Силуэты - Алексей Декань

     – Порядок, Удальцова. Только ты мне плече вывихнула.

     Захар нежно погладил Ташу по светлым волосам, которые сейчас больше походили на растрепанную мочалку.

     – Идти сможешь? – поинтересовался он.

     – Сейчас узнаем.

     Белокурая девушка попыталась встать на ноги. Но как только вес тела пришелся на больную лодыжку, она со стоном покачнулась заваливаясь на грудь Захара. Тот, не говоря ни слова, подхватил ее на руки. В молчании их маленький отряд двинулся вперед, в поиски выхода, ориентируясь на тусклый свет мерцающих ламп.

ГЛАВА 19

"При тестировании барьера способностей кандидатов в П.П.К (Подразделение "Проект Кинезис") мы столкнулись с рядом побочных явлений. При достижении испытуемым барьера бионической аномалии выше 19,7 балов, возможно воспламенение как первичного так и третичного волосяного покрова. Также возможно поражение испытуемого статическим электричеством от некоторых типов тканей, что так же могло произвести к возгоранию. В целях избежания подобных инцидентов было проведено исследование по определению полярности аномалии у каждого испытуемого. В 70% случаев бионическая аномалия имеет положительную полярность. В качестве временной спецодежды для П.П.К был разработан огнеустойчивый материал блокирующий отрицательные электрические заряды. Это ткань на основе усовершенствованной технологии изготовления вискозного волокна с использованием ксантогената целюлозы и гидроксида натрия. На выходе мы получили очень прочный и не сковывающий движения материал. Во избежание потери качества данного материала, было принято решение отказаться от применения химических красителей. Официальный цвет униформы П.П.К бледно серый цвет. Специально для эксплуатации в городских условиях из этого же материала мы разработали элегантный дизайн обтягивающего джемпера (водолазки)"

Дизайнер военной экипировки и одежды для активного использования: (имя зачеркнуто)

Финансовый отчет и смета прилагаются.

     Гальцев нёсся по окружному шоссе как угорелый. Его старенькая Шкода опасно поскрипывала, но беспрекословно справлялась с возложенной на нее ответственностью. Был правда момент когда Гальцев едва не столкнулся с черной Тойотой, но в последний момент автомобили благополучно разминулись. Приблизившись к нужному кварталу, следователь замедлил скорость . Совсем неподалеку располагался неблагополучный Солониковский переулок. Гальцев заглушил мотор и вышел из машины. Протиснувшись в узкий проем между зданий и пройдя под обрисованной граффити аркой, он остановился посреди березового сквера. Земля была устлана бронзовым снегом березовых почек и опавшей листвой. Судя по тому что лавочки также были присыпаны несколькими слоями листвы, можно было сделать вывод что аллея не пользовалась большой популярностью среди жителей серого района. Вот это место. Словно сказочный пряничный домик из сказки про Гензель и Гретель, полуразрушенное техническое помещение не действующей котельной. Когда-то это вросшее в землю строение во всю занималось пароснабжением и отоплением расположенных вблизи хрущевок. Но время шло, хрущевки постепенно были вытеснены безликими новостройками. Горсовет принял решение провести новую теплотрассу. В итоге всеми забытое сооружение доживало свои последние годы. Единственная причина почему котельную еще не демонтировали, было нежелание горсовета выделять на такую мелочь финансирование. Проверенный метод гласил: "если что-то долго не трогать, то оно само как-нибудь да развалится."

     Гальцев подошел в поржавевшей двери и подергал за ручку. Заперто. Замочная скважина отсутствовала. Значит дверь была кем-то закрыта изнутри на засов или навесной замок. Очень интересно. Следователь не стал стучать. Он отошел на пару шагов и замер в ожидании, небрежно поигрывая пальцами по висящей на поясе кобуре. Почти над самой головой кружили, словно обезумевшие, ласточки. Где-то вдали зазвучала расстроенная гитара.

     Стрелки на часах следователя отсчитали 18 минут 32 секунды, и за железной дверью послышался звук проворачивающегося в замке ключа. Дверь с противным скрипом медленно отворилась, словно рот беззубой акулы. Гальцев снял пистолет с предохранителя и расстегнул кобуру. Из черноты дверного проема показалось перепачканное сажей лицо. Голову пришельца венчала строительная каска с включенным фонариком. "Прямо как в Мухе-Цокотухе у Чуковского" подумал Гальцев убирая руку с оружия и прикрывая его пальто. Пришелец оказался мелким старичком в грязном комбинезоне. В лицо Гальцову ударил сильный смрад перегара. В одной руке старичок держал массивный навесной замок, в другой волочил по земле раскуроченную трубу, словно улитка оставляя за собой след из ржавчины. Увидев Гальцева, старик подпрыгнул от неожиданности и икнул.

     – Что это ты подкрался? Ну и напугал ты меня, – начал тараторить старичок, продолжая обдавать Гальцева зловонными алкогольными парами. – Ик... Я тут метал, в смысле это... В общем утилизирую.

     – Вы сантехник? – поинтересовался Гальцев.

     – Он самый. – отозвался старичок бережно кладя свою ношу на землю. – из семнадцатого ЖЕКа. Дед Семен меня звать.

