Список Запрещенных Детей - Алексей Караулов

---

Вэ-А долго рассказывал, много раз возвращаясь к одному и тому же месту. Коля никак не мог поверить. Он горячился и задавал каверзные, как ему казалось, вопросы. Но министр каждый раз находил объяснение всем загадкам.

Оказалось, меток не существует. Система воспитания запрещенных была построена на том, чтобы постоянно унижать детей, когда они на людях. Но многие из них, догадываясь об этом, стали прятаться или сбегать в Нижний Мир. Дети всегда умели прокалывать Щит…

Нужно было придумать еще что-то. Еще один сдерживающий элемент. Что-то простое. Как-то внушить маленькому человеку, даже когда в него не бросают камнями или не ведут голышом по улице, – что он урод, изгой, не такой, как все остальные!

И тогда была придумана система меток. К детям, прячущимся в подвалах, стали отправлять агентов – их сверстников, воспитанных при Министерстве Погоды. Распространялись книги, буклеты, устные байки и сказки – среди запрещенных, конечно. Нормальным людям не забивали голову историями о метках.

Запрещенным внушили, что в их организм отныне будут незаметно вживлять особые метки, не такие, как у нормальных людей. И что уловителями этих меток оснащены почти все магазины, машины, богатые дома. Что стоит ребенку пройти мимо «рамки» – и все вокруг будут знать, что он запрещенный. Но самая лучшая сказка была, конечно же, про Нижний Мир. Дети поверили, что обладатель черной метки, стоит ему сунуться в Маскировочный Щит, тут же сгорает!

– Они не сразу поверили, конечно! Но мы устроили десяток показательных смертей… может быть, сотню, м-да. Наши агенты тогда постарались, очень. И дети поверили! Они перестали убегать! Они были теперь запуганы постоянно!.. Даже когда прятались на Пустырях, даже когда спали в наших заново отстроенных домах. О, метки – это было гениальное изобретение! Воистину гениальное!..

– А как же ангар? Я вошел в ангар, и дверь не зазвенела! А если бы Стас вошел, то…

– Она бы тоже не зазвенела, уверяю тебя, – засмеялся министр, – Стас твой был трусом, вероятно. Все запрещенные дети – жалкие трусишки! Им говорят, что дверь будет звенеть или ударит их током, и они перестают в нее входить. Не сразу, тоже нужны примеры, конечно… Но однажды они перестают.

– А планктон? На нем же загорались разные лампочки!

– Ты их видел, эти лампочки? – хитро прищурился министр.

– Нет, но… Стас о них говорил! И Джексон! Им-то не померещилось, ведь так? – почти выкрикнул Коля и потер ладонями разгоряченное лицо.

– Ну, во-первых, могло и померещиться. Они же так в это верили. А когда человек очень верит, он часто видит то, чего нет… м-да. А во-вторых, мало ли что это мог быть за прибор… Мы усиленно распускали слухи, что портативный уловитель меток существует. А твой Стас… он, вероятно, нашел детектор лжи. Знаешь, есть такие приборы. Если человек врет и волнуется – горит зеленая лампочка…

– Черная!

– Ну, пусть черная. А если не волнуется и говорит правду, красная. Может быть, это был как раз такой прибор, – пожал плечами Вэ-А. – Стас боялся, что перед ним мифический планктон, волновался, что прибор его выдаст, и лампочка загоралась. И любой запрещенный волновался, когда к нему подносили эту штуку. А разрешенный ребенок – нет. Вот и загоралась красная лампочка. Коля схватился за голову.

Что же это за мир такой?

Он столько раз думал, что все про него понял. Но каждый раз стройная картина Верхнего Мира рушилась, разлеталась на куски – как картонный пазл, который за уголки подняли над столом.

Никаких меток нет.

Никакого Списка нет…

«Тебя будут встречать, как героя. Даже если никакого чудовища нет», – вспомнил он вдруг слова министра. Вот оно.

---

Коля рассмеялся и подкинул в ладони согревшийся ключ:

– Значит, Списка нет? Зуб даете?

– Даю. Нет никакого Списка, – улыбнулся в ответ Вэ-А.

– Тогда я пойду?

– Иди. Только разрешение возьми. Тебя там уже ждут, я полагаю. А я, с твоего позволения, все же приму ванну. Я не люблю изменять своим ежедневным привычкам… м-да.

Коля подошел к двери и вставил металлическую бородку в щель. Но все же обернулся, не смог удержать на губах вопрос:

– Вэ-А? То есть, господин министр?

Маленький сутулый человек, уже тянувший на себя дверь в ванну, посмотрел на него через плечо:

– Да, мой мальчик? Что-то еще?

– Зачем вы мне это все рассказали? Да еще и разрешение дали? Вы же знаете, что будет дальше?..

– О да! Разумеется!.. Открой дверь – и ты тоже узнаешь! Счастливо!

Он, помахав тощей рукой, исчез в ванне, откуда тут же послышался шум бьющейся о мрамор воды. Коля толкнул тяжелую входную дверь и, держа в руках разрешение, вышел в коридор.

