Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли

Как сама Лофтус, так и ее единомышленники использовали очень простую технику для того, чтобы заставить человека поверить в то, чего на самом деле никогда не было. Никто из участников экспериментов не подвергался непомерно долгим расспросам или гипнозу и уж тем более не встречал агрессии или серьезного психологического давления, как это бывает в полицейских допросах. Согласитесь, что в непринужденной обстановке человеческая память становится, как никогда, податлива для любых, даже самых экстравагантных манипуляций.

Одним из экспертов, изучавших дело «норфолкской четверки», был доктор Ричард Офши, социолог из университета Калифорнии и близкий друг Элизабет Лофтус. Однажды ему пришлось провести очень непростой эксперимент с памятью. Это случилось, когда он был консультантом стороны обвинения по делу о мужчине, обвиняемом в сексуальном домогательстве собственных дочерей.

О Поле Ингрэме, жителе Олимпии, столицы штата Вашингтон, никто и слова дурного не мог бы сказать. В свои сорок два этот высокий человек с пышными усами, носивший очки в толстой роговой оправе, был счастливым отцом двух дочерей и троих сыновей и имел хорошую работу — помощник шерифа округа Турстон. На работе мистера Ингрэма знали только с лучшей стороны: он всегда был вежлив и справедлив. Более того, он возглавлял местное отделение Республиканской партии. И сам Пол, и все члены его семьи были прихожанами Церкви Живой воды. Эта протестантская конгрегация известна тем, что верующие во время богослужений хором произносят слова молитвы, взявшись за руки.

В 1988 году Эрика, старшая дочь Ингрэма, которой на тот момент исполнился двадцать один год (а она все еще жила с родителями), отправилась отдохнуть в лагерь, организованный активистами церкви. Сопровождала девушек женщина из Калифорнии по имени Карла Франко, в недавнем прошлом актриса, ярко проявившая себя в жанре стэнд-апа. Привлекательная и харизматичная, она была популярна среди своих подопечных, которые к тому же часто видели ее в телевизионных шоу.

Карла была уверена в том, что Господь наградил ее даром прозорливости и исцеления. В лагере она проводила с девушками особые занятия, во время которых, пользуясь своей «богоизбранностью», взывала к их памяти. Ей хотелось вытащить на свет потаенные страхи, отвлекающие от праведных мыслей. Неудивительно, что на таких занятиях слезы и истерики были привычным явлением.

В последний день смены, когда почти все девушки собрались возле автобусов, готовые отправиться домой, вдруг обнаружилось, что Эрика Ингрэм куда-то пропала. Карла обнаружила Эрику за сценой в конференц-зале. По всей видимости, та сидела там довольно давно. Щеки девушки были мокрыми от слез. Испуганные подружки даже предположить не могли, что с ней.

Прежде всего Карла вознесла молитву Господу:

— Господь Всемогущий, помоги нам понять, чем вызвано такое состоянии мисс Ингрэм.

Выдержав поистине театральную паузу, она вдруг трагически прошептала:

— В детстве ты стала жертвой сексуального домогательства…

Эрика продолжала плакать, не сказав ни «да», ни «нет».

Тогда Карла решила помолиться еще раз и вскоре добавила, что насильником был… отец девушки. Несчастная Эрика была настолько поглощена своими переживаниями, что не опровергла ее слова.

Через несколько дней после возвращения из лагеря девушка съехала от родителей, прихватив с собой свою восемнадцатилетнюю сестру Джулию. А еще через шесть недель призналась матери, что отец несколько раз грязно домогался ее.

Сэнди, мать Эрики, немедленно потребовала объяснений от мужа.

— Дорогая, о чем ты? — попытался образумить жену Пол.

Но Джулия полностью подтвердила слова сестры, сказав, что и она подвергалась домогательствам со стороны отца. Пол был немедленно арестован.

Здесь стоит сказать об атмосфере, царившей в Америке восьмидесятых. В то время концептуальные научные представления о синдроме фальсифицированной памяти часто смешивались с христианскими доктринами, в которых говорилось, что вскоре на землю явится Сатана, который уже сейчас начинает собирать могущественную армию приверженцев. Неотъемлемой частью новостных блоков были репортажи о судебных делах, связанных с разного рода мистическими происшествиями. Бóльшая часть из них так или иначе имела отношение к сатанинским ритуалам. В это трудно поверить, но многие люди, в особенности жители глухой провинции, действительно волновались из-за того, что «темные силы», о которых говорят «даже по телевизору», представляют угрозу их безмятежному существованию.

