Штормовое предупреждение (Сборник) - Кирилл Бенедиктов

Их вводят. Я неподвижно сижу на троне, ощупывая воображаемыми усиками тех, кто стоит в дальнем конце пещеры в окружении пятидесяти отборных боевых особей столичного гарнизона. Конечно, их внешность безобразна, как у всех людей, но какое это имеет значение? Для истинно видящих и самый совершенный эгл, и самый отвратительный человек — всего лишь вытянутые луковицы светящихся оболочек. Куда интереснее играть с теми образами, которые возникают перед моим внутренним зрением, когда я стараюсь думать о пленниках отстранение, как о чем-то существующем помимо вековой вражды наших рас. Один похож на какое-то большое, гибкое и опасное животное. Он сжат, как пружина, его глаза — я чувствую их даже на таком расстоянии — беспокойно ощупывают пещеру, скользят по моему панцирю. Каким-то образом этот человек победил гиганта-кабирру. Как ему это удалось? К сожалению, он стоит слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до него своим хоботком. Но рано или поздно Он приблизится, и тогда я все узнаю.

Второй куда меньше и слабее. Он напуган и растерян, жмется к большому, словно надеясь на спасение. Похоже, между ними существует Малое Единство. Может быть, это пара отец — детеныш? У людей Малое Единство чаще всего возникает между родителями и детьми, Великого же Единства у них нет вовсе.

— Подойдите, — говорю я на языке людей. Я знаю несколько таких языков — мореходы, попадавшие ко мне в гости, приплывали из разных стран света. Сейчас я говорю на языке, общем для всего острова. Я вижу — они понимают мои слова.

Большой человек, настороженно озираясь по сторонам, делает неуверенный шаг вперед. Я подаю знак солдатам, и они начинают подталкивать пленников поближе к трону. Ближе, еще ближе… Так, хорошо. Я пытаюсь проникнуть под плотные слои светящихся оболочек старшего из людей. Невидимые усики проскальзывают в микроскопические щели, нащупывают дорогу к мерцающему янтарным светом ядру… Человек вздрагивает, лицо его на мгновение искажается гримасой отвращения. Я поспешно убираю усики.

— Неужели мы не можем поговорить по-человечески, Дхут-Ас-Убэсти? — дрожащим от напряжения голосом спрашивает он.

Я поражен. Мое тронное имя неизвестно никому из островитян, откуда же его может знать какой-то пришлый чужак? Но я не могу позволить захватить себя врасплох, поэтому отвечаю насмешливо:

— Не забывай, что я — не человек, чужеземец. И раз уж ты знаешь, как меня зовут, назови и свое имя.

Пленник выпрямляется так гордо, словно и впрямь чувствует себя послом. Мне хочется рассмеяться ему в лицо, но я, разумеется, сдерживаюсь.

— Кешер из Дома Аш-Тот, Яшмовый Тигр, Мастер Меча. Я прибыл к тебе по велению владык Моря и Суши великой Аталанты, с предложением братской дружбы между нашими народами.

— Не с той ли ты Аталанты, — перебиваю его я, — откуда пришли предки людей, обитающих наверху?

— Аталанта одна, Дхут-Ас-Убэсти, — надменно отвечает называющий себя Яшмовым Тигром, — величайшая держава мира, правящая народами по обе стороны океана. Неизмерима ее мощь, несравненна слава. Немногие правители могут похвастаться тем, что владыки Моря и Суши называли их братьями… Голос его звучит уже не так напряженно, но внутри он по-прежнему собран, как изготовившийся к прыжку хищник. Я подумываю о том, чтобы коснуться его своим хоботком. Верхний народ уверен, что тех, кто попадает ко мне с Кровавой Арены, я съедаю. Это, конечно, не так. Правители эглов вообще не едят мяса, наши огромные, искусственно выращенные тела не принимают грубой и твердой пищи. Все дело в моем великом плане создания сверхлюдей, для которого требуется все больше и больше материала. Если этот высокомерный посол действительно прибыл из Аталанты, в его голове наверняка есть много такого, что пригодится моим Делателям. Но я медлю, не желая отказывать себе в развлечении, — мне редко удается побеседовать с попадающими сюда людьми.

— Как ты победил кабирру, человек Кешер? — спрашиваю я, специально не обращая внимания на его гордые слова. — Еще никому из людей за все века, что существует ритуал поединка, не удавалось одолеть бойца эглов.

Он улыбается — я, конечно, не вижу его улыбки, но она почти светится в темноте пещеры.

— Меня учили всегда оставаться в живых, Дхут-Ас-Убэсти, — говорит он, в третий раз повторяя мое имя. — И, между нами говоря, гигантская уродливая обезьяна — далеко не самый страшный противник, с которым я встречался.

Я перевожу внутренний взгляд на его спутника. Его светящиеся покровы темнее, чем у Кешера, — скорее всего, это следствие сильного страха, но, возможно, где-то в глубине его души таится невидимое мне зло. Почему-то мне не очень хочется дотрагиваться до его оболочек.

— Ты пришел не один, — говорю я. — Твой спутник тоже сражался с кабиррой?

Люди обмениваются взглядами. Я чувствую, как их встретившиеся взгляды высекают в темноте искру, как если бы кремень ударил о кремень.

— Нет, — отвечает наконец Кешер. — Но он всюду сопровождал меня, не бросил и здесь, в мрачном подземном мире. Позволь представить тебе Ори из Дома Орихалка, моего младшего товарища и оруженосца.

Что ж, Ори так Ори. Но слова про мрачный подземный мир задевают меня.

— Ты несправедлив, человек, — говорю я. — Страна моего народа прекрасна для тех, кто умеет видеть и владеет истинным зрением. Здесь есть великолепные мраморные пещеры, огромные кристаллы горного хрусталя над смоляными озерами, россыпи золота и жилы орихалка… Ты ведь за ори-халком пришел сюда, Кешер Яшмовый Тигр?

Человек хорошо владеет собой. В его голосе — холодное удивление.

— Прости меня, Дхут-Ас-Убэсти, мне казалось, я выразился достаточно ясно. Я принес тебе привет от владык Аталанты и предложение дружбы.

— Мой народ знает цену словам людей. Вы считаете нас страшными подземными демонами, охотящимися по ночам, — о какой дружбе ты говоришь, человек? Скажи лучше, что понадобилось твоим владыкам от моего народа?

Он не успевает ответить — его маленький спутник неожиданно делает шаг вперед и, упираясь грудью в копье одного из моих телохранителей, кричит:

— А кто же вы есть, как не демоны? По ночам, скажешь, не охотитесь? А на меня вчера ночью кто напал, тушканчик? Чуть душу всю не высосала, тварь проклятая!

Кешер Аш-Тот что-то резко кричит, и Ори затихает на полуслове. Я внимательно смотрю на него, потом протягиваю невидимые усики и осторожно дотрагиваюсь до верхней светящейся оболочки. Да, детеныш говорит правду. Какой-то эгл, по-видимому охотник-одиночка, пытался убить его, но потерпел неудачу. Почему — я не понимаю. Ответ скорее всего лежит глубже, и я начинаю постепенно запускать усики в сердцевину его светящейся луковицы.