Звери у двери - Анатолий Махавкин

– Сказать девочкам? – парень поднял голову, и я увидел слёзы в его глазах. – Как? Эй, девчонки, у меня для вас имеется одна весьма забавная новость: теперь все мы будем питаться людьми. Наташа, можешь употребить Пашу, по старой памяти, ну а вам двоим достанется Витя, поделитесь. Так? Или, вот: пойдите, наловите кого-нибудь на улице. Да вон того мальчугана, например. Лучше?

Он был и прав и неправ одновременно. Звучало и выглядело всё это действительно ужасно, если бы не одно «но».

– Илья, – сумрачно поинтересовался я, – как ты себя чувствуешь?

Он молчал и, не мигая, смотрел мне в глаза.

– Думаю – хреново. Твоя усталость, ледяные кристаллы внутри, и ещё ощущение растущей пустоты. Правда? Молчишь… А знаешь, что я думаю? Будет ещё хуже. Это – голод.

– Ты меня совсем за дурака держишь? Я это ещё вчера понял, – Илья медленно поднялся и вдруг яростно пнул стену, отчего дерево затрещало и пустило сеть трещин, – когда тебя начало колбасить от еды, я ещё надеялся на некую индивидуальную реакцию организма. Ну, мало ли, аллергия, невпитываемость какая-нибудь. Надеялся, пока сам не попытался впихнуть в себя хотя бы кусочек. Нет, так фигово мне не было, но ощущения – бр-р! Нетрудно оказалось сложить два и два и сообразить: обычная еда для нас неприемлема.

– Ну, и какие появились идеи, аналитик? – вообще-то я даже завидовал чёткости его рассуждений. У меня лучше получалось изучать происходящее на собственных ошибках.

– Воздух и солнечные лучи никого не насытили, стало быть, питаться, подобно растениям, нам не суждено, тем более воду тоже никто не пил. Тепло – опять нет. Даже столь безумный вариант, как кровь, не проканал: среди припасов нашлась палка кровянки, и она выглядела столь же мерзко, как и все остальные продукты. У меня имелся ещё один вариант, и он казался весьма разумным…

Илья замолчал, покачивая головой.

– Ну и? – мне стало интересно. – Может, твой вариант и будет подходящей альтернативой этому кошмару.

– Ни хрена это не альтернатива! Электричество. Где ты его здесь раздобудешь, в сраном-то средневековье? А выглядело так логично, даже сдохшие телефоны объясняло.

– Понятно. Ну а ты так и будешь медленно сдыхать от голода?

– Буду, – набычился Илья, – а ты, значит, предлагаешь спокойненько убивать людей для собственного пропитания и выживания? Мало ужастиков смотрел про таких вот ушлёпков?

Ага, а мне, значит, ничего такого и в голову не приходило? Я, стало быть, согласился без сопротивления? Однако почему-то именно сейчас возможность выживания, питаясь энергией людей, перестала казаться чем-то невероятно ужасным. Люди, они такие… Неприятные. От них дурно пахнет, да и выглядят они совсем неэстетично.

– Хорошо, – нервно бросил я, – сам, значит, готов сдохнуть, во имя человеколюбия, – я не удержался от короткого смешка, – а ты готов смотреть, как будут умирать девочки? Представь, как они будут лежать и корчиться от боли.

– Пошёл ты…

– Пошёл ты! Когда раньше жрал свинину и курятину, тебя не слишком заботило, что это – живые существа, и они тоже хотели жить и радоваться солнышку?

– Но это – люди!

– А это – мы!

Он так отшатнулся, словно получил мощный удар в лицо. Внезапно Илья, оскалившись, бросился ко мне и, вцепившись в рубашку (странно, её ведь вроде бы на самом деле и не существовало!) ударил меня спиной о стену. Потом ещё и ещё. В глазах товарища бушевала настоящая буря – они пылали яростным жёлтым светом, в котором практически терялся поперечный кошачий зрачок. Я не пытался его остановить, тем более мне и больно-то почти не было.

– Я – человек! – шипел Илья, уперев меня в стену. – Понимаешь? Такой же человек, как и все остальные! Чёрт побери, перестань ухмыляться!

– Это похоже на аутотренинг, – я осторожно освободился от его хватки. – Илья, ты видишь в темноте, у тебя есть когти, и ты не способен есть пищу обычных людей. Кто ты?

– Иди в жопу!

– Едва ли это можно принять за ответ.

– Другого не дождёшься. Делайте, что хотите, препятствовать не стану, но сам лучше сдохну. Понятно?

– Да уж. Спасибо и на этом.

Теперь, когда бешенство оставило парня, стало ясно, насколько мало сил осталось в его теле. Илья опять прижался к стене и охватил плечи ладонями, пытаясь сдержать мелкую дрожь. Получалось не очень хорошо.

– Я пока тут побуду, – глухо буркнул он, – не беспокойся, умирать в ближайшее время не собираюсь, – видя мои колебания, он прикрикнул: – Да вали уже! Хочешь ещё мне нервы потрепать?