     Гальцев не мог предъявить старику жетон с удостоверением из за отсутствия оного. Поэтому решил прикинутся скучающим прохожим и попытаться выведать хоть сколь-нибудь полезную информацию.

     – А зачем изнутри заперлись?

     – Так это, чтоб не лазали тут. Замок один, я им внутри запираюсь. А когда выхожу, то вешаю снаружи. Вот.

     – Я думал что котельная давно не работает.

     – Так и не работает. Я там хлам свой держу. Инструменты всякие. Кабинета ж у меня не имеется. Хотя завалится тут все к чертям скоро. Крыша еле держится.

     Образовалась неловкая пауза. Старик явно куда-то спешил, но видимо не желал оставлять незнакомца возле своей норы. Кто знает, может это с виду приличный человек в пальто на самом деле хочет поживиться на продаже металлолома собранного в котельной запасливым дедом Семеном.

     – Как прекрасно ощущение прохлады в воздухе сегодня! Вы не находите? – невпопад нарушил молчание Гальцев.

     – Прохлада? – проворчал старик недовольно шмыгая носом, – а по моему та еще жара. Что это вы так кутаетесь в одежду словно на улице январь? Вы там случайно не пузырь прячете? А то если что, так я по этому делу. Рука старика потянулась к Гальцеву и тот инстинктивно отпрянул.

     – Вы же не станете отрицать, что вечер идеально подходит для прогулки по березовому скверу в пальто? – не нашел больше что ответить Гальцев.

     – Значит не поделитесь? Ну и ладно. Все равно в такую жару ни-ни.

     Ласточки продолжали метаться вокруг сквера. И отбрасываемые ими тени уж больно походили на летучих мышей. Гитара начала играть громче словно кто-то включил на полную мощность звук в магнитофоне. Теперь к незамысловатой мелодии присоединились слова. "Где-то я уже слышал этот голос" промелькнуло в голове Гальцева.

     – Не люблю холод. Вон уже тучи набежали. Как бы не дождь, от него у меня кости ломит. А сейчас погоду самое оно, – после затянувшейся паузы проговорил старик, – Говорю, погода то что надо, с этим не поспоришь.

     – Видимо осень в этом году будет тёплой. – соглашаясь с собеседником ответил следователь Гальцев выхватывая пистолет из кобуры.

     Прозвучали два выстрела. Перепуганные ласточки мгновенно испарились, освобождая небесное пространство для мелких капель дождя. Вскоре дождь обратился ливнем. Сильный порыв ветра поднял в воздух опавшие листья и закружил их разноцветной каруселью. Загремели раскаты грома. Воздух в березовом сквере наполнился запахами озона, мокрых листьев, и горелого пороха.

     Частный самолет Challenger 604 парил высоко над облаками. Оба его турбовентиляторных двигателя, расположенные в хвостовой части, ярко поблескивали на солнце. В салоне бизнес класса, рассчитанного на десять человек, многие места пустовали. В просторном кресле из белой кожи расположился человек в дорогом костюме и читал глянцевый журнал. Двое его телохранителей молчаливо сидели на боковом диване, со скучающим видом посматривая в иллюминатор. Больше в салоне никого не было. Оба пилота находились в кабине, а стюардесса едва слышно суетилась в служебном помещении, увлеченная приготовлением закусок.

     Из динамиков послышался монотонный голос капитана:

     – Говорит борт IK-13. Мы находимся на высоте 12000 метров, температура за бортом 42 градуса. Скорость 850 километров в час. Оставшееся время полета 2 часа 25 минут. Мы покинули зону турбулентности так что пассажирам можно свободно передвигаться по салону.

     Прослушав сообщение, один из телохранителей поспешил в уборную. Человек в дорогом костюме перевернул страницу в журнале и впился глазами в нечего не значащий текст. Мысли его парили где-то высоко, так что даже шустрому Challenger 604 было не угнаться за ними. Да и журнал, чтение которого Губернатор так старательно имитировал, был на португальском. После принеприятнейшей видеоконференции он захлопнул свой ноутбук и отодвинул его подальше, благо на просторном столе было достаточно места. И вот теперь губернатор периодически бросал взгляд на ненавистный предмет, словно тот был ядовитой змеей. Около получаса назад у него был чат с Генералом Керцехом. Губернатору пришлось поставить свою электронную подпись на некоем документе, при помощи которого Совет собирался умыть руки переложив всю ответственность на Спикера. Губернатор без малейших угрызений совести подписал данную бумагу. Единственное что его терзало, так это неуверенность что этой бумажки будет достаточно чтобы они могли выйти сухими из воды. Операция "дождь" была их общей ошибкой. И не нужно быть гением чтобы понимать, что карающая рука корпорации настигнет всех виновных. Это их коллективный промах, и корпорация будет судить нелицеприятно. Оставалась еще надежда что Генерал успеет взять ситуацию под контроль, и история с Институтом им. Ломоносова завершится благополучно. Но Губернатор сильно сомневался в компетентности Генерала Керцеха. Там где не справился сам Спикер не сможет разобраться никто, тем более престарелый генерал который и на настоящей войне никогда не был. Утешало одно, он в воздухе, лететь еще больше двух часов. Если что-то изменится в неблагоприятную сторону, То Губернатор просо прикажет пилоту поменять маршрут. По крайней мере пока он в воздухе, ему ничего не грозит.