Шахматы на раздевание - Дарья Калинина

– Что?

– А потом ты умираешь, а он… А он остается жить и радоваться жизни! Сосиски есть и пиво пить!

При воспоминании о том, как деловито муж Людочки и его брат обсуждали меню предстоящего им ужина, подруги вновь ощутили какое-то недоумение и, пожалуй, даже неприязнь к этим двоим. Каким же надо быть бесчувственным чурбаном, чтобы всего через месяц после того, как ужасной смертью погиб близкий тебе человек, твоя любимая женщина, вот так искренне радоваться жареным колбаскам и купленному к ним дешевому пиву?

– Поехали домой, – устало произнесла Кира.

– Ага! Точно! Приготовим нашим мужикам обед повкуснее.

Как видите, Леся извлекла из этой истории свой собственный урок. Покойная Людочка не очень-то складно жила с мужем, о чем и было упомянуто ее братом. Так надо быть со своими мужьями поласковее, чтобы они потом вспоминали вас подольше. И… и не рвались бы поскорее налечь на сосиски с пивом!

Подруги двинулись к дому, и когда за окнами замелькали знакомые пейзажи, Кира неторопливо произнесла:

– Мне кажется, что у Людочки с ее мужем были не очень-то близкие отношения.

– Про Костю он точно ничего не знает.

– Я специально наблюдала за ним, когда мы называли Костино имя. И ничего!

– Он даже и глазом не моргнул.

– Либо у него феноменальная выдержка, либо ни он сам, ни его брат не при делах.

– А вот его брата я бы не стала так быстро сбрасывать со счетов!

– Почему? Оба мужики совсем простые. Ты же слышала, на заводе работают.

– И что? Пусть себе работают. И все равно не нравится мне та заботливость, какой этот брат окружил вдовца. Причем видно, что ему на смерть Люды наплевать. Он даже радуется, что ее больше нет в живых.

– Уж прямо и радуется. Ну, съязвил человек разок насчет характера покойницы, сразу уж и радуется ее смерти! Скажешь тоже!

– А мне показалось, что брат очень доволен, что Людмилы больше с ними нету и никто им не мешает.

– Ну, допустим, и что с того? Многие недолюбливают своих родственников, по их мнению, узурпировавших любовь их близких. Может быть, братья в детстве и юности были очень близки, потом старший женился, а у младшего не сложились отношения с женой брата. Вот он теперь и радуется, что противной бабы, невзлюбившей его, больше нету в живых и некому отравлять ему общение с братом.

– А что, если он не только этому радуется, но еще и предпринял какие-то шаги для того, чтобы это общение сделать таким приятным?

– Ты это о чем?

– А не мог ли братец сам и прикончить Людмилу?

– Ну, это уж слишком!

И обе подруги замолчали. Обе понимали, что версия притянута за уши до невозможности и надо о ней забыть, как о глупости. Понимали, но… но сделать это не могли. Перед глазами стояла радостная физиономия Славки, у которого в жизни теперь было все хорошо. Из общаги он перебрался в отдельную квартиру к брату, что должно было здорово повысить его социальный статус.

Так в задумчивости они проехали небольшой отрезок пути по живописно усаженной молодыми каштанами дороге их поселка, и лишь когда загнали машину в гараж, Кира произнесла:

– Завтрашний визит в диспансер все разъяснит.

На этом подругам и пришлось закончить обсуждение их расследования. Они были уже дома, и как оказалось, их мужчины тоже.

– Ну, наконец-то! – воскликнул Лисица, столкнувшись с ними в дверях. – Где вас только носит?

Некоторую грубость этой реплики можно было простить, учитывая, что в руках у Лисицы был тазик с какой-то дымящейся жидкостью.

Появившийся откуда-то из глубины дома Эдик тут же воскликнул:

– У нас тут аврал!

Он мог бы этого и не говорить, учитывая, что оба мужчины были босиком, штаны у них были подвернуты до колен, а ноги мокрые, и вся одежда в темно-синих брызгах.

– Вы что, пол решили покрасить? – удивилась Леся. – Как красиво! Цвет просто изумительный. Так и хочется пройтись по нему.

И она шагнула вперед.

– Стой!! – почти одновременно крикнули ей мужчины, но было уже поздно. Лесина нога по щиколотку ушла в воду. А та изумительно глянцевая поверхность, которую она приняла за поверхность нового пола, оказалась просто водой. Леся же с изумлением смотрела на свою ногу в светлой замшевой туфельке, которая стремительно синела, набухая влагой.

– Что это? – прошептала Леся.

– Не видишь сама… Потоп у нас.

– Это что – вода?

– Да уж не кисель!

– А… а почему она синяя?

– Слушай, не слишком ли много вопросов? Помоги нам справиться с потопом, а потом мы ответим на все вопросы.

