Крыса (СИ) - Цыпленкова Лариса

Девушка накрыла котелок деревянной крышкой, выставила часы-двадцатиминутку и вернулась к приготовлению амореи.

— Так, на чём я… А! Розы и вторая часть, — ведьма кивнула самой себе и взялась за флакон с розовым маслом. Семь капель масла и двенадцать лепестков красной розы отправились в чашу, к прочим травам, под мелодичный напев очередного наговора, с ними текла струйка магии, а после Вивьенн добавила ещё стебель девясила и принялась размешивать содержимое чаши палочкой из железного дерева. Травы на глазах растворялись в обычной воде, и та приобретала цвет… такой мшисто-зелёный. Ой. Простой деревенский наговор, я думала? Ну, он простой, конечно, но использованные травы и сами по себе сильны, а в таком сочетании… Где⁈ Где эта идиотка добыла рецепт амореи? У какой-нибудь деревенской бабки, которой наплевать на запреты, потому что приворотные от века делали, и не молодым глупым законникам в это лезть? Вивьенн пела свои заклинания, а мне хотелось закрыть глаза лапами и побиться головой об стол. Допустим, готовая аморея не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха (но это я ещё проверю, если будет возможность). Допустим, ведьма ухитрится незаметно подлить зелье и приворожить Эдора. Но ведь двое других Ловчих не смогут этого не заметить: по изменившемуся поведению товарища, по тем мелочам, которые всплывают только при близком общении…

Вивьенн восторженно ахнула, я вздрогнула. Отвлекшись на собственные мысли, я упустила момент, когда зелье в чаше изменилось невероятно. Вместо полной чаши невнятной буро-зелёной смеси в хрустале живыми серебристыми и розовыми искрами мерцала она, аморея. Ложки две на донышке, не больше. И не спрашивайте, куда делось всё остальное, это же магия! Всё-таки полностью испортить аморею у меня не получилось, остаётся только надеяться, что моя подброшенная шерсть смягчит, размоет её действие.

— Получилось, — выдохнула ведьма. — Аморея… Теперь ты будешь моим, Лорентин!

Вивьенн поспешно перелила драгоценное зелье в маленький фиал с хорошо притёртой пробкой и убрала в мешочек-кошелёк, который спрятала в карман формы. Потом процедила отстоявшееся зелье Гаспера, налила в бутылочку тёмного стекла, заткнула пробкой. Тщательно убрала за собой, отмыв посуду и стол, насухо вытерев посуду, чтобы ни одна крупинка, ни одна травинка не навели следующего посетителя лаборатории на ненужные размышления. Вроде не дура… Но что ж ты такая дура-то, Вивьенн⁈

Внизу нас ожидал мэтр Сувэ. Протянул мне сахарное печенье с сушёной клюквой, тонкое, хрустящее. Проверил зелье Гаспера, сваренное Вивьенн, (по её же собственной просьбе проверил! вот лисица!) одобрил. Разумеется, флакончик с амореей ведьма ему не предъявила. Они поболтали немного о средствах от простуды и обсудили эффективность ароматерапии, пока я расправлялась с угощеньем, а потом Сувэ погладил меня по холке и весьма доброжелательно распрощался с моей хозяйкой. Всё-таки мессера Армуа может быть милой и любезной, когда захочет; а сейчас ей было выгодно выглядеть {очень} милой.

Вернувшись к себе, Вивьенн сняла меня с наплечника, почти швырнула на диванчик в гостиной и, не переобувшись, бросилась в спальню, прятать аморею. Вернее, сначала она перелила часть зелья в крохотный пузырёк, выточенный из цельного аметиста. Пузырёк представлял собой часть украшения-подвески в виде виноградной грозди из нескольких таких аметистов и эмалевых листиков, и невозможно было понять, что в нём находится зелье. Ведьма тут же надела цепочку с подвеской, полюбовалась, как поблёскивают нежно-лиловые камешки на чёрном фоне академической формы, а остатки амореи спрятала в шкатулку с духами и прочими средствами для красоты.

Я наблюдала за ней и против воли восхищалась. Ловко она это провернула! Поспорю, что ближе к вечеру за место в лабораториях могут начаться драки, да и преподаватели сообразят, к чему такая страсть к зельеварению, и будут жёстко контролировать магичек. Вивьенн же проскочила в тот короткий промежуток, когда сварить неучтённое зелье было ещё реально, подозрений ухитрилась не вызвать, да ещё и отчиталась мэтру Сувэ, так что тот абсолютно уверен в невинности юной ведьмы. Вот же… крыса пронырливая!