В гостиной царила абсолютная тишина. Витьки по-прежнему не было, а Галя с Олей, кажется, дремали в креслах. Потоптавшись в нерешительности, я решил не будить девушек, а обратиться к Наташе, как к самой рациональной. Но вообще-то я отлично понимал, что просто пытаюсь оттянуть нелёгкий момент объяснения. Особенно после фиаско с Ильёй.

Поэтому я очень тихо прокрался мимо двух посапывающих кресел в сторону спальной комнаты. Хм, а здесь, похоже, я буду очень незваным гостем: Ната и Паша продолжали выяснять отношения и делали это весьма эмоционально. Особенно – Паша.

– Да мне посрать! – едва не орал он. – Можешь пойти и рассказать это кому угодно! Я ещё раз повторяю, что не вижу никаких особых изменений. Такое ощущение, будто у тебя появился другой, и ты боишься признаться.

– Хватит нести всякую чушь, – в голосе Наты звучала холодная ярость, – у каждого в жизни есть переходный период. У меня сейчас именно такой, если ты не соблаговолил заметить. Я даже не прошу о понимании – это же, чёрт возьми, такая роскошь, но ты мог бы хоть немного подождать.

– И что?

– И всё, – теперь голос Наташи выдавал смертельную усталость. – Па, ну правда я себя неважно чувствую. Всю ночь снились кошмары, а сейчас и вовсе как льдинок наелась. А тут ещё и ты со своими претензиями…

Я стоял за дверью и не знал, как поступить. Попробовать вмешаться? Но это вроде бы их личное дело. А с другой стороны, Наташка – одна из нас, а Паша… А Паша – нет. Тем временем разговор продолжился.

– Знаешь, – с каким-то надрывом вдруг выдохнул Павел, – Витя сказал, будто вы – уже не люди. Говорит, в вас вселилась какая-то штуковина, превратившая в других существ.

– А у самого голова на плечах есть? Веришь в эту глупость?

– Я не знаю! Тогда, ночью, когда ты прикоснулась ко мне, стало так больно, будто кожу жгли огнём. А ещё начало казаться, типа жизнь выходит наружу тонкими струйками. Так страшно… Это ведь не из-за тебя? Не потому, что ты стала такой?

Я остолбенел, открыв рот. Вот это да! Похоже, Ната едва не проделала со своим парнем тот же фокус, который вышел у меня со Шпенькой. Весело, ничего не скажешь.

– Нет, дурачок, конечно же, нет. Ну, иди сюда, дай, твоя девочка немного утешит своего мальчугана.

За дверью зашелестело, и до меня донёсся звук поцелуя. Нет, сейчас явно неподходящее время для обсуждения проблемы нашего питания. Немного позже.

Я повернулся и, тихо ступая по скрипящему полу, вернулся в кладовую. Илья продолжал сидеть около стенки и медленно потирал ладонями плечи, глядя на закрытый люк. Услышав мои шаги, он поднял голову.

– Мысль одна появилась, – смущённо пояснил я в ответ на его вопросительный взгляд.

– Угу, – понимающе кивнул он, – то есть ты так никому ничего и не рассказал.

– Ну, Галя с Олей спят, а Натка с Пашей немного повздорили, а теперь мирятся. Похоже, им не до того.

– Кстати, – на физиономии Илюхи появилась кривая ухмылка, – если не секрет, то как монстр – монстру. Ты тогда ночью… кроме Ольги и Наташку зацепил?

– Как монстр – монстру? – я немного смущённо пожал плечами. – И Галку тоже. Только ты ничего не подумай, они первые начали. Я и сам такого не ожидал!

Илья хмыкнул, однако тотчас о чём-то задумался и посерьёзнел.

– Знаешь, – вдруг сказал он, – мне кажется, всё это – звенья одной цепи. Девчонки как будто проходили некий обряд инициации, избавляясь не только от своей прежней внешности, но и от старых привычек и привязанностей. Возможно, это было совсем не специально, скорее – на уровне подсознания.

– А почему со мной, а не с тобой? Нет, мне всё нравится, просто интересно.

– У тебя пиписька больше, – саркастично бросил Илья. – Видишь ли, тут размер, очевидно, имеет значение. Не обращал внимание на то, что твой кулончик побольше остальных? Скорее всего, это – важно. Возможно, даёт ещё какие-нибудь привилегии, кроме права первой ночи.

– Даёт, – медленно произнёс я, вспоминая утро, – слушай…

Я рассказал Илье, как гаркнул на девчонок, и он тотчас пришёл в восторг, непонятный для меня.

– Дурень ты, – пояснил он. – В общем, всё это подтверждает мои мысли. Наборчик-то был не так прост, как можно подумать. Он формирует группу с определённым составом и иерархией. Три самки и два самца, один из которых получает рычаги для управления остальными.

– Очень интересно, – заметил я, – и какая нам польза от всего этого?