Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

– И что, выходить нельзя? – поинтересовался Дима, поскольку прыгающих по камням туристов не заметил.

– Нет.

– Почему? Ученые запрещают? Сами гусеницами всю Землю изгадили.

Оля удивленно воззрилась на Соловья, видимо, пытаясь сообразить, каких гусениц он имеет в виду.

– На тракторах ездили, а людям пройти нельзя. Боятся, что Марс по камешкам растащат? – пояснил свою мысль Дима.

– Кому сейчас нужны марсианские камешки? – спросила Оля. – Раньше думали, что здесь может оказаться много золота, а золота нашли маловато. Его здесь меньше, чем на Земле.

– Откуда ты знаешь?

– Фильм смотрела. Но выходить нельзя не поэтому. Снаружи очень холодно.

– А если надеть шубу?

– Вряд ли она поможет при температуре минус сто градусов. Да и давление здесь очень низкое.

– Ну и что? Голова болеть будет?

– Нет, человека просто разорвет на кусочки. Как воздушный шарик.

– Это из-за давления я так паскудно себя чувствую?

– Нет. Из-за низкой силы тяжести. Марс ведь гораздо меньше Земли.

Дима взглянул на подругу с уважением.

– Я смотрю, ты неплохо подготовилась к поездке. Много узнала про Марс. Только я никак не пойму, что нам здесь делать?

– Просто смотреть, – ответила Ольга.

Соловей огляделся еще раз. Словно бы зимний сад, только без цветов, да снаружи будто стройка идет. Солнце тусклое, воздух сухой, и голова противно кружится.

– Ну, посмотрели… Зрелище не особо впечатляет, – констатировал он. – Разве что гора… А денег за билет, наверное, немало отвалила?

– Да уж отдала кое-что.

– Отец карточку разблокировал?

– Нет, – Оля покачала головой. – Я билеты заранее купила. Еще до нашей первой встречи. Надеялась тебя удивить.

– Предусмотрительная, – заметил Соловей. – Удивила, нечего сказать. А что еще здесь можно увидеть?

– Саму исследовательскую станцию. Как тут работают люди. Под землей, точнее, в недрах Марса. Там и теплицы есть, и мощные реакторы, и заводы. Не такие, как, например, на Луне. Некоторые люди даже живут здесь постоянно, воспитывают детей. Тут работают настоящие школы и детские сады.

– Тогда давай поглазеем. А спеть работягам с местных заводов не надо? Порадовать марсиан?

– Пожалуй, не стоит, – улыбнулась Оля. – Они нам за это не заплатят.

Такое объяснение Диму полностью удовлетворило. Даром работают только любители, но никак не профессионалы. Пусть даже и на Марсе.

Мясо подрумянивалось, над садом стоял запах шашлыка – такой, что хотелось поскорее схватить шампур и полакомиться. Молчаливый руководитель службы безопасности добросовестно вертел шампуры, изредка помешивал небольшой стальной кочергой угли. Александр задумчиво смотрел на жар в мангале и тоже молчал. Хонгру даже стало немного не по себе.

Почувствовав напряженность гостя, Александр попросил:

– Слушай, сходи в дом, возьми бутылочку вина. Что мы здесь работаем не покладая рук? Я бы и сам сходил, да Лилия может бутылку не дать раньше, чем за стол сядем. Молодая еще, хочет показать себя хорошей хозяйкой, которая своего мужчину в ежовых рукавицах держит. Не понимает еще, что к чему… А тебе она не откажет, ты гость.

Не то чтобы предложение Хонгру понравилось, но отказывать хозяину причины не было, он поднялся с травы и побрел к дому. Только свернул за угол, как встретил Василису.

– Привет! Мясо еще не готово?

– Жарится, – доложил Хонгр.

– А ты куда?

– За вином.

– Оно тебе нужно?

Хонгр пожал плечами.

– Лилия все равно не даст, – сообщила Василиса. – У меня к тебе предложение получше. Давай сбежим минут на двадцать?

– Зачем? – спросил Хонгр.

– Не знаешь, зачем девушка приглашает сбежать мужчину? – улыбнулась Василиса. – Ты не переживай, у меня мощный ускоритель. Реально мы будем отсутствовать минут десять, но времени хватит.

– Вирт? – разочарованно спросил Хонгр.

– Ну да. А ты хотел предложить мне руку и сердце?

– Пока нет, – революционер усмехнулся. – Вынужден тебя разочаровать: у меня нет имплантатов.

– Вынуждена тебя разочаровать – имплантаты не нужны, – очаровательно улыбнулась Василиса. – Для таких случаев у меня всегда имеется ментальный обруч.

– Что?

– Ни разу не пользовался?

– Нет.

Василиса достала из сумочки тонкую стальную ленту с несколькими утолщениями в разных местах.

