На рубежах Среднерусья - Николай Наумов

— Вы что-нибудь слышали о судьбе нашего комдива?

— Участвовал в Финской, в первые месяцы войны служил начальником штаба армии. Сейчас… в плену.

— Горько…

Разговор сам собой прервался, ибо он уводил в запретную зону. Возобновил его полковник Шталь:

— Я вызвал вас, чтобы познакомиться и поговорить с вами, сможете ли вы, учитывая вашу хромоту, съездить в командировку на фронт? Как ваша нога?

— Хожу, но нестроевым шагом.

— В командировке вам придется работать с боевыми документами. У вас большой боевой опыт, военные знания, и по ним вы сможете верно извлечь самое необходимое для слушателей.

— В принципе я согласен. Но я бы просил вас направить со мной и мою жену. Она военнообязанная. Дело в том, что мне надо делать разные перевязки укороченной ноги. Только она умеет хорошо делать это.

— Если она медик, думаю, в командировке она будет уместна. Но этот вопрос может решить заместитель начальника академии.

Командование академии не без усилий смогло выделить две машины для поездки преподавательских групп в Действующую армию. Березов попал в ту, которая направлялась на Брянский фронт. На выезде из Тулы машину встретил офицер штаба и провел ее к истоку степной речонки Зуши. Даже вблизи КП фронта преподаватели не сразу заметили что-либо отличное от окружающей местности. Управление и отделы были укрыты в балках и берегах речки так, что только по охране можно было догадаться, что вблизи расположен важный объект.

Машина остановилась — к ней подошел подполковник и, окинув преподавателей оценочным взглядом, сообщил:

— Командующий приглашает вас к себе на беседу.

Блиндаж командующего фронтом был встроен в берег так, что вход в него находился всего метрах в десяти от тощего истока Зуши. Вошли — генерал-полковник легко вышел из-за неказистого стола. Всего семь лет назад Попов блестяще закончил академию, получил назначение в Ленинградский военный округ, в котором через год пошли такие пертурбации, что он оказался его командующим. В начале войны возглавил Ленинградский фронт, но с образованием Главнокомандования Северо-Западного направления и после поражений, которые допустил Ворошилов, начались перестановки генералов по должностям, и Попов оказался на пассивной армии и всплыл только под Сталинградом, где успешно командовал 5-й ударной армией. За успехи в сражениях и опыт командования разными армиями доверили войска фронта. Выглядел спортивно, молодо, и ему было приятно предстать перед преподавателями академии в новом, очень высоком качестве. Однако эти преподаватели не походили на тех солидных и знающих, которые учили его. Значит, война выбила из академии все лучшее, и ей приходится обходиться теми, кого присылали в нее кадровики. Даже инвалида, что само по себе как-то не вязалось с представлением о командире, обязательно здоровом человеке, способном переносить любые тяготы строевой службы, тем более невзгоды на войне.

Познакомившись с каждым, командующий сообщил:

— Должен разочаровать тех, кто приехал за опытом организации и ведения обороны. Брянский фронт занимает дугу, охватывающую группировку войск, расположенную в Орловском выступе. Из него немецкому командованию трудно осуществить излюбленную операцию на окружение. Такая с очевидностью напрашивается в районе Курского выступа. Два мощных удара с севера и юга на Курск, и максимум на четвертый день можно осуществить окружение двух наших фронтов. Но, уверен, в этом году ничего подобного не произойдет. Хотя бы потому, что войска фронтов, расположенные к северу и югу от Курского выступа, способны нанести такие удары, которые вынудят германское командование свернуть еще одно генеральное наступление. В этом вы убедитесь, присмотревшись к тем артиллерийским соединениям, которые выдвигаются к Орловскому выступу. Что касается построения обороны, ее можно изучить и на обороне дивизий и армий нашего фронта. Она построена на одних принципах: глубокое эшелонирование, предельное насыщение ее противотанковыми средствами и танками. Для преподавателей академии такое ориентирование вполне достаточно, чтобы изучать опыт с прицелом на ближайшее будущее.

При необходимости можно организовать вам поездку на Центральный фронт, чтобы посмотреть, как его дивизии будут вести оборону.

Майор провел преподавателей в оперативный отдел. На крупномасштабной карте он показал им, в какие дивизии целесообразно направиться для сбора необходимых данных.

Березов, увидев номер своей, 308-й дивизии, без раздумья попросил направить его именно в нее.

