Парень моих кошмаров - Мирослава Маркина

— Обнимались? — глаза подруги округлились. — С этим⁈ Скажи, что это шутка.

— Это бред! Где он, а где я⁈

Артём поднял руку и позвал его прежде, чем я успела среагировать. Алкоголь — зло. Парень вошел в раж.

Найк подошел к нашему столику и вежливо обратился к Василевскому.

— Ваш официант сейчас подойдет. Я не обслуживаю ваш столик.

— Ну, во-первых, я сын владельца как-никак, поэтому будь повежливей. А, во-вторых, что, и Злату не обслужишь? А она тебе, между прочим, объятия подарила. Никому из нас не дарила, а тебе вот так легко взяла… и отдалась.

Ну… Артём. И придёт за тобой пушистый писец. Лениво повернулась в сторону парня и одарила его милой улыбкой.

— Мой друг шутит. Мы подождём нашего официанта.

— Нет, почему ты отказываешься? — Артём забавлялся. — Пусть обслужит.

— Хорошо, чего вы желаете?

Найк подошёл ко мне ближе. Он протянул винную карту и внимательно посмотрел на меня. Вот это выдержка! Парень даже бровью не повел, стоял рядом, пока я изучала её. Остальные пожирали любопытным взглядом меня. Особенно Влад.

— Ничего не хочу, — вернула ему тонкую папку и отвернулась.

— А ты принеси то, что ей понравится. Какой напиток ей походит? С чем она у тебя ассоциируется?

Все ждали минут десять, пока заплетающийся язык Артёма выдаст то, что посылал ему мозг.

— К сожалению, я не знаю вкусов девушки, — Найк пожал плечами и пристально посмотрел на меня.

Он смотрел мне в глаза. Не с издевкой, обидой или гневом. Он смотрел как на обычного посетителя, ничуть не смущаясь. Будто мы и не знакомы вовсе. Так значит, да? Не разочарован? Не обижен? Я тут мучаюсь по ночам, на совесть злобно шиплю, а «оно» стерло меня из памяти.

— Принеси виски с колой, — сказала решительно.

«Нет», — пискнул ангел. «Отстань от неё. Не видишь, у нашей девочки стресс?» — Парировал демон. Конечно, стресс. Маринка, мало того, что меня игнорирует, так ещё и издевается. Василевский ляпает своим длинным пьяным языком всякую чушь, а Влад внимательно его слушает. Найк строит из себя непонятно кого. И всё это происходит в одно и то же время.

Артём прикрыл рот рукой и, дурачась, завалился на бок.

— Наконец-то будет весело. Нам тебя не хватало, Злата. Ты, как никто, умеешь веселиться. А то сидишь тут, с кислой миной.

И он знал, о чём говорит. Моё веселье часто сопровождается провалами в памяти. Только и довольствуюсь рассказами других о своих выходках.

— В самом деле, почему бы не повеселиться.

Это худшая мысль, которая в принципе могла меня посетить. Я ведь зарекалась пить. Особенно сейчас мне не нужны неприятности, когда я под домашним арестом.

Глава 8

— Безответственная! Эгоистка! Избалованная!

Отец зло сыпал эпитетами, наматывая круги у моей кровати.

— Ой, па, не кричи. Голова раскалывается.

Я сидела в своей постели, в любимой пижаме с мишками и раскачивалась из стороны в сторону. Меня всё ещё штормило после вчерашнего «веселья».

— Надеюсь, соседи не видели, как Алексей внес тебя в дом, закинув на плечо, как мешок картошки.

— Не преувеличивай. Я помню, как поднималась по лестнице к себе.

— Как пыталась подняться. Пыталась, Златочка! Алексею пришлось волочить твое тело до спальни и отдирать тебя от себя. И это моя дочь, моя кровиночка. Ты ведь обещала, что будешь трезва, как стеклышко.

— В какой-то момент так и было, — грустно произнесла я.

Во рту стоял горький привкус желчи. И мне хотелось отнести своё одеревеневшее тело в душ, а у отца открылось второе дыхание, как назло.

— Я наказал тебя зачем?

— Чтоб жизнь мёдом не казалась, — потерла лицо и поняла, что макияж вчера так и не смыла.

— Вот откуда у тебя это упрямство, Злата? Зачем ты всё время испытываешь моё терпение? Мы ведь может сосуществовать мирно. Я всегда и во всём делал тебе поблажки, так, может, пришел твой черед отвечать мне добром? Пойди мне навстречу, дочь. Я о твоём будущем беспокоюсь, в конце концов.

Алкоголь, всё ещё бродивший в крови, заставил меня плаксиво скулить. Мне вдруг стало искренне жаль себя. Я поняла, что отец продолжает гнуть свою линию по поводу Антипова.

— Ты хочешь свою единственную дочь отдать замуж за нелюбимого человека? Разве ты не видишь, что Павел, кроме себя, никого не любит! И я не смогу полюбить его. Моя жизнь превратится в сплошной депрессивный ком.

— Вы будете отличной парой, — даже сквозь слезы, непрошено застлавшие глаза, я поняла, что отец сейчас улыбается. — Он никого не любит, ты никого не любишь. Красота!

— Я люблю.

— Себя? Это не считается! Моя дочь выросла эгоисткой. Ты не думаешь об ответственности. Ты вообще не готова к взрослой жизни. Много ли ты сможешь без моих денег? Без связей? Окончишь вуз?

Упрямство — моё второе я. Кивнула. Вытерла влагу с глаз.

— Вряд ли, дорогая. Ты просто ещё не поняла, что этот мир жесток и выживают в нём сильнейшие. Так вот, я даю тебе неделю на размышления и забираю твою кредитку. Ты должна понять, что всё, что я делаю — это во благо моей семьи. А когда поймешь, что я прав, ты извинишься перед Антиповыми и наладишь общение с Павлом. Они, кстати, с юмором отнеслись к твоей детской выходке. Постарайся не огорчить меня, дочь. А иначе, ищи средства для своих прихотей в другом месте.

Он ушёл, а облегчения это не принесло. Столкнулась с осознанием того, что я, кажется, доигралась. Папочка больше не умиляется своей кровиночкой и не пытается исполнить любой каприз. Моя тактика больше не работает, пора менять метод воздействия.

Пыталась размять затекшую шею, но больно было поднимать руки, и каждое движение парализовало. Вот знала же, что зло будет наказано! Но демон внутри потирал ехидно руки. Он выиграл вчера. Эгоист несчастный.

Душ принес облегчение физическому состоянию, но не настолько радикальное, как мечталось. Обновленная я, словно дева морская, из душевой кабинки не выползла. Вместо неё на меня из зеркала смотрела кикимора болотная. Синяки под глазами и бледное лицо. Хоть сейчас вешай на нос и губы пирсинг и иди хипповать с Найком. При мысли о парне едва не вывернуло. Это же из-за него я вчера так набралась!

Привела себя в порядок, насколько это было возможно, я поплелась во двор. Завтрак решила пропустить, вот чувствую, что не пойдет впрок.

— Злата Платоновна, извольте ехать, — Алексей довольно громко пробасил,