Улыбка не сразу исчезла с его лица… Какое-то время он еще стоял, думая, что ему мерещится. Но вот он моргнул раз, другой, а мираж и не думал пропадать.

Посреди коридора с боевым пистолетом в руках стоял Стас…

Он стоял, нехорошо ухмыляясь. А за спиной его, вероятно, раскуроченные взрывом, чернели двери лифта, когда-то бывшего деревянным и золотым.

– Попробуешь дернуться, выстрелю! – предупредил Стас. Затем открыл рот и, вынув из кармана какую-то коробочку, тряхнул ею перед самым лицом. Какая-то серая пластинка упала на высунутый язык. – Дымовую конфетку хочешь? Дрянь страшная…

Стас дико заржал. Изо рта его повалил дым.

Сладковатый дым. Тот самый, что валил из мешка.

– Предатель, – прошипел Коля, – из-за тебя, гнида, подонок, гад! Из-за тебя Димка погиб! Это ты должен был в лифте торчать! Тебе надо было пулю в сердце! Или тройку на голову!.. Гад, предатель!

Он сжал кулаки, едва не сломав разрешение.

– Спокойно, ниндзя! Сделаешь шаг – пристрелю! Помрешь, как Димка… Как Инга… – Стас снова заржал и взвел предохранитель. Специально взвел, чтобы Коля слышал щелчок.

– Инга?!

– Ну или Светка! Но Светка трусиха, она вряд ли бы прыгнула! Ты что думал, мы всех так просто в Нижний Мир отпустим? Мы их всех заминировали!.. Всю вторую группу! Я сам вспышки-два из Минизуча таскал и на них устанавливал! Стоит кому-нибудь прыгнуть вниз, через Щит – и ап!.. Белое пламя, грохот! Эффектно! Красиво! И вот уже группа номер два в курсе, что герой-то их – облажался! Список работает, метки работают! Все счастливы, и все остается, как раньше…

– А ты за это что получаешь, гнида, козел?!

– Это уже мое дело. Но у меня, скажем так, все будет лучше всех. Вот только тебя убью, и поеду отдыхать на море… На краю, говорят, песок такой замечательный, белый! Не черный, как над заваренным люком… ты ведь помнишь черный песок? Конечно, ты помнишь, урод!.. Мы ведь тебя там нашли! Специально! Как я это все провернул, а? Всех заставил поверить, что ты урод! Герой!.. Неуязвимый. Без метки, ах-ха-ха.

Смех был похож на кашель. Стас задыхался, и глаза его блестели – то ли от вызванных дымом слез, то ли от восторга. Он говорил и, громко чавкая, жевал свою жуткую конфету.

– Ты думаешь, ты нам для чего был нужен, урод? Это ж был показательный пример! Опыт, трюк!.. Задети стали наглыми совсем, Щит прокалывали чуть ли не каждый день. Бумсель этот, опять же!.. Да Димка однажды чуть не нырнул за мячом. Чуть не открыл, что можно через Щит шастать, и ничего не будет. Вот это был бы номер, ах-ха-ха! Ладно, я его удержал! Надо, надо было их всех напугать… А тут как раз ты. Герой из Нижнего Мира! Мы сами хотели ребенка какого-нибудь привести. Но этот Олег дурацкий все еще лучше сделал!.. Ты вообще ничего не заподозрил! Жалко только, из тюрьмы ты сбежал, чуть все не испортил! Но мы тебя все равно нашли! И теперь всем докажем: вот, даже этот ниндзя из Нижнего Мира ни-че-го не смог изменить!

Коля плакал. Он вдруг понял. Огромный, шершавый кусок мозаики вдруг встал на место.

«Тебя будут встречать, как героя. Даже если никакого чудовища нет…»

Но что если его нет – и тебя тоже нет? Если ты не вернулся?

Тогда чудовище остается в живых.

– Стреляй, – сказал он Стасу тихо и пошел на него.

«Я не буду плакать», – пообещал себе Коля.

Лишь бы все это быстрее закончилось. Он закрыл глаза.

То ли их разделяло так много шагов, то ли атлет пятился. Коля ждал, что дуло пистолета упрется ему в лоб, но он все шагал и шагал, а Стас никак не решался выстрелить…

– Теперь, когда ты умрешь, – кричал он злорадно, – они все успокоятся. Скажут: вот, даже мальчик без метки не уничтожил Список! Куда уж нам, все скажут!.. А сейчас я тебя убью и…

Раздался выстрел. Коля открыл глаза.

Стас лежал на полу, лицом вниз. Пуля проделала дыру в его голове, прямо под затылком, и из дыры теперь выходил дым. Коля поморщился. Ноги не слушались его. Он привалился плечом к стене и стал сползать вниз. Слезы застилали глаза – он заплакал, вопреки обещанию. Он просто больше не мог всего этого выносить. Больше не мог принимать новые кусочки знания и укладывать их рядками в своей голове, сортируя на плохие и хорошие. Кто бы ни застрелил Стаса, он уже не будет для Коли ни спасителем, ни мерзавцем. Ему теперь вообще все равно…