Между людьми и кначетами - Шана Огней

Раздались шаги. Меня окутало теплое зеленое сияние. Боль сразу прошла, растворилась в беспечном океане…

– Он выживет? – в голосе Верло неподдельная тревога. Надо же. А еще недавно со мной не разговаривал.

Ему ответил незнакомый старческий голос:

– Да, мы успели вовремя.

– Очень хорошо. – Это Крой. Голос как сквозь вату. Сияние успокаивало, убаюкивало. – Нам нужно уехать на новый вызов, если что-то будет нужно, обратитесь в контору координаторов элиторов.

Ничего себе… Они меня что, оставят тут?..

– Силь, – голос командира зазвучал громче, и я, поборов сонливость, открыл глаза, чтобы показать, что слушаю. – Мы должны вернуться через несколько дней.

– Хорошо. Удачи.

Я поймал внимательный взгляд врача. Кажется, он удивлен моим состоянием. Кажется, он не ожидал, что я выживу. Возможно, он даже заметил магическое влияние на организм. Если он расскажет, это будет очередной монеткой в копилку раскрытия истины моих намерений.

В поле зрения появился Верло, опустился рядом на корточки, аккуратно взял мою ладонь в свои, проникновенно заглянул в глаза:

– Извини, что бросаем тебя. Мы скоро вернемся. Выздоравливай!

Я в некотором удивлении его разглядывал. Он просто вот так решил забыть обиду потому, что я пострадал?.. Он и правда переживает за меня. Даже чувствую себя неловко, как будто манипулирую им, хотя это и не было запланировано.

– Я в порядке. Не волнуйся. К вашему возвращению буду в строю.

Постоянство зла

Ветер, налетевший на желтый клен, сорвал охапку листьев, поднял в небо. Как незаметно пришла осень… Вторые сутки окно – практически единственное мое развлечение. Пора бы начать как-то вставать с кровати. Швы теперь уже не должны разойтись. Все-таки магическое лечение гораздо эффективнее обычного.

Я поморщился от боли, принимая сидячее положение. Со вздохом огляделся.

Меня лечили как привилегированного – в одиночной палате с хорошей большой кроватью, платяным шкафом, большим зеркалом… Казалось, надо радоваться, да вот только пообщаться тут не с кем. То ли дело многоместные.

Большую часть времени я или просто лежал и медитировал, или листал помощника, освежая знания в памяти. Три раза в день приносили еду и лекарства, один раз меняли повязки, пару раз заходил врач и обновлял лечащее заклинание, которое просто-напросто усиливало и ускоряло регенерацию. Я осторожно выскользнул из-под одеяла, спустил ноги на пол. От движений по телу проносились вспышки боли, не слишком сильно, но ощутимо. Морщась, я медленно поднялся, подошел к зеркалу.

Осколки поразили почти каждую часть тела, я весь замотан в бинты. Только лицо и ладони чисты, и то лишь потому, что совсем мелкие порезы уже затянулись. В принципе, можно прямо так и пойти! Можно сказать, я одет. Я хихикнул. Ладно, не будем смущать людей. Открыв шкаф, я достал больничные штаны – моей формы нет, еще бы, после того падения от нее остались одни лохмотья, – оделся. Взглянул на значок и браслет элитора, без них я теперь чувствую себя голым – ну да нечего внимание привлекать. Осторожно размяв руки-ноги-торс, я вышел в коридор.

Стены приятного мятного цвета, много скамеек, чтобы старые или травмированные люди могли отдыхать, перемещаясь в столовую, или в кабинет к врачу, или куда еще. Рядом со скамейками и на подоконниках – растения в горшках. Минималистичный дизайн интерьера. Похоже, меня положили в одну из лучших больниц города. Совсем не похоже на те лечебницы, что я видел в детстве, с обшарпанными стенами и недружелюбной атмосферой…

Я погулял по этажу и наконец остановился у операционных. На скамейках рядом сильный темный след. Люди, сидевшие здесь, очень много переживали, и их эмоции притягивали темную энергию. Я попытался представить, что бы я чувствовал, если бы на операционном столе лежал, например, Яролас… Тут же накатили тревога и страх. Я поспешно прогнал мысли. Да уж, то, что чувствуют люди, которым врачи принесли плохие новости, даже не хочется представлять.

Азкэтначи говорил, что низших кначетов вроде левинов или чиров такая концентрация тьмы может вытянуть в наш мир. Что-то в духе: «Зулайдэн от Олокуза отделяет один сантиметр подмира. И когда здесь становится слишком много тьмы, граница истончается, и в дырки могут провалиться мелкие твари». Мне вообще было сложно такое представить, предпочитал не углубляться во всю эту магическую теорию.

Раскинув руки, я распылил в воздухе разложение. Тьма таяла на глазах, сгорала, как тополиный пух. Отлично. Надо проверить другие этажи. Приятно чувствовать себя нужным! Даже в таком состоянии. В хорошем расположении духа я спустился на один этаж. Присвистнул – здесь концентрация тьмы была в несколько раз больше. Я огляделся. На стенах висят яркие корявые рисунки. Детское отделение. Понятно. Не медля, я вновь рассеял разложение.

– Ты мумия?

Звонкий голосок застал меня врасплох. Обернувшись, я увидел девочку, едва достававшую мне до пояса. Голубое платьице, бант на светлых волосах, босые ножки. Голова наклонена набок. И совсем не боится!

Я рассмеялся:

– Нет, я живой.

Она вновь оглядела меня с головы до ног, лицо стало грустным:

– Тебе больно?

Она мне сочувствует! Как мило! Я поспешил ее успокоить:

– Почти нет.

Она задумалась, улыбнулась:

– Хочешь, я тебя обниму?

Как же мне не хватало этого тепла! Я присел на корточки, протянул к ней руки. Она подскочила, хотела влететь мне в объятия, но в последний момент остановилась, осторожно коснулась, прижалась, боясь потревожить раны. Нежно похлопав по спине, она доверительно заглянула в мои глаза:

– Ты обязательно поправишься!

– Спа…

На краю сознания взорвалась тьма. Кто-то использовал мощное заклинание. Твою ж мать! Вот никогда не дадут насладиться чем-то хорошим. Я мягко отстранил девочку, кошкой вскочил на ноги и молнией бросился в сторону угрозы, игнорируя вспышки боли по всему телу. Влетел на свой этаж, побежал к палате, из которой тянуло темной энергией. К ней как раз подходили двое людей – мужчина и женщина. Я крикнул им остановиться, влетел в комнату и захлопнул за собой дверь. Огляделся. Кначета нет. Есть только кровь. Нет. Не кровь. Каша из мяса, костей, органов… Как будто человек был апельсином, которого со всей силы сжали в кулаке, и он взорвался, брызнул во все стороны. Потолок, стены, пол, приоткрытое окно, шкафы, стол с бальзамированным телом, которое готовили к погребению, – все вокруг в этой каше. На полу валялись только кисть и нога до колена, которые как будто попали между гигантскими пальцами и не были раздавлены. Судя по обрывкам зеленой одежды, это месиво раньше было врачом.

Куда делся кначет? Сбежал в окно? Если бы здесь передвигался кто-то в физическом