Уходя, не уходи - Лилия Фандеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей вышел из палаты и увидел в коридоре Стаса Соколова.
– Ты тоже считаешь, что я был в курсе всего, что произошло? – спросил он. – Это же глупо.
– А не глупо было уколоть Женю своими подозрениями? – Задал вопрос Стас, не отвечая на заданный. – Я честно признался, что между мной и Женей ничего не было на даче. Если сомневался – почему не проверил сам. Решил сделать любимой женщине ещё больнее? Ты, Платов, идиот! Выслушай ты меня десять лет назад, возможно, того что произошло и не случилось. Да, мне нравилась Женя. Я затеял глупую игру, не подумал, что она закончиться таким образом. Она отчаянно сопротивлялась, а потом вдруг обмякла. Я в жизни так не боялся. У меня была только одна мысль в голове, чтобы она пришла в себя. Когда она открыла глаза в них стояла ни ненависть, ни злость, а укор. Потом я получил слабый удар в грудь. Остальное ты видел сам.
– Это был просто повод вывести её из себя. Ты рассказал ей об этом? – спросил Андрей.
– Рассказал, но она, если и поверила, то сомнения остались. Я согласился сделать тест ради её спокойствия, мне не чего было опасаться. Она сама выбирала клинику и день. Получив результат, она разорвала бланк, сказав «спасибо». Мне Павел Иванович еще вчера позвонил, и я мог приехать сюда сразу. Но мне нужно было увидеть тебя и открыть тебе глаза на некоторые вещи, – говорил Стас. – Ты как-то упрекнул меня за связь с матерью Жени. Так вот, Рита была сущим ангелом против твоей Анастасии, а я не жил за её счёт. Передай своей жене, что выпуск девяносто седьмого хорошо её помнит, а если к этому добавить, что наши родители дружили в своё время, я могу многое добавить. Ты никогда не задумывался, почему твоя жена окончила институт ни дома, и диплом ей выдан в соседней области? Поинтересуйся на досуге. Конечно, бывает, что люди меняются и в лучшую сторону с годами, и многое можно забыть и простить, если они не причиняют боли другим. Женю я твоей Насте не прощу – запомни это. Я найду способ наказать её морально. Так наказать, что она не «отмоется» долгие годы, не сомневайся, – сказал Стас и направился к выходу.
Евгения поторопилась, пообещав сыну вернуться к обеду. Ей предстояла беседа не только с лечащим врачом, но и с психиатром. Только ближе к двенадцати ей позволили покинуть больницу. У выхода её ждал Павел Иванович.
– Как ты себя чувствуешь, Женя? – спросил он.
– Нормально. Мне дали освобождение от работы на два дня. Побуду дома, приду в себя, а потом на работу, – ответила она.
– Я Оксане позвонил. Она сейчас у вас дома. Ругаться не будешь? – спросил он, улыбнувшись.
– Не буду, если Вы мне ответите предельно честно.
– Спрашивай. Отвечу предельно откровенно.
– Почему вы не живёте вместе? – спросила Женя, садясь в машину.
– Оксана не хочет переезжать ко мне, а я к ней – вот и весь секрет, – ответил он. – Понимаешь, мы слишком долго жили одни. У каждого свои порядки и привычки. В этом возрасте трудно меняться, да и не зачем. Так не так и мы каждый в своей квартире, без всяких претензий. Может от того и не ссоримся. Я продукты не покупал. Напишешь список – куплю и привезу. Оксана приготовит обед из того, что найдёт в холодильнике, а ты отдыхай.
– Спасибо. Мне очень хочется вернуться в своё нормальное состояние. Доктор пообещал, что всё пройдёт без последствий.
Через два Евгения вышла на работу, а около десяти утра к ней пришёл посетитель в лице Зарайской Анастасии.
– Зачем пришли, чего Вы от меня хотите? – спросила Евгения.
– Ты решила упрятать меня за решётку? У тебя ничего не получиться, – ответила Зарайская. – Всё это обернётся против тебя.
– У Вас тоже не получилось отправить меня в сумасшедший дом. Зачем Вы это сделали? Я вам жить мешала? Ну не хотели Вы, чтобы мой сын встречался с отцом, так мужу бы и высказывали претензии. А что касается Вас, то своим поступком Вы вряд ли удержите Андрея, – негромко говорила Евгения.
– Да он спит и видит во сне тебя рядом с собой. Откуда ты взялась на мою голову со своим ублюдком? – повысила голос жена Андрея.
– Не смей оскорблять моего сына, шалава. Ты прекрасно знала, что у Андрея есть сын, когда его уводила. Захотела прикрыть свою задницу? Пошла вон отсюда, пока я не вызвала милицию и не обвинила тебя в угрозах и шантаже, а камера это докажет, – сказала она и вернулась на рабочее место. Евгения не понимала визита Зарайской, которая не считала себя виноватой.
– Жень, всё нормально? – задала вопрос Юля, подойдя к её столу. – Чего она хотела?
– Сообщила, что у меня не получится посадить её в тюрьму. Как будто я сплю и вижу её за решёткой.
– Ты чего расстроилась? Она хочет вывести тебя из себя, а ты поддаёшься на её провокацию. Будь умнее и пошли её один раз и как можно дальше. Пусть всё идёт, как идёт, – советовала Юля.
Следующий визит был сделан адвокатом Зарайского.
– Я не хочу выглядеть глупо и буду беседовать с Вами только при включённом диктофоне, – сказала ему Евгения.
С записью беседы Женя пришла вечером к Павлу Ивановичу.
– Что мне делать? – спросила она, когда сосед прослушал запись.
– Соглашайся, Женька, – сказал он, беря её за руку. – Другого выхода я не вижу. Там ввязались в это дело такие люди, что мне самому не по себе. Не от страха, нет, а от того, что борьба эта с ветряными мельницами. Ты знаешь, что уже есть пара свидетелей, которые видели ваши встречи с Андреем? Ты понимаешь, к чему это ведёт? Обманутая жена, доведённая до отчаяния, в состоянии аффекта, хочет отравить соперницу, которая девять лет назад родила ребёнка и теперь шантажирует приличную семью.
– Павел Иванович, это же бред! – возмущалась Евгения.
– Это ты знаешь и я, а суду нужны доказательства. Кто будет разбираться? Есть показания, есть свидетели. Ты сама как к этой ситуации относишься?
