу.

— Хм. — Я задумался, а призраки переглянулись. — Есть один способ, но сразу говорю — он мне не очень нравится. Я вас "заякорю" на себя, и дам максимальный радиус перемещения. Это от трех десятков до трех сотен километров в округе. Но сразу, по возможности, передам вас другому "якорю", возможно, получится вас в Министерство обороны пристроить, вы же не демобилизованы?

— Скорее "выбыли по причине смерти", а это нечто другое. — Усмехнулся политрук, вытащив погртсигар. Вытащил оттуда папиросу, размял пальцами и прикурил от тлеющей веточки. Блин, второй раз у них это вижу, и снова поражаюсь этому. Охренеть, невероятное владение иллюзиями и телекинезом, или эти папиросины для призраков реальны? Тогда вообще труба, смещение миров и бог знает что еще.

Обернувшись, и внимательно осмотревшись, я никого не увидел. И слава богу, а то совсем бы не удивился, увидев даму с косой на соседнем камушке. Бррр. Нет, нельзя оставлять этих ребят здесь. Тем более, что сюда заходят люди, про эти термальные источники я узнал у работников госпиталя.

— Ну как, согласны? Я вас привязываю к себе, и потом передаю в руки властей. — Переспросил я призраков.

— Нет. — Отрицательно покачал головой политрук. — Не забывай, мы присягали. И если мы перейдем на службу вашему Северному Союзу — это нарушение присяги. Мы не можем на это пойти, павшие не лгут и не предают.

— И что мне с вами делать? Не могу же я и вас к себе домой привести? У меня итак один призрак обитает, служит так сказать. Да еще кицунэ парочка, ну, Лисы Патрикеевны.

— Ого. — Ухмыльнулся сержант, покачав головой. Переглянулся с политруком и красноармейцем, у меня создалось впечатлени, что они общаются без слов. С другой стороны, колебания воздуха призраки специально создают для того, чтобы общаться с людьми, а вот меж собой они общаются как раз безмолвно. — Политрук прав, начав служить Северному Союзу мы нарушим Присягу. Мы так понимаем, что ведьмаков примерно твоей силы мало? Ну, чтобы мжно было путешествовать? Неохота быть привязанным к одному месту, надоело до чертиков. А вот служить тебе — это может быть интересно. Тут мы не против.

— Тогда мне надо подумать. — Я почесал затылок. Поглядел на светлое небо белой соловецкой ночи, и потом глянул на часы. Скоро утро. — Давайте так, я составлю договор, и принесу его вам. Если согласитесь, то мы его заключим, и я вас "заякорю". После чего вы будете относительно свободны в перемещениях. Но сразу скажу — я включу множество ограничений. Мне совершенно не нужны проблемы с инквизицией или со священнослужителями.

— Так думай. Время — это то немногое, что у нас есть. — Политрук серьезно покачал головой. — Мы подождем тебя тут, приходи в любое время. И да. Тебе оружие надо? Тут парни из НКВД нам на подмогу прибыли, должны были командовать сводным милицейским батальоном. Да вот только не успели толком ничего, вместе с нами сцепились с немцами. Резались они, конечно, страшно. Но маловато нас было. Так что тут в одном сухом ДОТе сохранились пистолеты — пулеметы, наши и автрийские, самозарядки, и с десяток французских и британских ручников. Ну из тех, которые наши энкаведэшники заказывали до войны под видом китайцев, под наш патрон. Не переживай. — Увидев мою усмешку, поторопился политрук. — Дмитриев умеет замедлять время, так что в этом ДОТе прошло всего тридцать годов с момента нашей гибели. Мы специально хранили оружие, чтобы нашим сдать. А сейчас наши — это просто русские, украинцы, и прочие таджики. У нас в роте семеро из Душанбе было, дрались как дикие волки. Ни один не сдался, все погибли. Впрочем. Как и весь наш батальон.

— Оружие всегда нужно. Знаете, если его у вас там много, то стоит вооружить пассажиров и членов жкипажа попавшего к нам из иномирья самолета. Варя тоже из них, кстати. Если вы не против, конечно. — Встал я, завершая наш разговор. — Я приду с договором, и с одним пареньком, он срочку в саперах служил. Проверит, что и как, может склад заминирован. А вы про то забыли, ведь для вас это не важно.

— Не забыли. — Серьезно ответил политрук. — мы тебя проверяли. Пустозвону служить как‑то неохота. Неси договор, и веди сапера, покажем схему минирования. Там просто, пара противопехоток насторожена.

Ну — ну, проверяльщики. — Я усмехнулся, а у самого за шаворотом как будто льда насыпали. Вот знаю, что у неупокоев логика совершенно от людей отлична, в который раз в этом убеждаюсь. Сунулся бы сейчас — снимали бы мои кишки с окрестных валунов. — Пока, до вечера.

По приходу в госпиталь меня перехватила пожилая врачиха.

— ну ка, пойдем со мной, красавчик. Пойдем — пойдем. — И, вцепившись крепкими пальцами в мою руку, потащила меня по коридору, затолкав фактически в палату, где на кровати лежала укрытая простынкой Варя. Увидав меня, девчонка вспыхнула, как маков цвет, и чуть не полезла под простынь с головой.

— ну что, герои — любовнички? Слушай, парень. Ладно девочка глупенькая совершенно в сексуальном плане, хоть и взрослая. Но ты то?!! Разворотил девчонке все, что можно, и шарахается довольный! Ты знаешь, что я Варю поймала, когда она по стеночке шла, так у нее писька с животом разболелись? Нет? А подумать об этом должен был? — Врачиха притопнула ногой. — В общем, так — Варе неделя постельного режима. Два месяца после этого можешь ей стихи читать, песни петь, цветочки вместе можете нюхать. Но чтобы никаких сексуальных контактов, ясно? Потом хоть до простыней друг друга изотрите, но эти два с половиной месяца полное воздержание!

После чего, влепив мне основательный подзатыльник, вышла из комнаты.

Впрочем, тут же заглянула.

— Ты понял? Полное воздержание, без всяких там придумок! А то знаю я вас, бортстрелков!