Свидание с развратным фавном - Маргарита Южина

И он угрожающе замахал рукой над головой, будто в руке у него был, по меньшей мере, меч-кладенец.

Господа, тащившие ковер, добычу бросили, но отдавать не собирались. Они плюхнулись на него всеми телами и злобно сверкали глазами на непрошеных гостей.

– Встань с ковра, убоище! – сдернул с ковра первого бомжа Шишов.

При ближайшем рассмотрении им оказалась беззубая, морщинистая дама, от которой за версту смердело перегаром.

– Ты ч-ч-о? – пролепетала она, страшно вытягивая голову и отводя руки назад. – Шовщем штрах потерял?

– Там женщина! – от волнения глубоко дышал Шишов. – Убитая! Это не вы ее?

Добытчиков, как взрывной волной, снесло с ковра.

– Я ж те грил – что-то там ворочается! – щелкал даму по лохматой голове второй бомж. – Я те грил, что там ноет ктой-то? А ты – тарака-а-аны…

– Да у меня в доме сроду такой пакости не водилось! – возмутилась Вера. – Тараканы, главное…

Шишов раскатывал свернутый в рулон здоровенный ковер и только тихо приговаривал:

– Симочка… девочка, потерпи, сейчас… сейчас я… Вот чер-р-рт… да сколько крутить можно?! Сейчас я тебя… Вот глупая женщина, сама решила, а я-то на что…

Серафима очнулась оттого, что кто-то ее безбожно давил и тряс ей голову. Она открыла глаза и только потом поняла, что это Шишов. Он пытался ее поднять, с чувством прижимал к груди, лопотал какую-то чушь и постоянно гладил по больной голове.

– Сеня… голову не трогай… и… брось меня… аккуратненько. Я лучше сама… – проговорила она и попыталась сесть.

Сеня выглядел неважнецки – красные глаза, перекошенное лицо, взлохмаченные реденькие кудряшки, урод да и только… Черт, но какой же близкий, родной урод…

– Так, женщину с раритета убираем, – командным голосом разразилась Вера. – Мы коврик в салон, да?

– Пошла ты, знаешь куда, со своим ковриком! – вскочил Шишов. – Я сейчас…

– Так, значит, на багажник, – распоряжалась Звонцова. – Вот идиотство, и какая сволочь кинула его в тухлые помидоры?

У Шишова забегали желваки.

– А я тебе скажу, какая! Я тебе напомню, что это ты с твоей…

– Ах, ну да же… от него так прет… Ну ничего, я дома…

Серафима медленно приходила в себя:

– Сень, а чего со мной, а?

– Давай потихоньку до машины добираться… В больницу тебя определим, а там я сам все узнаю, кто тебя, что с тобой… – как маленькую, уговаривал ее Шишов. – Сама-то подняться можешь?

Серафима поднялась. Немного кружилась голова, но в целом все было не так плохо.

– Сень, не надо меня в больницу, я лучше дома отлежусь.

– Какое дома?! У тебя, может быть, полбашки снесли, а ты говоришь – дома… – подпрыгнул Семен, пытаясь рассмотреть, что там с головой у напарницы. – Вон! Мне отсюда видно, какой у тебя колокол вздулся!

– А крови нет? – испуганно покосилась на него Серафима.

– Дай-ка посмотрю… Да нагни ты голову! Вроде нет… Хм, у тебя и шишки нет, это так волосы дыбом вскочили. Ну так чего, домой или в больницу? – уже успокаивался Шишов.

Серафима потрогала голову, осторожно к себе прислушалась и возмутилась:

– Шишов! Опять хочешь мои лавры прикарманить? Ни в какую больницу меня не вези, только домой!

– Ладно, домой так домой. Но только ко мне. И все! И точка!

Вера на их разбирательства внимания не обращала, она уже бережно свернула ковер в рулон и теперь пыхтела, пытаясь пристроить его на крышу Сениного автомобиля.

– Давайте же, Шишов, помогайте! – кричала она, безрезультатно стараясь закинуть поклажу наверх.

– Сейчас же убери эту вонь с моей машины! – кинулся на нее Шишов. – Выбрось, говорю! Я тебе новый лучше куплю, если себя хорошо вести будешь.

– Хорошо, новый купи, а этот тоже… нужно…

Пока они препирались, Серафима добралась до машины и устроилась на заднем сиденье. Силы к ней теперь возвращались быстрыми темпами. Только очень хотелось пить.

– Ну, как ты? – плюхнулся рядом Шишов.

– Ты бы не оставлял ее одну, – осторожно кивнула в сторону Веры Серафима. – Сбежит, а нам ее еще допросить надо…

– Допросим, обязательно. Сейчас приедем ко мне и допросим. А от своего ковра куда она сбежит? Видишь, веревкой его прикручивает… Эй! Через пять минут отъезжаем, у меня женщина больная в салоне!

Вера в пять минут уложилась, и вскоре они вместе с Шишовым затаскивали ковер на балкон Семена.

– И не спорь! – рычал Шишов. – Эта прелесть у меня на балконе поторчит, пока ты нам все не расскажешь. Сима! Ты как? Поднимаешься?

Сима поднималась. Она уже почти окончательно пришла в себя, только ее очень мучила жажда.

В доме Шишова их встретила Ирина.

– Ой, пап, а это куда? – брезгливо сморщилась она, отодвигаясь от вонючего свертка.

