В ожидании апокалипсиса - Чингиз Абдуллаев

— Достаточно, чтобы понять твой характер.

Она села ему на колени, с интересом разглядывая выражение его лица.

— Что ты знаешь о моем характере? — тихо спросила Лона.

— Почти ничего. Но он мне нравится.

— Ты все-таки неисправимый маньяк, — засмеялась женщина. — Тебя нужно изолировать от общества.

Она наклонилась к нему, и Дронго чувствовал аромат шампуня от ее распущенных волос.

— Я заявлю в полицию, — прошептала Лона и почти неслышно добавила:

— Я, кажется, люблю вас, мистер русский шпион.

«Кажется, я тоже», — подумал Дронго. В этот момент на другом конце города, в Бруклине, недалеко от дома на Парк-авеню, полицейские обнаружили труп неизвестного. Спустя три часа полиции удалось установить, что убитый был эмигрантом из бывшего Советского Союза по фамилии Любарский. Его застрелили в ста метрах от дома. Оружие идентифицировать не удалось.

РАЗГОВОРЫ О БУДУЩЕМ МАГНИТОФОННАЯ ЗАПИСЬ В УПРАВЛЕНИИ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ. ДОКУМЕНТ ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ. НЕ ПРОСЛУШИВАТЬ НИКОГДА. ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН ВСЕМ КАТЕГОРИЯМ ЛИЦ. ВСКРЫТЬ ЛИЧНО НАЧАЛЬНИКУ УПРАВЛЕНИЯ.

Дмитрий Алексеевич:

— Третья мировая война была проиграна нами из-за технического несовершенства, из-за отсталости нашей экономики. Названная «холодной», она там не менее привела к полному разгрому стран Восточного блока. В Европе мы отброшены к границам России, существовавшим в средние века. Главное — понять, что наша система не меняет геополитических устремлений великих стран. Кайзеровская Германия и Австро-Венгерская империя не так уж отличались от царской России или Британской империи во время первой мировой войны.

Важны были только национальные интересы и устремления в сфере геополитики. Именно поэтому возглавившие две мировые системы супердержавы к в началу пятидесятых начали борьбу за влияние во всем мире. Мы проиграли. Но, едва уступив, начали подготовку к четвертой мировой войне. Сегодня уже ясно — это будет война вычислительных машин, электронных разумов, дополненных человеческим мозгами. Если хотите, своеобразная «компьютерная война».

Дронго:

— Вы считаете, что у вас есть шанс победить в этой войне? При сегодняшней разрухе в России? При таком отставании?

Дмитрий Алексеевич:

— Разумеется, нет. Японцы разрабатывают уже новые, весьма перспективные направления. Они и американцы начали проектирование следующего поколения супермощных ЭВМ. Мы ни за что не сможем их догнать. Для этого нам потребуется как минимум двадцать лет. А за это время наши соперники уйдут еще дальше. Мы не так наивны, как вы думаете. Наши ученые сумели разработать лучшие мировые программы компьютерных вирусов. Это действительно самые выдающиеся новинки и последние достижения в этой области знаний. Часть вирусов имеет сложный мутагенный характер. Они могут видоизменяться, и их практически невозможно обнаружить. В какой-то момент они могут разом вывести из строя тысячи и десятки тысяч компьютеров. Вся информация, заложенная в такой компьютер, стирается. Вы представляете, что может произойти в таком случае?

Дронго:

— Но это еще не победа в войне.

Дмитрий Алексеевич:

— Согласен. Хотя и это уже удар страшной силы. И тут начинают действовать наши люди. Но не дешевые агенты, перебежчики или завербованные чиновники различных ведомств. А настоящие профессионалы. Такие, как Альфред Греве, профессионал, заброшенный в Германию двадцать лет назад. О характере его деятельности вам знать необязательно. Достаточно того, что вы слышите его имя. Это один из наших лучших) «консервантов». Мы сумели закрепить его в Германии еще в начале семидесятых. У него абсолютное алиби. Он практически ничего не делал за эти двадцать лет. Мы бережем его для особых случаев. Для выполнения очень важного задания в начале новой войны, например.

Остается только удивляться его долготерпению и профессионализму. Вы встретитесь с ним и обсудите некоторые детали предстоящей операции. Обо всем знать вы, конечно, не будете. Это невозможно, да и не нужно. Ваша задача, как я уже говорил, попасть к англичанам или на худой конец к французам, а через них выйти на Стивена Харлета. Это единственный человек, который должен вас интересовать.

Дронго:

— Вы давно проверяли надежность Альфреда Греве?

Дмитрий Алексеевич:

— Два месяца назад. Повторяю, он абсолютно надежен, и это как раз один из тех, с помощью кого вы выйдете на Харлета.