– Вот. Надеваешь на голову – и полный эффект присутствия.

– А мозг не вскипит? – спросил Хонгр.

– Мозг – нет, – улыбнулась Василиса.

Хонгр замялся лишь на мгновение. А почему бы и нет? Почему он должен вести себя, как скучное и неинициативное ископаемое? Просто глупо… В общем-то, соглашаться на такие предложения тоже глупо, но, по крайней мере, приятно.

– Программы-то лицензионные? – на всякий случай спросил Хонгр.

– Оборудование лицензионное. А программы – эксклюзив. Мало не покажется.

– И куда мы пойдем? Присядем здесь на травку?

– Зачем? Тут есть комната для гостей, вон в том маленьком коттедже.

Василиса схватила Хонгра за руку и увлекла в глубину сада. Революционер шел послушно, словно на заклание. Уши у него горели, как у подростка. Что еще придумает эта вздорная белокурая красавица?

В полутемном кабинете людей не оказалось. Рядом с широкой и длинной медицинской кушеткой был установлен массивный аппарат: зеркальные поверхности, шланги, кабели, большой цилиндр наподобие того, что применялись в парикмахерской для сушки волос. С помощью него и будут копаться в моих мыслях и воспоминаниях…

– Есть кто-нибудь живой? – тихо позвал я.

– Вас ожидают, Даниил.

Все тот же приятный женский голос из-под потолка.

– Где?

– Здесь.

– Вы не будете выходить?

Женщина хихикнула:

– Я Фея Моргана, Даниил.

– Хозяйка острова Авалон?

– О, как приятно пообщаться с кем-то из прошлого! – воскликнула моя незримая собеседница. – Из тех славных времен, когда люди читали Мэлори – или, на худой конец, смотрели фильмы о рыцарях Круглого стола. Я не хозяйка Авалона, но веду людей к этому блаженному острову.

– То есть вы программа или подпрограмма?

– Мегапрограмма. Искусственный интеллект, являющийся неотъемлемой частью проекта «Авалон». Одна из его сущностей.

– А каковы другие сущности? Их много?

– Нельзя сказать, что много – в проекте такого уровня важную роль играет централизация. Но и не так мало. Если разбить функциональные обязанности участников проекта, то помимо вычислительных и аналитических мощностей существует еще база данных и аппаратное обеспечение. И база, и аппаратура – огромные сегменты проекта. Мегасегменты.

– Не вполне ясно, но все равно спасибо.

– Не думайте, что, беседуя на посторонние темы, мы впустую тратим время, – заявила Моргана. – Ваши вопросы, ваши ответы, реакции, мимика – все это тщательно изучается и поступает в базу данных. Даже сейчас.

– Зачем? Ведь меня уже «вспомнили». И воскресили.

– Разве это значит, что базу данных не нужно совершенствовать? Да и мои аналитические возможности достигли такого уровня, что только по вашим жестам и словам можно сделать некоторые выводы о вашем отце, о матери, о тех людях, которые вас воспитывали и с которыми вы встречались на протяжении жизни.

– Не проще ли сканировать мозг напрямую?

– Нет, нужно использовать самые разные выходы для получения информации. Однако ваше предложение не лишено смысла. Прилягте, пожалуйста, на кушетку. Используем аппаратуру.

Я лег и задумался над тем, со сколькими людьми ведет сейчас диалог Фея Моргана. Только в этом здании вспоминают своих родственников как минимум человек тридцать – даже если половина входов не используется или предназначена не для посетителей. А другие восстановительные центры, в России и за рубежом? Мегапрограмма работает и там? Или они разные? Нет, такой подход неэффективен, программное обеспечение должно быть единым. Может быть, у нее раздвоение, точнее, разделение в n раз личности? Для каждого центра, для каждой страны или даже для каждого входа в восстановительный центр…

Интересно, сколько языков знает Моргана? Наверное, все, которые есть, и те, которые были прежде. А если еще не знает, то скоро будет знать. Данные поступают и обрабатываются, языки и обычаи исчезнувших народов пополняют базу данных, как и сведения об их представителях.

Полый цилиндр сканера бесшумно придвинулся к моей голове. Фея хихикнула и произнесла:

– Действительно, Даниил, я знаю великое множество языков. Не только те, на которых говорили в реальности, но и те, что придумали отдельные индивидуумы. Многие сумасшедшие изобретали свой язык, пытались говорить на нем, да только никто их не понимал. Я понимаю.

– И не только понимаете, а еще и читаете мысли?

– Конечно. Те, которые лежат на поверхности. Кстати, полагаю, полицейский соглядатай нам ни к чему. Я отменяю ордер на его прикрепление и подаю ходатайство о закрытии дела по подозрению вас в убийстве. Уверена, ничего подобного преднамеренному убийству вы совершить не могли и не совершали.