Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки - Аннина Софья Александровна

К тому же Казан, при всем его блестящем, как и у Мэрилин, умении "отдыхать и развлекаться", был еще и внимательным слушателем. И по-своему уважал любовницу, считая ее "простодушной и скромной красоткой, которую унизил Голливуд". Правда, предложить униженной актрисе роль в каком-нибудь из собственных фильмов ему в голову не приходило.

И все же роман с Элиа принес Монро, в числе прочего, и практическую выгоду. Часто любовники проводили ночи в доме приятеля Казана, директора агентства "Знаменитые артисты" Чарльза Фелдмена. Мэрилин охотно согласилась воспользоваться услугами "Знаменитых артистов", поскольку сотрудники агентства, которым прежде руководил Джонни Хайд, имели на нее зуб: слишком много времени и сил покойный тратил надела Монро в ущерб всем остальным!

А что же Миллер, чью фотографию в рамке Мэрилин поставила у себя в спальне, на тумбочке возле кровати, на которой занималась сексом с Казаном?

При первой встрече Мэрилин показалась ему "самым печальным существом, какое он только видел". Когда они с Монро пожали друг другу руки, его "пробрало трепетом — чувством, которое никак не сочеталось с ее печалью среди всего окружающего великолепия и изобилия техники, а также кипучей рабочей суеты…"

Трепет и печаль в обществе Мэрилин Артур чувствовал и позднее — тогда, когда вел с ней и с Казаном долгие разговоры о литературе, театре и кино, когда они втроем прогуливались по Лос-Анджелесу и его окрестностям, когда вместе шли в гости к друзьям Казана или посещали приемы и вечеринки, на которые всегда так щедр Голливуд.

Позднее он писал: "Мэрилин завладела моим воображением и дала мне ту силу, которая не поддается пониманию, но позволяет приблизиться к тому, чтобы овладеть умением разогнать непроницаемую тьму".

Элиа прекрасно видел, что взаимная симпатия между его любовницей и его приятелем крепнет с каждым днем, — и не ревновал. Он был даже не против того, чтобы в их причудливом трио воцарилось своего рода равновесие, и добродушно подталкивал двух близких людей в объятия друг друга — например, подстрекая Артура пригласить Мэрилин на танец во время ужина в каком-нибудь ресторанчике.

Однажды Мэрилин сняла туфлю, чтобы растереть затекшую ногу. Миллер тут же, как бы шутя, галантно опустился на одно колено и поднес ступню молодой женщины к своим губам. Он не замечал, что поцелуи его делаются все более страстными, что щеки его полыхают горячечным румянцем и что происходящее уже совсем не походит на шутку…

"В 1951 году артистка выглядела как сплошная боль, и я знал, что должен скрыться от нее или же утратить ощущение границы сознания… В моей робости она заметила некоторый шанс безопасности для себя, своего рода спасение от той одинокой, неспокойной и пустой жизни, которую ей создали".

Артур не хотел изменять жене, своей Мэри, которая прошла с ним через множество невзгод, жертвуя для него всем, и родила ему двух детей. Но он был уже на пределе — и, от греха подальше, "просто сел в самолет и улетел".

Мэрилин провожала Артура в аэропорт.

"В момент расставания я поцеловал ее в щеку, а она от удивления глубоко втянула в себя воздух. Я почему-то начал смеяться и говорить, что она явно перегибает и преувеличивает, пока оттенок серьезности на дне ее глаз не породил во мне бурных угрызений совести… Я был обязан сбежать от ее детской ненасытности… но ее запах продолжал пребывать на моих ладонях… Тайна этого общения пронзила меня насквозь с силой едва ли не радиоактивного излучения, и я радовался этому ощущению как верному доказательству того, что скоро снова стану писать…"

Однако, по признанию Миллера, Мэрилин удалось разрушить весь сложившийся в его уме "внутренний порядок".

Он не смог забыть ее, свою несостоявшуюся любовь. И Мэрилин тоже не позабыла его.

Спустя несколько месяцев после этого Казан прервал свой роман с ней — просто оттого, что чересчур долгие любовные интрижки были не в его вкусе.