Глава 8

Вернувшись утром в отель, Дронго позвонил Эльдару.

— Ты спрашивал меня вчера?

— Да, но тебя не было. Догадываюсь, где ты был, — захихикал приятель, — хотя звонил я очень поздно, в одиннадцатом часу вечера.

— Мне просто нравится гулять по Нью-Йорку.

— Одному? Поздно ночью? — расхохотался Эльдар. — Ладно, ладно. В семь часов вечера я подъеду к отелю.

— Оставишь автомобиль в гараже отеля, — предложил Дронго. — Рядом на Сорок восьмой улице есть неплохой ресторан. По-моему, дом 303, Вест.

— Слушай, — изумился друг, — откуда ты так хорошо знаешь Нью-Йорк?

— Просто мне раньше очень нравился этот город.

— А теперь не нравится?

— Гораздо меньше. С годами мне вообще разонравилось путешествовать.

— Мне тоже, старик.

— Кстати, я старше тебя на два месяца.

— Иногда просто поражаюсь твоей памяти, — засмеялся Эльдар.

— Спасибо. Значит, жду тебя вечером.

Он положил трубку и, подумав немного, поднял ее снова.

— Мне нужен код Лондона, — попросил Дронго.

Потом он набрал номер, взглянув на часы. В Лондоне сейчас уже середина рабочего дня. Ему повезло. Хотя это определение в данном случае подходило менее всего. На другом конце отозвался женский голос:

— Вас слушают.

— Добрый день, мне нужен мистер Бетельман.

— Простите, кто его спрашивает?

— Передайте, пожалуйста, это Андрэ Фридман.

Его соединили быстро, слишком быстро. Видимо, они ждали его звонка.

— Бетельман слушает.

— Добрый день, мистер Бетельман. Вам, наверное, передали мое предложение. Я хотел бы встретиться с вами.

— Да, брат говорил мне о вашей просьбе. Но я очень занят и не знаю, смогу ли встретиться с вами. Тем более лететь в Ирландию.

«Очень неубедительно», — подумал Дронго, а вслух сказал:

— Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

— Не знаю. Я еще не решил для себя.

— Во всяком случае буду в Шэнноне в девять часов вечера по местному времени. Я вылетаю завтра. Брат, наверное, сообщил вам номер моего рейса.

Это была проверка. Заинтересуется ли английская контрразведка его предложением или нет?

— У меня он где-то записан, — безразличным голосом ответил Бетельман. — Да, я нашел номер вашего рейса. Но, повторяю, я еще ничего конкретно не решил.

— Как угодно. Вам решать, мистер Бетельман.

Дронго положил трубку. Значит, они уже приняли решение.

Выходя из отеля и спускаясь по эскалатору в вестибюль, он столкнулся с каким-то пожилым человеком.

— Извините, — по привычке произнес он.

Незнакомец негромко отозвался.

— Ничего, мистер Фридман. Только многолетний опыт работы и ставшие уже автоматическими навыки профессионала не позволили ему выдать своего волнения.

Внимательным взглядом он «сфотографировал» незнакомца. Этого типа он определенно где-то видел. Быстро заработала память. Точно. Это был связной, приезжавший за ним в его родной город.

— По-моему, вам нравится ездить за мной, — негромко заметил Дронго.

— Вы меня узнали, — обрадовался незнакомец. — Очень хорошо. Давайте поедем куда-нибудь.

Через пятнадцать минут они прогуливались на Мэдисон-авеню, поднимаясь наверх по Манхэттену.

— Зачем вы приехали? — недовольно спросил Дронго. — Или мне опять нужно к Дмитрию Алексеевичу?

— Не шутите, — ответил незнакомец. — Вы же все понимаете. Ваша операция исключительно важна, и вступать с вами в контакт большому числу агентов просто не позволят.

— Что случилось с теми самоуверенными нахалами, которые хоронили Марию Грот? — поинтересовался Дронго.

— Все изолированы. Они отправлены в разные города в глухую провинцию. Срок — не менее десяти лет. Ребята знали, на что шли. Таковы были условия игры. Они будут там работать без права выезда за рубеж.

— Как звали Марию?

— Вы же наверняка знаете: Ирина Кислицына, если это вам интересно.

— У нее осталась дочь?

— Я не знаю таких подробностей, но, кажется, осталась.

— Труп по-прежнему в лесу?

— Да, под нашим наблюдением. Кстати, когда англичане попытаются его достать, это будет сигналом и нам.

— Опять что-то случилось непредвиденное или вы здесь для подстраховки?

— И первое, и второе, — уклонился незнакомец. — Вам известно, что вчера был убит Любарский?