– Это, девушка, ценная вещь! И я доверяю временно приютить ее у вас! – напыщенно проговорила Вера и пошла открывать балкон.

Через полчаса умытая, переодетая в халат Татьяны Серафима сидела в кресле, потягивала из большой кружки ароматный малиновый чай и теребила мурлыкающих котят, а Вера восторженно лопотала Шишову:

– Ой! Вы меня так сегодня спасли! Я ведь просто… просто чуть с ума не сошла! То эту Симу нечаянно встретила, то ее по голове долбанули, то меня чуть ковра не лишили… Такой ужасный день! А вы… вы просто герой! Дайте я вам облобызаю руки… Хотя нет, можно я руки не буду? Вы с этим ковром возились, весь провоняли. И на кой черт он вам сдался? Да, чуть не забыла… А что вы там такое говорили про покупку мне нового напольного покрытия?

Наконец Шишов насытился дифирамбами и гаркнул:

– Ирина! Ирка! Унеси детей и сама закройся! Мы о серьезных вещах говорить будем.

– А можно я к Тане схожу, в аптеку? – попросилась Ирина. – Она мне обещала витамины дать, для памяти…

– Сходи, – позволил строгий отец. – Да скажи, пусть сегодня с работы не задерживается. И еще: пусть позвонит домой, у нас тут женщина… Серафима, ей, наверное, тоже какие-то витамины нужны. А может, и лекарства. Короче, я не знаю, пусть она позвонит.

Шишов дождался, когда Ирина уберет котят и захлопнет за собой дверь, потом пододвинул стул ближе к Вере и хитро усмехнулся:

– Ты вот, Вера, мне все уши своей тряпкой завесила. А тебе надо бы не о ней, а о себе волноваться.

Верочка уже довольно уютно чувствовала себя на шишовском диване и придумывала, как бы напроситься на обед. А то ведь уже четыре часа, а у нее во рту даже куска хлеба с утра не лежало. Однако вопрос хозяина дома обескуражил.

– Это почему? – насторожилась она. – Я, между прочим, за квартиру вовремя плачу, на работе у меня отгулы… Чего мне волноваться?

– А ты не догадываешься? – уставилась на нее Серафима.

Та поежилась.

– Нет, ну я немного догадываюсь… Дайте-ка подумать – из-за Симы, что ли? – обиженно фыркнула она. – Так это не я ее. Я даже наоборот – приняла все меры для ее спасения. А ковер – это уж потом… Я и не хочу больше никакого ковра, он провонял весь…

– Хватит! – рявкнул Шишов. – Рассказывай: кто и зачем долбанул Серафиму по темечку?

– А я-то откуда знаю, зачем?! – вытаращилась Вера Звонцова. – Нет, главное, помогаешь людям, добро делаешь, а потом тебя же… Слушайте, а покушать у вас ничего нет?

– Сначала сведения, потом корм! – сурово проговорил Шишов. – Отвечай: какая такая подруга решила напасть на Серафиму?

Вера сомневалась – рассказывать ли все начистоту, но Серафима вдруг простенько проронила:

– Учти, она свидетелей не оставит. Она же, твоя подруга, не знает, что я жива осталась, думает – померла в твоем раритете. А зачем ей лишние свидетели ее преступления? Так что готовься. Тебя тоже по головушке приложит. А кто тебя спасать будет, Вера?

Вера еще на минутку задумалась. Действительно – кто? Мишка из первого подъезда точно не подпишется, у него жена кобра. Андрей Вадимович? Он чего-то и вовсе в последнее время не появляется, уже года три… Костеренко? Ах, да, тот тоже не спасет…

– Не морщи лоб, мы поможем, – успокоил Шишов. – Только ты давай, выкладывай по порядку – и про свою подругу, и про все остальное. Говори, а то обед стынет.

Обедом и не пахло, но Вера все равно начала:

– Значит, сижу я у бабы Степаниды… Это какая-то родственница моей матери, еще с давних времен. Ну, сижу, а потом слышу – звонит мне кто-то. И прямо в трубку ругается. И так страшно говорит – что я залила весь дом по первый этаж и что мне голову открутят.

– Про голову я не говорила, – встряла Серафима. – Я тебя домой вызвать хотела. Дальше чего?

– А чего – я пришла, – дернула головой Вера. – Прилетаю на нижний этаж, к Марии Митрофановне. Говорю: передайте вашей невестке недоделанной, что у меня кран в порядке. Она на меня глазами луп-луп. А я к себе. И только зашла – звонок в дверь. Открываю… Я, честно говоря, думала, что это невестка прибыла, мне извинения свои принесла в денежном эквиваленте. Вот открыла. А там эта вот стоит. Сима ваша. Конечно, я расстроилась! А она что-то такое начала лепетать, дескать, ты меня не ждала, а я без приглашения и вообще даже без подарка. И только я собралась ей посоветовать, что, дескать, магазины открыты, можно и сбегать, как вдруг вижу – в дверях моя подруга! Эта росомаха Сима влетела, даже дверь за собой не закрыла. А у нас, между прочим, дует! Ну и… надуло подругу. И я еще сообразить ничего не успела, а подруга – хрясь по голове вашей Симе разделочной доской… Я напугалась, конечно, думала, кровь там, все такое. А я до ужаса кровь не переношу. Нет, смотрю – аккуратненько… Ну и…