Дочь Соляного Короля (ЛП) - Торнтон А. С.

— Тебе, вероятно, придётся взять с собой одеяло. Утро довольно прохладное.

Ветер врезался в шатер, принося с собой запах надвигающегося дождя. Я содрогнулась и глубоко вдохнула воздух. Я почувствовала влажный, металлический запах земли. Двигаясь с осторожностью, я взяла одеяло в одну руку, а глиняный горшок в другую и вышла наружу.

Передо мной расстилался бесконечный горизонт — он был плоским, точно ладонь, и лишь несколько дюн разбивали пространство пустыни. Небо было светло-серого цвета с кучкой тёмных облаков, которые несли с собой дождь.

Слухи об ужасах тюрьмы — об изоляции, скуке и голоде — не подтвердились. Когда я попала сюда, изнывая от боли и будучи такой слабой, что меня пришлось внести в шатер на руках, я думала, что всё знала о тюрьме. Она представляла собой несколько шатров на краю деревни, которые практически не убирали. По периметру стояло так много суровых стражников, что сбежать было нереально. Но изоляция показалась мне комфортной. Испытывая боль и усталость, я свернулась на тюфяке. Я была одна, и никто не задавал мне вопросов, на которые я не хотела отвечать. А когда я закрывала глаза, болтовня молодых девушек не отвлекала меня ото сна.

Я была ещё больше удивлена, обнаружив на следующее утро еду, которая ждала меня у входа.

— Это мне на сколько? — спросила я стражника, боясь услышать его ответ.

— На весь день, — сказал он. — Не ешь всё сразу.

Если бы у меня были силы, я бы рассмеялась в голос. Это было не намного меньше, чем я получала дома.

Еда и тихое место, где можно было поспать? Всё было не так уж плохо.

— Горшки ты выносишь сама, — сказал стражник более мягким голосом, словно ему было неловко говорить это дочери Короля. — Скажешь мне, когда будешь готова выйти.

Так я сделала и на этот раз, и меня выпустили наружу. Двигаясь очень медленно, я вышла из шатра на солнце и свежий воздух. Я наслаждалась возможностью выйти на улицу и спокойно дойти до границы поселения, ведь раньше мне приходилось убегать ради этого. Но я скрыла своё удовлетворение. По моему возвращению назад, стражник остановил меня.

— Теперь тебя не выпустят до полудня, а потом ты сможешь выйти только ночью, так что рассчитывай свои силы.

Это было невероятно. Те, кто нашептывали ахирам про ужасы этих шатров, даже не осознавали, что дочери Короля были такими же пленницами: они не могли выходить за пределы дворца, их точно так же недокармливали и в каком-то смысле изолировали от мира.

В этот облачный день я посетила несколько мест за пределами шатра, Латиф наблюдал за мной за моей спиной. Ни один из пленных не был настолько безрассудным, чтобы убежать в пустыню, если только он не искал там смерти — если не от недостатка воды и еды, то от сумасшествия, которое вызывали растущие из песка миражи, или шепчущий голос хатифа, или от постоянно перемещающихся дюн, сбивающих с пути.

Именно эти дюны отводила от деревни волшебная рука джинна.

Я часто думала о нём, задаваясь вопросом, где он был и искал ли он меня. Знал ли он, что произошло? Я была уверена, что знал. Но, тем не менее, я не понимала, что же произошло в тот день. Он сказал, что исполнит моё желание, но я оказалась здесь.

Прижав колени к земле, я опорожнила горшок в яму. Пронёсся сильный порыв ветра, и я ещё плотнее закуталась в одеяло, так как он заставил раны на моей спине саднить так, что я содрогнулась.

У меня за спиной раздался громкий визг. Я взволновано обернулась, когда услышала, каким страхом был наполнен этот крик. Два стражника вытащили из шатра человека и потащили в сторону деревни. По его тёмной одежде я поняла, что он был одним из солдат армии Матина. Практически каждый день его уводили из шатра, и ближе к сумеркам он возвращался назад, что-то нечленораздельно бормоча. Хотя иногда я понимала, что он говорил — что-то о пропавшем короле, о Вахире и воде, и о том, что надо вернуть всё, как было. Его пытали каждый день. Люди Короля хотели вытащить из него его секреты, точно так же, как я пыталась достать семена граната. Моё сердце сжималось, жалея этого человека, особенно, когда он кричал о доме и своей семье, но потом я вспоминала, что эти люди сделали с моей семьёй, что они сделали с моим будущим.