Разумеется, подруги тут же кинулись помогать. К счастью, жили они в собственном доме, да и стихийное бедствие непонятной этимологии затронуло лишь первый этаж. Больше всего воды было в холле и граничащей с ним ванной комнате. Оттуда-то, как поняла Кира, и происходил потоп.

Кое-как собрав воду в тазы и ведра, подруги принялись оттирать пол и часть стен от синей краски. К счастью, она легко снималась, не оставляя почти никаких следов. Легкая голубизна, которой отливали теперь нижняя часть стен и пол, показалась девушкам даже изысканной.

И Леся радостно воскликнула:

– Ни у кого нету такого голубого пола, а у нас есть!

Но Кира не спешила так быстро оправдывать потопщиков.

– Объясните, что у вас тут произошло?

– Ничего не произошло.

– А вода откуда?

– Вода из ванны.

– А почему…

– А почему она синяя, мы не знаем!

Мужчины воскликнули это так поспешно, что Кира даже не успела закончить свой вопрос. К тому же она увидела, как Леся из-за спины Эдика и Лисицы подает ей какие-то знаки руками, словно пытается кого-то пилить заживо, и осеклась.

– Хм, ну ладно, – проворчала она. – Все хорошо, что хорошо кончается.

Теперь Леся делала одобряющие знаки и одновременно тыкала в сторону кухни. Кира поняла, что хочет от нее подруга, и сказала:

– Мы с Лесей пойдем приготовим нам всем что-нибудь пожевать.

Леся тут же отправилась на кухню, а Кира прибавила, обращаясь к мужчинам:

– А вы оба передохните, приведите себя в порядок и подумайте о том, какие мы у вас обе хорошие. Идет?

– Идет! – обрадованно откликнулся Эдик, явно не рассчитывавший, что все так быстро закончится. – А у нас есть для вас кое-какие новости по поводу вашего расследования.

– Чудесно. Скажешь сейчас или за ужином?

– За ужином.

– Тогда мы поспешим с его приготовлением.

И Кира тоже направилась к кухне. Но сделала она это недостаточно быстро, так что успела увидеть, как Лисица сделал страшные глаза и громко зашипел на Эдика:

– Не надо им ничего говорить! Ты что, забыл наш уговор?

Кира немедленно притормозила. Ей было любопытно, что ответит Эдик.

И она услышала, как тот произнес:

– Да ладно тебе! Скажем им про Екатерину Сергеевну.

– Это можно, – согласился Лисица. – Но про остальное молчок!

– Ясное дело, про все остальное, как и решили, мы будем молчать.

И на этом месте мужчины настолько понизили свои голоса, что Кира ничего не могла больше разобрать, сколько ни прислушивалась. Но Кире и так было ясно, что их с Лесей красавцы-мужчины снова что-то задумали за их спинами. А такого рода поведение она никогда не одобряла.

Вот только как быть, если в последнее время к ее возражениям никто особо не прислушивался. И такое поведение стало своего рода нормой для их с Лисицей отношений. Да и, насколько могла видеть Кира, у Эдика с Лесей дела обстояли лишь немногим лучше. Мужчины все чаще принимали самостоятельные решения, даже не советуясь предварительно со своими подругами. И если сначала это касалось только работы, то теперь такой стиль взаимоотношений потихоньку стал перебираться и в повседневную жизнь молодых людей.

Мужчины просто ставили девушек перед фактом, говоря: «Мы едем туда-то!» или «Надо быть там-то к такому-то времени, одеться предстоит так-то!». И подругам полагалось выполнять полученные распоряжения, не вдаваясь в детали и не задавая лишних вопросов. Если раньше Кира воспринимала это спокойно или даже со снисходительной усмешкой, то теперь она решила не быть такой снисходительной.

Леся считает, что они слишком затюкали своих мужчин, что те, если их похоронят, вздохнут с облегчением? Что же, может, оно и так. И Кира готова пойти на уступки, стать добрей и мягче, но сделать это она согласна лишь вместе с еще одним человеком.

– Если я кого-то слишком много пилю, то измениться придется не только мне самой, но и тому, которого я пилю.

И с этим манифестом она наконец и отправилась на кухню. Но там Кира быстро забыла обо всем, о чем хотела поговорить с подругой. Едва она переступила через порог кухни, как ее захватила суета, царящая здесь. У Леси уже вовсю кипела работа по приготовлению ужина.

Непонятно каким образом, но всего за несколько мгновений, на которые Кира отстала от подруги, у Леси уже появилась горка чистых овощей и зелени, а также кастрюля с водой на плите. Рядом лежали пакеты с домашними варениками. Одни, с ажурным краем, были с картошкой и жареным репчатым луком, а другие – с соленым домашним сыром, зеленью и картофельным пюре. И даже густая домашняя сметана тут имелась, и вода в кастрюле уже почти кипела!