Правила обольщения - Мэдлин Хантер

Алексия ждала, что на лице Хейдена отразится чувство вины, но ничего подобного не увидела.

– Я полагаю, вы им пишете, – произнес лорд Хейден.

– Конечно. Мы переписываемся с Роузлин. Тимоти разорен. Банкротство негативно отразилось на его здоровье.

– Пристрастие к бренди до добра не доводит.

– Как вы смеете! – Голос ее дрогнул.

В глазах лорда Хейдена вспыхнул огонь. Внутренний голос беззвучно требовал замолчать, ведь их последний горячий спор привел к нежелательным последствиям.

Алексия обуздала свой гнев.

– Роузлин пишет, что им почти нечего есть, поэтому сомневаюсь, что Тимоти может купить себе бренди.

– Дешевый джин тоже неплохо делает свое дело. Но мне жаль, что дамы находятся в столь бедственном положении. Я пошлю мисс Лонгуорт немного денег. Хотелось бы, чтобы они попали к ней, а не к ее брату.

– Она ни за что не примет от вас помощь. Ни ее гордость, ни ее гнев не позволят ей это сделать. Она скорее умрет от голода.

– Тогда я дам деньги вам, чтобы вы передали их ей. Таким образом, она не узнает, кто их прислал. Ну, скажем, пятьдесят фунтов?

Предложение лорда Хейдена удивило Алексию. Она знала, что ей стоит немедленно согласиться. И все же… она с подозрением посмотрела на собеседника. Не случится ли так, как с новыми нарядами? Не окажется ли она у него в долгу?

Губы лорда Хейдена растянулись в улыбке, словно он прочел ее мысли.

– Мисс Уэлборн, пожелай я сделать вас своей любовницей, не стал бы ходить вокруг да около. Вы могли бы это понять. Кроме того, не стал бы оскорблять вас столь незначительной суммой.

А потом экипаж приехал на Хилл-стрит. Лакеи поспешил помочь Алексии выйти из экипажа. Девушка быстро спустилась на землю, в то время как Ротуэлл сложил свертки в руки слуг. Алексия почти дошла до двери, когда наконец приняла решение относительно денег. Она обернулась и обратилась к лорду Хейдену:

– Моя гордость не должна помешать тому, чтобы мои дорогие кузины получили материальную помощь. Я передам Роузлин деньги. Десять фунтов. Потому что не смогу объяснить, откуда взяла пятьдесят. Она никогда не узнает, что получила помощь от вас.

Глава 8

Алексия с трудом пыталась заставить Кэролайн поддерживать высокопарную беседу на французском языке. Мастерство ее ученицы в этом изящном искусстве по-прежнему оставляло желать лучшего. Ее собственное отсутствие внимания к трудным местам грамматики тоже не способствовало прогрессу.

Почти все мысли Алексии были поглощены последней встречей с лордом Хейденом, состоявшейся три дня назад. Теперь, когда ее не смущало присутствие этого мужчины, Алексия сосредоточилась на их разговоре. Она углубилась в серьезные размышления, касающиеся того, что он сказал о Бенджамине. Возникший недавно вопросительный знак становился все больше и внушительнее.

Вскоре в классную комнату вошел лакей и положил на стол сверток, сказав, что это посылка для мисс Уэлборн.

– Вы купили подушку, когда ездили по магазинам? – поинтересовалась Кэролайн.

Алексия не покупала ничего подобного, но сверток выглядел так, словно в нем действительно была подушка. Девушка сломала печать на узорчатой бумаге отличного качества. В свертке оказалась муфта из горностая.

– О Боже, – воскликнула Кэролайн, – какая красота!

Муфта была сделана из необыкновенно мягкого белого меха. Отверстия для рук были оторочены атласом цвета слоновой кости, а швы с обеих сторон спрятаны под рядами крошечных жемчужинок.

Алексия прочла записку, лежавшую рядом с муфтой:

«Мне сообщили, что сегодня вы идете с моей тетей в театр. Вечера все еще слишком прохладны, чтобы леди пренебрегала подобными удобными мелочами. Пожалуйста, примите этот подарок в знак благодарности за помощь, которую вы оказываете моей семье.

Истербрук».

Кэролайн провела кончиком пальца по меху, изобразив на нем узор.

– Мама считает, что Истербрук должен был пригласить нас пожить у него. Она очень обижена на него за то, что он ни разу нас не навестил, но я уверена, у него очень доброе сердце.

Алексия не знала, насколько доброе сердце у Истербрука, потому что не сомневалась в том, что он совершенно ничего не знает о подарках, преподносимых от его имени.

Муфта привела ее в восторг. Ей так и хотелось ощутить ее тепло. Она вспомнила, как Ротуэлл укутал ее руки пледом, соорудив из него подобие муфты.

– А что в записке? – спросила Кэролайн, указывая на колени наставницы. Из первого послания выпало другое, скрепленное печатью.

Алексия дотронулась до него, сообразив, что Кэролайн не стоит его показывать. По размеру и форме пальцы девушки определили, что внутри завернуты банкноты. Очевидно, «Истербрук» приложил к подарку десять фунтов для семьи Лонгуорт.

Алексия знала правду. Она еще не успела обзавестись долгами. Уловка лорда Хейдена, с помощью которой он выдавал собственные подарки за щедрость Истербрука, защищала ее гордость. Ее также защищало и странное заверение, полученное в экипаже. «Пожелай я сделать вас своей любовницей, не стал бы ходить вокруг да около».

Алексия отложила муфту и записки в сторону. На протяжении всего урока подарки оставались на столе, ожидая своего часа, чтобы окружить Алексию иллюзией безопасности и обманом заставить ее думать по-доброму о человеке, их пославшем.

Ее платье было старым, но вполне приличным, а длинный плащ элегантен в своей простоте. Однако наряд Алексии совсем не отвечал требованиям моды, и Хейден предположил, что ему уже несколько лет. Очевидно, Алексия купила эту одежду, когда главой семьи был Бен. Она не выглядела поношенной лишь потому, что ее надевали крайне редко.

Девушка вошла в ложу вместе с Генриеттой, довольствуясь своей ролью скромной компаньонки, теряющейся в тени царственной хозяйки. Неброская шляпка, украшенная перьями, свидетельствовала о том, что ее обладательница – настоящая леди, каким бы ни было занимаемое ею положение. А меховая муфта звенела ноткой роскоши в приглушенной мелодии вышедшего из моды одеяния.

Во время представления муфта покоилась на коленях Алексии. В театре было прохладно, и девушка сунула руки в муфту. Сидевший рядом с Генриеттой Хейден отчетливо видел изящный изгиб одной руки. Хейден представил себе, как ее согретые мехом тонкие пальцы скользят по его обнаженной груди, оставляя на ней пять бархатистых дорожек, спускаются к бедру и ласкают чресла.

Хейден встал и отошел в дальний конец ложи. Отсюда он видел лишь заднюю часть шляпки Алексии, ее шею и мягкие округлые плечи. Платье девушки открывало достаточно, чтобы воображение Хейдена разыгралось с новой силой, заставляя его представлять вкус ее кожи под его губами.