— После восстановления она недавно вошла в состав Третьей армии генерала Горбатова, оборудует армейский рубеж обороны, и вы едва ли найдете у нее что-либо стоящее.

— Видите ли, я воевал в ней в Сталинграде, и поскольку она находится в резерве армии, вероятнее всего, будет определена в первый наступающий эшелон. Современная организация прорыва очень важна для слушателей академии.

— Причины весомые. Так тому и быть.

Из дивизии за Березовым прибыла коляска, запряженная резвым скакуном. На ней бывший зам к вечеру приехал в расположение дивизии. Комдив Гуртьев уже поджидал его. Но, увидев его с Тамарой, довольно приподнял русые брови.

— Выходит, я не ошибся, поженив вас, Николай Васильевич, без вашего согласия.

— Не ошиблись. Вот свадебное путешествие проведем у вас.

— Поздравляю. Гостиничный номер для вас найти не сможем, но отдельную палатку развернули.

Комдив, галантно взяв Тому под локоть, повел ее к отдельно стоящей палатке. Березов стал присматриваться к Гуртьеву. Со спины он выглядел прежним, ну, может быть, несколько раскрепощенным от прежней необходимости постоянно выглядеть перед курсантами безупречным строевиком и примерным командиром. В росте и плечах не убавил и не прибавил, торс по-прежнему прямой, а вот шаг чуть размяк. Генеральская форма не придала ему солидности и тем более важности.

В пространстве от Тулы до средней Зуши, по берегу которой теперь проходил передний край, не то что гостиницу, уцелевший дом найти было трудно — противник, отступая от Михайлова-Рязанского к Орлу, сжег все, что могло стать теплым пристанищем для армий Голикова и Болдина. Генерал Гуртьев расположил свои полки и подразделения по балкам, заросшим дубравами. Они надежно укрывали личный состав от воздушных разведчиков и, в какой-то мере, от ветра и дождя. Сам генерал тоже расположился в палатке, но с удобствами — в ней стояла железная кровать, привезенный из Черни добротный стол и четыре стула.

Введя в палатку гостей, Гуртьев произнес:

— Вот мое жилище и рабочий кабинет. Обставлять лучше, когда бойцы и офицеры спят прямо на земле, как-то неудобно. Вы, наверное, голодны? В высоких штабах гостеприимство только для высоких.

— С корабля на бал… как-то неудобно, — возразил Березов.

— Бала не будет, а вот послушать московские новости хочется.

— У меня их немного. Ходить по концертам рана не позволяла, потом подготовка к преподавательской работе…

— Что накопилось у вас — для нас будет новостью. В связи с передислокацией с Калининского фронта сюда газеты получали от случая к случаю, радиоприемники не состоят у нас на вооружении. Должны подойти мои замы, и тогда обратимся к новостям. А пока, откровенно, не надеялся, что вы,

Николай Васильевич, не только останетесь в армии, но и на этом свете.

— Вероятнее всего, так бы и произошло, не прикрепи вы ко мне Тому. Спасла от гангрены, выходила после операции. Что касается строя… помогли дядя и мое академическое образование, чуть-чуть, наверное, и ордена.

Генерал повернул взгляд к Томе.

— Вы поступили, Тамара, по батюшке не знаю как вас…

— Дмитриевна.

— Мне можно попроще — Тома? У меня сыновья ваших лет. Один уже капитан, второй после окончания курсов младших лейтенантов едет на фронт.

— Могли послать письмо в округ, чтобы его направили к вам, — сказал Березов.

— Не решился. Поместить его в безопасном месте… стыдно. Да и есть ли оно в дивизии? Дурной снаряд всегда находит жертву. Так вот, Тома, вы поступили жертвенно, как настоящая русская девушка. Представится случай — награжу вас медалью или даже орденом «Красной Звезды». Получил такие права.

Тома удивилась не столько тому, что генерал может наградить ее орденом, сколько тому, что он назвал ее настоящей русской. Она — советская, а русская это же для анкет.

Молчание Томы озадачило комдива.

— Вы не хотите получить орден?

— Перед девочками носить его будет как-то неудобно, ведь ничего героического я не совершила.

— Вместе с хирургом вы спасли от смерти десятки бойцов и командиров. Потом уберегли от костлявой моего заместителя.

— За это он меня наградил — предложил стать женой. Для меня это самая желанная награда. — Тамара смутилась. — Товарищ генерал, можно я схожу в медсанбат к подружкам?