Просто бывшие - Ника Оболенская

Сосредоточившись на этом, прижимаю крепко к себе жену и засыпаю сном без сновидений.

Просыпаюсь ближе к вечеру один. Юли рядом нет, но ее присутствие ощущается. Вещи, в порыве разбросанные по номеру, собраны и аккуратно развешены. Шторы, которые я точно помню были раздвинуты с утра, расправлены чей-то заботливой рукой и дарят приятный полумрак.

Тело ломит от истомы. И только это мне подтверждает, что секс мне не приснился. Тогда между нами все было предельно ясно. Мы оба этого хотели. Но я готов к тому, что Юля даст заднюю, испугавшись влезать снова в отношения, которые уже однажды закончились полным разочарованием.

Мне хочется найти ее и пообещать, что мы со всем обязательно справимся. Что я больше не дам ее в обиду, не дам повода для ревности, не разобью ее сердце…

Юля сидит на общем балконе и гипнотизирует телефон. Завидев меня, вздрагивает всем телом. Ее лицо сосредоточено, и к моему появлению она точно была не готова. Вижу в глазах тревогу напополам с обидой. А еще от жены тянет тем самым стылым холодом, что обжег меня в первую нашу встречу.

— Что-то случилось? — присаживаюсь в кресло рядом, внутренне ожидая худшего. Неужели эти уроды снова ей угрожают?!

Юля молча протягивает телефон.

В диалоге с Янкой Горячо последнее сообщение:

«Этот козел мне изменял! ТРИ ГРЕБАНЫХ ГОДА! Я просто в ахуе!»

Глава 15. Великолепная семерка

Юля

— Рассказать вам, девочки, сказку? — Яна, опрокинув стопку текилы и напрочь проигнорировав лайм, громко хрустит соленым огурчиком.

За этим действом беспокойно следит Буся, возлюбившая сестру, как свою ближнюю.

Света с задумчивым лицом ощипывает Толика. Ира, в честь сегодняшнего экстренного сбора феечек снявшая аскезу на алкоголь, подперев кулачок, смотрит грустно на сказительницу.

Я же, вкратце узнавшая подробности этой истории, сбрасываю очередной вызов Соболева. Не сейчас.

В душе кипит обида на весь мужской род за мою Янку. И пусть Мир не герой сегодняшней сказки, но я не готова сейчас с ним говорить.

Странно у нас вышло. Еще позавчера я обнимала его, жарко кончая, а сегодня ступор какой-то.

— Жили были Ваня с Маней. Ваня любил Маню, Маня — Ваню. Знали друг друга, как облупленных, свадебку планировали, да что б пир на весь мир. Все нервы Мане вымотали с этой свадьбой… И всё у них было ха-ра-шо! Да только стал перед событием этим грандиозным Ваня не весел, головушку повесил. Пропадать стал в своем банке, задерживался допоздна. «Ну, бывает, аврал у человека, зашивается», — так Маня думала да наряд справный шила… Тьфу, девочки, как вспомню это платье!.. — Яна передергивается и недрогнувшей рукой наливает себе еще текилы. — А в один прекрасный вечер пришло Мане в соцсеточку сообщение от девицы незнакомой. Викторией Новиковой в миру названой. «Не верь Ване, он обманщик. Баба у него есть, красоты редкостной, характера пакостного. Натальей зовется. Три года как она у себя в инсте постит с Ваней твоим фотокарточки любовные. На Бали вместе они отдыхали, брульянт на пальце подписоте казала…»

— Янка, правда что ли? — Света в очередной раз отрывает листик от Толика, и я, решительно убрав цветок подальше, всучиваю той Бусю. Эта себя в обиду не даст, у нее для этого есть остренькие зубки.

Горячева обводит всех тяжелым взглядом.

— Маня, может, и была наивной, но дурой точно себя не считала. Проверила я, Свет, совпадают даты его командировок сочинских и постов этой Натальи Беловой.

— А что за доброхотка Виктория, которая тебе написала всё это? — Ира аккуратно отбирает у сестры стопку текилы, подсовывая вместо алкоголя зеленый чай.

Но Яна будто и не замечает перестановки.

— А вот это, девочки, рояль в кустах! Это еще одна Пашина любовница, с которой он год зажигал. Правда, на Бали не возил, этой в силу возраста колеса обозрения и прогулки в парке пока достаточно было. Но голову вскружил.

Света, почесав Бусю за ухом, задумчиво тянет:

— И ведь не стер ничего себе там, кобелина.

— Ты с ним говорила, Ян? — Присаживаюсь рядом. — Паша-то что по этому поводу думает?

Сестра поднимает на меня обиженный взгляд:

— Помнишь, как Козлович тебе всё объяснил?

Вздрагиваю всем телом, не ожидая такой отповеди. Мы с Миром прикончили наш брак во взаимном молчании.

— Паша поступил точно также. Он просто не отвечает на мои звонки, дома не появляется. Эта пигалица — любовь всей жизни номер два — говорит, что у любовницы номер один прячется.

Яна делает глоток чая и морщится.

— Фу, блин, Ир, ты зачем мне это подсунула? Где мое обезболивающее?

— Тебе хватит, Ян, — Ира прикрывает шот ладонью.

— Ты была права, Свет. — Сестра забирает у Войновой собаку. — От кобелей одни проблемы, с сучками попроще. И таро твое, оказывается, не лжет. Слевачил ведь наш любвеобильный Ваня от слепошарой Мани.

— Ты гадала ей? — встреваю в разговор, попутно отбирая у псины изо рта соленый огурец. Буся мощным броском хватает очередную гадость со стола. — А как же я?

— А чего тебе гадать, Соболева? Ты с кем в Сочи летала? — Густо краснею под инквизиторским взглядом Войновой, потому что про поездку я сказала только Яне.

Два дня назад я без раздумий сорвалась к сестре, наплевав на всё: конференцию, работу, полезные связи, Спицина с его внучкой… и даже Мира. Обида за Яну душным коконом спеленала меня, отсекая всё хорошее, что случилось со мной в жарком Сочи.

Я не знаю, обиделся ли Мир, но после прочтения того смс он молча вышел с балкона, оставив меня одну. А когда вернулся, протянул планшет. Там, на экране, «Mrs.Soboleva» успешно оплатила билет на самолет до Нижнего. Рейс через два часа.

Он понял всё без слов и просто сделал то, что было необходимо. Мы тогда и двух слов не сказали друг другу.

— У тебя, куда ни кинь, всюду клин. А точнее зацикленность на одном мудак… сорян, мужике. Во всех раскладах твой Соболев вылезает. Да я и без хрустального