Убравшись в вольер, я навестила лоток, ванночку и миски, а после устроилась в гамаке, подремала, пока Вивьенн не закончила с домашним заданием. Потом явились её подруги и битый час обсуждали за чаем великолепного Ловчего Лорентина Эдора. Хозяйка быстро и чётко дала понять, что претендует на этого холостяка, но мне показалось, что Филиш на планы Вивьенн наплевать, она строит свои. Уж очень загадочно улыбалась «подруга» мессеры Армуа, очень старательно уводила взгляд в сторону от Вивьенн! Но мысли свои я держала при себе, да и хозяйка моим мнением не интересовалась совершенно. Допив чай, девушки ушли, и Вивьенн вместе с ними; вроде бы собралась в библиотеку. Я же уснула до самой ночи, которая обещала быть полной забот.

И в самом деле, ночь оказалась очень, очень насыщенной. Когда Вивьенн уснула, я первым делом побежала в библиотеку: на запястье ожил клятвенный браслет. То, что я исполнила первую клятву, не значило, что вторая уснёт или прекратит действие, и теперь клятва гнала меня к мэтру Сиду: я должна была сообщить о грядущем покушении на Ловчего. К моему искреннему удивлению, услышав об аморее, призрачный библиотекарь сначала опешил, а потом расхохотался, как сумасшедший.

— Что с вами, мэтр? — я искренне волновалась за старика. Мне известно, как привести в чувство живого человека, животное, оборотня, но призрак — что делать с ним? Ему хоть водой в лицо, хоть пощёчина — всё едино, не поможет.

— Аморею для Ловчего — это твоя хозяйка знатно пошутила, — всё ещё задыхаясь, ответил мэтр Сид. — Для начала: ты уверена, что у неё получилась именно аморея?

— Нет, — вздохнула я. — Что-то у неё получилось, это было видно. Такая прозрачная жидкость с серебристыми и розовыми искорками.

— Должна быть она, — уже спокойнее кивнул призрак. — Но слышится мне в твоих словах какое-то совсем уж «но», деточка. Рассказывай!

Я и рассказала. И про добавленные «для надёжности» лепестки, и про свою шерстинку и кровь… И тут мэтр расхохотался ещё раз, теперь уже до настоящей икоты и призрачно-голубых слёз.

— Ну, девочки, ну повеселили! Не тревожься, Мей. Твоя клятва исполнена, а с Ловчим ничего не случится, поверь мне. У них отличные артефакты, амулеты, особая королевская защита; что-что, а приворотное ему не опасно.

— У меня ещё кое-что есть, мэтр. Не про мессеру Армуа. Знаете такого адепта — Дени Легрэ? Так вот, он — грёзник! И я думаю, не сообщить ли о нём Ловчим?

— Вот ещё этого не хватало! — призрак аж сел на стол. — В нашей Академии⁈

— И я о чём! Давайте я сейчас напишу записку и отнесу в апартаменты Ловчих. Пусть возьмут за шиворот и вытрясут, кто её варит! — радостно подхватила я.

— Это ты хорошо придумала, деточка, — одобрил мэтр. — Я беседовал нынче с духом кастеляна Диманжи, он рассказал, что мессерам Ловчим отвели апартаменты на втором этаже преподавательского корпуса, в Северной башне, знаешь?

— Ага! — ляпнула я и тут же поправилась: — То есть, знаю, мэтр Сид. Сейчас напишу и сегодня же подкину. Ну, или с утра, пока хозяйка будет на лекциях, а Ловчие — на службе, допрашивать адептов.

Тянуть я не стала, быстро написала тонким пером на восковке коротенькую записку: ' Спросите у Дени Легрэ о «Грёзе» и вызове демона'. Если Ловчие не вцепятся в баронета всеми зубами и когтями, то я не я, а Анн Берзэ — портовая танцовщица! Дождавшись, когда чернила высохнут, я аккуратно свернула восковку в тоненькую лёгкую трубочку и перевязала чёрной ниткой, вырванной из формы. Мэтр Сид, улетавший проследить за адептами в общем зале, как раз вернулся и заговорил было о «Грёзе», но внезапно встрепенулся и замолк на несколько долгих мгновений.

— Мей, прелесть моя, беги-ка ты отсюда. В общий зал зашли Ловчие, ректор, старший библиотекарь… Готов спорить, там они надолго не задержатся, будут проверять закрытую секцию. Полечу я их встречать!