Такая работа - Сергей Демьянов

— Олег, мне тогда было восемь. — Я усмехнулся. — И единственный, кто успел тогда об этом узнать, — мой отец. Он меня выдрал за дурацкие фантазии и отправил на все лето в трудовой лагерь. После этого мне было проще считать, что молчание — золото. Тем более, что ты все равно не смог бы ничего для меня сделать. Забей.

— И каждый раз, когда я прошу тебя помочь, ты вынужден этой дрянью любоваться? — зачем-то уточнил Олег.

— Все в порядке, — сказал я. — Воображаемые зомби не кусаются. И, кроме того, на днях я умудрился поцапаться с одним немертвым и поэтому сейчас такие вещи ощущаю острее, чем обычно. Через пару недель пройдет.

— Ты чокнутый, — сказал Олег. — Ты гребаный чертов псих. Я постараюсь выбить тебе премиальные, но ничего не обещаю.

Я мог бы возразить ему. Действительно, в мире полно людей, более чокнутых, чем я. Театральные актеры — из тех, кто годами работают в массовке и на третьих ролях в надежде получить однажды возможность сыграть Гамлета. Медики, сутками пашущие за копеечную зарплату на «скорой помощи». Школьные учителя. Сотрудники МЧС. Бесплатные психологи в кризисных центрах. Ребята из общественных организаций, занимающиеся поддержкой детских домов и приютов для престарелых. Все те, кто тащит на себе чужие проблемы, хотя это тяжело и неудобно, просто потому, что кроме них это делать некому. Но правда заключалась в том, что я на самом деле был чокнутым. В нашей профессии других не бывает.

— И, знаешь, — добавил Олег, помолчав немного, — ты звони, если что. Если подумать, я ближайшую пару недель не так чтобы очень занят. По пиву дернем или шашлыки какие…

Я чувствовал себя так, словно содержимое моей черепной коробки выложили в блендер, хорошенько взбили, а потом залили обратно. У меня страшно болела голова и желудок крутило так, словно он взбесился. Мне только что пришлось утопиться в Москве-реке.

Я лежал на кровати с трубкой, прижатой к уху, и улыбался как дурак.

Когда я смог встать, скатал ковер ногами в рулон и оттащил в ванную. Ладно, если честно, его давно пора было почистить, просто все руки не доходили. Всегда можно найти дела более важные, чем заниматься ковром.

Вот только рыба в пакете сдохла.

Прекрасно. Просто офигенно. Именно тот штрих, которого мне не хватало для полного счастья.

Было около двух часов ночи, когда я наконец вышел на улицу в собственном теле. Под подошвами кроссовок похрустывал лед. Вокруг фонарей, как пчелы, вились снежинки. Для меня зимой это, пожалуй, лучшее время суток — нормальные люди уже спят, во дворах стоит тишина и, может быть, пара машин проезжает в час по улице, нашаривая дорогу впереди желтыми лапами фар. По черному небу рассыпана белая манка зимних звезд, а желтый круг луны едва не касается нижним краем крыши пятиэтажки напротив.

Красотища феерическая, стоял бы и втыкал во все это, честное слово. Но в два часа ночи очень трудно найти кого-нибудь, кто сделал бы мою работу за меня. И в идеале так, чтобы ее не пришлось потом переделывать.

Зоомагазины в такое время уже не работают, а в супермаркетах вся свежая рыба давно выпотрошена и выложена на лед. Я прошелся до метро и обратно: голубей видно не было и даже помойные крысы, обычно отирающиеся возле шаурмовочной, куда-то попрятались. Не иначе предчувствие сработало.

Из тех проблем, с которыми мне предстояло разобраться, подождать до утра могли практически все. На поиски бойфренда Марины у меня оставалось еще несколько дней, и даже если бы я прямо сейчас выяснил, где следует накрывать некроманта-маньяка, внятные доказательства его виновности все равно пришлось бы собирать еще некоторое время.

И не мне.

В том, что иногда мне приходится работать в команде, есть и свои положительные стороны. Предполагалось, что я должен только найти монстра, чтобы большие страшные парни в разгрузках и кевларовых бронежилетах смогли прийти и убить его. Вот только я понятия не имел, что это за монстр. И сильно подозревал, что парни Селиверстова могут и не оказаться для него достаточно большими и страшными. Согласно одной популярной теории, ты — это то, что ты ешь. Если верить Рашиду — а на моей памяти он никогда не ошибался, — мне предстояло отыскать того, кто питался смертью.

Как его можно убить, я и близко не представлял. В любом случае для построения нормального плана у меня пока было маловато информации.

На самом деле существовала только одна вещь, которую мне действительно необходимо было выяснить немедленно. Мне не улыбалось ночевать в квартире, в которую кто-то умудрился пронести труп. Тот, кто оказался способен обойти все мои замки и защитные контуры, мог и вернуться. Нельзя сказать, что я вообще не люблю гостей, но я всегда предпочитал приглашать их сам.

Жить по принципу «мой дом — моя крепость» можно только до тех пор, пока не обнаружишь, что кто-то проложил тоннель, ведущий черт знает куда прямо из твоей спальни. Можете называть меня пессимистом, но я совершенно уверен — из любого темного тоннеля, который ты так и не собрался проверить, однажды непременно вылезет чудовище.

Для большинства ритуалов, связанных с вызовом сверхъестественных существ, требуется довольно много пространства, так что кухню мне пришлось все-таки разобрать. Не столько потому, что в бардаке принимать гостей неприлично, сколько потому, что в процессе мы вполне могли что-нибудь разнести. Стол отправился на балкон, стулья — в коридор, а плиту, мойку и столешницу я просто накрыл чистой простыней. Не очень эстетично, зато дешево, надежно и практично. Кажется, я уже говорил, что шоумен из меня паршивый?

Пара свечей, щепотка каменной соли, копеечная икеевская плошка с водой, мелок от тараканов и пожелтевшее от возраста гусиное перо, купленное на распродаже «все по десять рублей», — по большому счету это все, без чего трудно обойтись при организации сеанса связи с миром, отделенным от нашего неощутимой, но вполне реальной границей.

Пучок мяты я сунул в карман, имбирь высыпал прямо на линолеум.

Мята — для безопасности, имбирь — чтобы открыть дверь.

Начинающие часто добавляют к этому набору небольшое зеркало — так легче представить, что пробиваешь в этой границе дыру, через которую соседи смогут пролезть к тебе, но это довольно опасная практика. Рано или поздно каждый серьезно практикующий понимает — не он открывает дорогу и не он ее контролирует. И чертовски глупо стоять на железнодорожных путях, если кто-то другой может в любой момент перевести стрелку.

Поколебавшись, я достал с полки свежекупленную бутылку водки и открутил пробку. Среди моих знакомых есть кое-кто, к кому без взятки лучше вообще не соваться, и не у всех из них есть удостоверение личности, не говоря уж о совести и человеческом облике. Многие предпочитают называть это подарком. Но с моей точки зрения, когда ты даришь что-нибудь тому, от кого ожидаешь ответной услуги, иначе чем взяткой это назвать нельзя. Я вполне способен на лицемерие, но не в тех случаях, когда самообман опасен для жизни.