Очарованная земля - Роджер Желязны

— Мой обед наверняка остынет, — сказал Барэн, поднимая фонарь. — Давайте выбираться отсюда.

Через несколько минут они поднимались по длинной лестнице. Когда они приблизились к верхней площадке, из темноты появилась какая-то смутная фигура. Барэн поднял фонарь повыше.

Вглядевшись в освещенное фонарем лицо, он крикнул:

— Я думал, что оставил тебя наблюдать за зеркалом. Что ты здесь делаешь?

— Другой слуга сказал мне, что вы внизу, сэр. Свет, за которым вы велели мне наблюдать, погас!

— Что? Так быстро? Мне придется немедленно найти замену. Очень хорошо. Ты можешь идти.

— Подожди! — приказала Семирама.

Раб взглянул на нее, и ужас наполнил его сердце.

— О каком это зеркале ты говоришь? — спросила она, поднимаясь по последним ступенькам. — Конечно, не о том, что находится в северной комнате наверху… в железной раме?

Человек побледнел.

— Да, Ваше Высочество, — сказал он. — О нем.

Барэн уже погасил фонарь и поставил его на полку. Выдавливая из себя улыбку, он повернулся к Семираме. Семирама вдруг вытянулась во весь рост, и глаза ее вспыхнули. Он имел некоторое представление о колдовском значении жеста ее левой руки, но никогда не подозревал, что в ней скрывается такая сила.

— Подождите, Ваше Величество! Умоляю! — вскричал он. — Это не то, о чем вы могли подумать! Позвольте мне объяснить! — и он не знал, успеет ли призвать на помощь Третью руку, прежде чем она сделает этот жест.

Рука ее замерла в воздухе.

— Тогда говори.

Он вздохнул.

— Пытаясь разрешить проблему испортившегося Зеркала, — сказал он, — я послал в него духа, чтобы он определил возможное астральное повреждение. Я собирался вскоре связаться с ним и узнать, насколько все это серьезно. Этого человека я оставил наблюдателем на тот случай, если вдруг произойдет что-либо необычное. Вы только что слышали его сообщение. Я должен немедленно пойти туда, чтобы попытаться определить, что же случилось. Возможно, это даст нам тот самый ключ, который нам нужен, чтобы вновь открыть Зеркало.

Ее рука опустилась.

— Да, — сказала она. — Тебе лучше поторопиться. Сообщить мне о том, что тебе станет известно.

— Обязательно. Непременно, я так и сделаю.

Он повернулся и пустился бежать.

Семирама поглядела на двух рабов, помогавших дотащить Дилвиша, и на того, который только что принес Барэну сообщение.

— Что вы здесь стоите? — спросила она. — Делайте то, что вы должны, возвращайтесь к исполнению своих обязанностей, или в свои помещения.

Они быстро ушли. Семирама провожала их взглядом, пока они не скрылись из вида. Только потом она вошла в большой зал и направилась к дверям, выходившим в северо-южный коридор.

В зале стало темнее, потому что солнце уже клонилось к закату, а окна в нем были только на западной стороне, высоко под потолком. Пересекая зал в восточном направлении, она заметила, как слева от нее что-то мелькнуло. В зеркале появился светловолосый мужчина, которого не было в зале, стоявший возле белой колонны, которая в зале тоже отсутствовала. Она остановилась и поглядела на него.

Это был тот самый человек, запомнившийся в ночь невидимой пирушки. На нем была широкая одежда зеленого цвета, и он улыбался. В тот раз она не поняла, как он хорош собой, как он похож на…

Он поднял руку и помахал ей. Стекло в том месте замерцало, и ей на миг показалось, что она может пройти там и встретиться с ним.

Она пожала плечами и покачала головой, улыбнувшись ему в ответ. Какая досада, что она должна спешить…

Выйдя из зала, она быстро пошла по коридору, изредка встречая по пути слуг, зажигавших тонкие свечи в канделябрах и высоких подсвечниках. Погружаясь все дальше в темные глубины дворца, она вышла на галерею, тянувшуюся вдоль фасада здания и доходившую до комнаты, где находилась Яма. Она остановилась, чтобы опять поглядеть в окно на то место, где она в первый раз увидела его.

Вид на водоем по-прежнему оставался ясным и приближенным, а девушка и лошадь действительно исчезли. «Интересно, какое отношение она имела к нему?», подумала Семирама, приблизившись к окну, чтобы, воспользовавшись чарами, изменить вид.

В водоеме отражались горы, часть Замка и заходившее солнце. Тонкая полоска берега за водоемом светилась гладкой белизной, камни откоса казались темными и случайными пятнами.

Потом ей на мгновение показалось, что ниже и далеко справа она заметила промелькнувшую тень.

Поколебавшись немного, она изменила фокус окна, сместила его, приблизив к себе нужный участок склона. Несколько минут она вглядывалась в него, но не больше.

Семирама слабо улыбнулась, удовлетворенная тем, что ей не довелось застигнуть врасплох и совсем близко очередного искателя фортуны. Однако ей тем более следует поспешить с осуществлением задуманного предприятия, решила она, убирая оконный фокус, и вся панорама скользнула назад и исчезла.

Повернувшись к окну спиной, она торопливо пошла по галерее, и песок похрустывал под подошвами ее сандалий. Она уже чувствовала характерный запах этого места. Когда она вошла в комнату, на нее пахнуло влажным теплом Ямы.

Она приблизилась к ней, села на край и позвала. Шли минуты, она повторила зов несколько раз, но ответа не последовало. В этом не было ничего необычайного, потому что временами он погружался в раздумья, полностью переставая воспринимать этот мир. Впрочем, она надеялась, что он не впал в периодически возникающее у него состояние дремоты. Это было бы крайне несвоевременно с его стороны.

Она снова издала зов. Могли быть еще и другие объяснения, но она предпочитала о них не думать. Она наклонилась далеко вперед и позвала настойчивей и тревожнее.

Потом она ощутила его присутствие в своем разуме, приближающееся, набирающее силу, чем-то неопределенно обеспокоенное. Она приготовилась к чисто психическому общению, но его не последовало. Вместо этого, вода начала мутнеть. Она ждала, но шло время, а он все не появлялся. Волны эмоций и ощущений стали накатываться на нее, легко и небрежно прикасаясь к ней с той степенью игривости и любопытства, которая обычно преобладала в этом месте, и что-то темное и злобное поднималось из Ямы, подобно летучей мыши.

«В чем дело?» — осведомилась она на том щебечущем языке, которым всегда пользовалась здесь.

И снова ответа не последовало, но волны чувств и ощущений усиливались. Атмосфера становилась все более мрачной и зловещей. Потом внезапно она рассеялась, и появилось ощущение почти безудержной радости и даже какого-то торжества. Оно набирало силу, а все другие эмоции отхлынули прочь и остались где-то далеко. Воды снова заволновались и помутнели, и часть того сгустившегося под ними аморфного и темного естества вырвалась на поверхность; призрачная жемчужная аура, внутри которой непрестанно перемещались колеблющиеся и смутные узоры, тускло светилась над ней, и туманное облако под водой лишилось своих расплывчатых очертаний.