Тем временем в карьере Монро — том, что было для нее если не более, то, во всяком случае, не менее важно, чем сердечные дела, — ничего не происходило. Она значилась в штате, с ней исправно продлевали контракт (надо учесть, что контракт этот был, по сути, кабальным и не давал актрисе возможности самой выбирать себе роли и принимать предложения других студий, хотя "хозяева" могли в любой момент "одолжить" ее кому-нибудь из коллег для съемок), ей увеличивали жалованье — но это не помогало Мэрилин выбраться из очерченного круга.

Она самыми экстравагантными способами пыталась привлечь к себе внимание могущественного главы студии "20th Century Fox". Не стеснялась ставить его в неловкое положение перед журналистами: "В каких фильмах вы планируете появиться на экране, мисс Монро?" — "Ах, об этом вам лучше спросить мистера Занука!"

Морис Золотов в своей биографии Монро рассказывает историю, красивую и уморительно смешную одновременно.

Мэрилин, помня совет Хайда, охотно участвовала в фото-сессиях, потому что фотографии в журналах помогали ей оставаться у публики на виду. Одна из таких сессий происходила в павильоне "20th Century Fox" и должна была изображать мисс Монро в домашней обстановке. Мэрилин эта идея показалась слишком пресной, и она — то ли экспромтом, то ли обдумав заранее — разыграла целый спектакль.

Вот "рецензия" на него в исполнении Золотова: "Мэрилин решила привнести в процесс нотку драматизма. Переодевшись в костюмерной, она медленно проплыла шесть кварталов до фотопавильона босиком, с развевающимися за спиной волосами, в прозрачном пеньюаре, сквозь который явственно просматривалось ее тело. Студийные курьеры, оседлав велосипеды, разносили по территории сенсационную новость. К тому времени как съемки закончились и она вышла наружу, на улицах толпились работники студии, приветствовавшие ее аплодисментами. На следующий день молва об эксцентричной выходке обошла местные газеты. О Мэрилин заговорил весь Голливуд".

Усилия актрисы не прошли незамеченными — Дэррил Занук велел подчиненным найти ей в первой же подходящей картине… роль сексапильной блондинки. Ничего нового. Этой картиной оказалась очередная бездарная и пустая комедия "Любовное гнездышко", где Монро сыграла симпатичную соседку главных героев. Зрители и критики, как это бывало уже не раз, сумели досмотреть фильм до конца лишь благодаря присутствию в нем Мэрилин.

Не только Дэррил Занук, но и сама Мэрилин не считала себя настоящей актрисой. Что бы с ней ни происходило, она не прекращала упорных занятий с Наташей Лайтес. Осенью 1951 года Монро начала брать уроки драматического мастерства у Михаила Чехова — русского актера, бывшего МХАТовца, одного из лучших театральных педагогов всех времен.

Мэрилин вздрогнула, когда учитель, ничего не знавший об ее сложных душевных переживаниях, порекомендовал ей прочесть пьесу Артура Миллера "Смерть коммивояжера", а еще лучше посмотреть спектакль по ней. А однажды Чехов прочел ей вслух отрывок своей знаменитой впоследствии книги "О технике актерской игры", над которой тогда работал. В нем говорилось о "художниках такого масштаба, как Артур Миллер и Элиа Казан, и о магии их творчества, в котором присутствует как исконно американская, так и общечеловеческая трагедия"…

Михаил Чехов говорил Мэрилин, что можно научиться выходить за пределы собственной натуры, познавая и упражняя свое тело.

"Наши тела могут быть нашими самыми лучшими друзьями или же злейшими врагами. Тебе следует попытаться трактовать свое тело как инструмент, выражающий творческие мысли. Ты должна стремиться к достижению полной гармонии между телом и психикой… Одни дискуссии по поводу персонажа, его сознательный и разумный всесторонний анализ не в состоянии дать желанного эффекта, который состоит в том, чтобы актер превратился в другого человека. Доверяясь только своему мыслящему разуму, ты останешься холодной и пассивной. Но если ты сумеешь создать "воображаемое тело", то твоя воля и чувства как бы сами пожелают вселиться в другую личность".