Найдя небольшой склон на песке, я присела и пристально посмотрела на затененную пустыню. Над моей головой плыли облака, подгоняемые ветром. Изящные силуэты двух стервятников, похожих друг на друга как близнецы, кружили надо мной. То место, где земля соединялась с небом, казалось мне невероятно далёким. Был ли это край пустыни, о котором говорилось в легендах? О котором рассказывал Рафаль? Я попыталась представить воду, которая разговаривает, и соль, которая блестит на камнях, но мне это не удалось.

— Возвращайся, Эмель, — позвал меня Латиф.

Я встала как можно быстрее. Ветер развеял мои волосы над головой.

Мы кивнули друг другу. Его голова и лицо не были закрыты, ведь он, как и я, наслаждался погодой.

— Как мама? — спросила я, проходя мимо него.

— Я ещё не видел её, но обещаю, что передам ей от тебя весточку, как только это случится, — пробормотал Латиф и закрыл вход в шатер.

Сыновьям было непросто видеться с матерями. Они не могли заходить в гарем, в отличие от меня.

Я легла и заставила себя подумать о чём-то ещё, кроме Сабры. Солнце должно было совершить долгое путешествие, прежде чем я смогла бы снова уснуть, поэтому я нашла выбившиеся нитки у основания шатра и начала заплетать их в косички, а потом распускать, а потом снова заплетать. Как-то раз я пыталась поговорить со своим соседом сквозь тканевые стены, но мой стражник — тогда это был не Латиф — прикрикнул на меня, предупредив, чтобы я больше так не делала. Я не собиралась повторять свою ошибку.

Капли дождя забарабанили по шатру у меня над головой, я перекатилась на спину и увидела мокрые сверкающие пятна. Наконец-то дождь. В пустыне не было ничего более удивительного. Если бы я была дома, я бы услышала восторженные крики, возгласы радости и то, как люди оставляют все свои дела и выбегают на улицу, желая насладиться этим божественным подарком.

Глухой, мокрый звук падающих капель начал медленно ускоряться, и вскоре они забарабанили так громко, что ничего уже нельзя было услышать. Из-за ливня запах грязи и металла начал подниматься вверх. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим запахом и звуком, а также прохладным воздухом, который пропитал мой шатер. Потоки воды были такими сильными, что начали просачиваться сквозь ткань шатра, сделанную из козьей шерсти, плохо пропитанной маслом. И вот уже капли начали падать вокруг меня.

Мои руки обдало теплом, и сквозь запах дождя, я уловила нечто знакомое. Я раскрыла глаза в ожидании, но в шатре были только посуда с едой и пустой горшок. Мои плечи осунулись. Я начала натягивать одеяло на ноги, но вдруг снова ощутила тепло. На этот раз я увидела золотую пыль, которая начала принимать очертания в воздухе.

Я ахнула:

— О!

Вскоре в моём шатре оказался джинн. И хотя он стоял на коленях, его фигура делала пространство шатра ещё меньше. Я поспешила прикрыть одеялом свои голые ноги, содрогаясь от каждого своего движения

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила я.

Он пристально посмотрел на меня; его взгляд прошёлся по моему лицу, рукам и плечам. В выражении его лица отразилось что-то похожее на отчаяние.

— Что не так? Что случилось? — я встала на колени, начав паниковать.

— Ничего, — сказал он.

Его плечи расслабились, а лицо смягчилось. Дождь стучал по шатрам, не давая стражникам услышать наши голоса.

— Ничего не случилось. Я хотел узнать, в порядке ли ты. Прости, что не пришёл раньше.

Он наклонился вперёд и вытянул руки, словно хотел коснуться меня, но, помедлив немного, опустил их.

— Я чувствовал твою боль в тот день, — он говорил так, словно его слова были тяжёлыми, неподъёмными. — Я чувствовал силу твоего желания. Оно взывало ко мне, но я не мог ничего сделать, — он крепко сжал кулаки. — Мне очень жаль.