К слову, такая ситуация вовсе не являлась исключительно американским феноменом. В 1990 году девять детей с шотландских Оркнейских островов прямо посреди ночи были подняты с постелей, в спешке посажены в самолет и отправлены подальше от того места, где жили. Это случилось после того, как социальные службы получили информацию о том, что дети случайно стали свидетелями дьяволопоклоннического ритуала с элементами педофилии. Единственным доказательством по этому делу были признания детей полицейским. Однако судья занял твердую позицию: признания нельзя считать доказательством, так как детей могли подвергнуть напористому и даже агрессивному допросу.

Подобные истории происходили в Кливленде, Ноттингемшире, Рошдейле, Бишоп-Аукленде и Эршире. При этом «сценарии» походили как две капли воды: социальные работники «возбуждали» в памяти детей неприятные «воспоминания» о том, как им приходилось поедать экскременты, пить кровь или терпеть сексуальные домогательства со стороны взрослых людей. Но прямых доказательств тому, что подобное действительно имело место, не было найдено ни в одном деле.

В полиции сестры Ингрэм давали крайне путаные, непоследовательные показания. В частности, Джулия рассказала матери, что в последний раз отец «приставал» к ней пять лет назад, но потом, узнав от полицейских о сроках давности преступления, по истечении которых человека нельзя осудить, девушка «припомнила», что на самом деле в последний раз «это было» три года назад. В течение нескольких месяцев с сестрами беседовали не только детективы, но и психологи. После встреч с ними в памяти юных особ «всплывали» все более шокирующие подробности (которые иногда были просто кричаще нелепы). Так, Эрика в красках описала сборища сатанистов, на которых присутствовали многие представители высших слоев общества и… Пол Ингрэм. По ее словам, сборища проходили в заброшенных церквях или амбарах; сатанисты, одетые в темно-зеленые робы, разжигали ритуальные костры, собирались в круг и произносили заклинания; апофеозом действа было убийство младенцев, совершаемое верховной жрицей, — это называлось «великим жертвоприношением». Девушка призналась, что была не только свидетельницей, но и непосредственной участницей этих сборищ, как и ее младшая сестра. И ее, и Джулию якобы истязали, приковав к полу. Эрика рассказала также, что, когда ей исполнилось шестнадцать, она была на пятом месяце беременности. Так вот, по ее словам, сатанисты устроили ей аборт! Плод был удален, изрезан на мелкие кусочки и съеден. «Он был еще живой, пока они резали его», — добавила она в слезах.

Понятно, что следователи, занимавшиеся этим делом, не могли не заметить растущую абсурдность показаний. Как бы ни старалась полиция, ни одного реального доказательства тому, о чем рассказывала девушка, найдено не было[27]. И вполне возможно, что дело благополучно отправилось бы в архив, если бы не одно «но». Пол Ингрэм признался в том, что действительно домогался собственных дочерей.

После ареста на Ингрэма оказывалось сильное давление. Следователи пытались добиться от него признания. Поначалу Пол все отрицал, но полицейские — его же коллеги, люди, которым он полностью доверял, — задавали один и тот же вопрос:

— Как ты думаешь, Пол, что выглядит более правдоподобным: отрицание вины с твоей стороны или же показания сразу двух твоих дочерей?

Со временем мистер Ингрэм начал сомневаться в непогрешимости собственной памяти. Несчастный отец все еще не мог вспомнить, чтобы он хоть раз прикоснулся к своим дорогим девочкам с грязными намерениями. Но давление на него усиливалось, и вскоре он начал подозревать, что просто… забыл о том, что происходило. Не в силах поверить, что его собственные дети способны соврать о таких вещах (в этом он, кстати, не отличался от следователей), Пол потому решил, что лучше усомниться в себе, нежели в них.

— Кто знает, может быть, это просто темная сторона моей натуры, о которой я раньше и не догадывался, — говорил он, всерьез (!) задумываясь о том, мог ли дьявол завладеть его душой и втайне управлять ею.

Целых шесть месяцев Пол Ингрэм не имел возможности общаться с теми, кто скептически относился к обвинениям против него. Что там, он даже не верил, что таких вообще можно найти. К тому же его держали в одиночной камере, где практически круглые сутки горел свет (полицейские опасались, что он может совершить попытку суицида и постоянно следили за ним). Изо дня в день его водили на допросы, которые проводили его бывшие напарники. Ингрэм не сомневался, что все они верят в то, о чем так упорно твердили его дочери. Его «преступления» уже давно были детально описаны в материалах дела.