Спасти обязан - Игорь Викторович Пидоренко

Мы еще немного поговорили со Стасом о том, как будем действовать в Чечне. Прижав палец к губам, я показал ему жестом, что в комнате могут быть подслушки и откровенничать не стоит. Он понял, и разговор наш касался только общих мест. Стас рассказал, что он действительно воевал в Грозном и вообще на территории республики. Знал он тамошние места достаточно хорошо, и я порадовался, что взял его в нашу команду. Неизвестно, как повернутся обстоятельства, знакомый с местностью человек может очень пригодиться. Тем более, со спасовской подготовкой.

Беспокоил меня только один аспект нашего будущего вояжа. О нем не было известно никому. И в первую очередь — Мусе. Нам предстояло ехать в буквальном смысле в никуда. Я не знал, где хранились эти проклятые чемоданчики. В момент перехода информация о местоположении хранилища осталась в мозгу клиента и теперь извлечь ее оттуда было невозможно. Не обращаться же к Хромову и его соратникам: «Люди добрые, повторите полковнику, куда спрятали компактные ядерные устройства!»

Муса ни в коем случае не должен был знать о моей некомпетентности. Да и коллегам говорить пока не стоило. Оставалась скромная надежда, что на месте, когда пересечем границу с Чечней, память проснется и подскажет, куда именно надо ехать.

Ужинали мы втроем. Лакей доложил, что хозяин отбыл по делам и просил его не ждать. Ну что же, нам было только легче в его отсутствии. Некоторая натянутость в отношениях Насти и Стаса сохранилась, но видно было, что они заключили какое-то мирное соглашение и стараются его придерживаться. Вот и славно, решил я. Но с Настей все же поговорить следовало.

Однако разговора не получилось. Когда я после ужина заглянул к ней в комнату и осторожно повел речь о том, что надо исключить этот любовный треугольник из наших отношений, чтобы не вредил делу, девушка сначала заверила, что обузой она не будет, станет помогать изо всех сил, а потом послала меня подальше открытым текстом. Когда я, ошарашенный, вылетел за дверь, мне показалось, что Настя плакала, уткнувшись в подушку. Может, только показалось. На следующий день Муса все еще не вернулся. Мы слонялись по дому в ожидании. Я забрел в библиотеку, вытащил романчик Кинга, попросил лакея принести пива похолоднее, и погрузился в чтение. Чем занимались остальные, меня не интересовало. Все было обговорено, чего воду в ступе толочь?

К ужину, наконец, явился Муса. Он был оживлен, даже пытался шутить. Мы поняли, что сейчас последуют окончательные инструкции. Хозяин стола промокнул губы салфеткой, отложил ее в сторону и удовлетворенно потер ладони.

— Как я понимаю, вы готовы действовать? Вот и отлично. Вылетаете завтра. Чтобы не привлекать внимания, в Крестополь полетите обычным рейсовым самолетом. В аэропорту вас встретят. Предоставят подробные карты, качественный транспорт. Мои люди полетят вместе с вами. И из Крестополя двинетесь все вместе дальше.

— А оружие? — подал голос Стас.

Муса развел руками.

— Вот оружия вам не полагается. Мои ребята будут вооружены, а вы в случае необходимости действуйте голыми руками. Поймите, зачем неприятности, если машины остановит и обыщет милиция, которой там сейчас чрезвычайно много. Моих людей и то вооружат только на границе с Чечней. Но в республике они будут под моим прикрытием, а если вас с оружием задержат тамошние власти или, не дай Бог, люди какого-нибудь независимого полевого командира? Убьют ведь, и хорошо, если сразу, на месте. Так что, не обессудьте, пулемета вам, ребята, я не дам.

И он довольно глупо хихикнул.

— Тоже мне еще, Верещагин, — скривилась Настя. — А если нас там, безоружных, поубивают?

— Ну, господа, я все-таки имею представление о вашей подготовке. Кроме того, надеюсь, опасных ситуаций не случится. Мое слово даже там имеет вес. Хотя и в определенных пределах.

— Ладно, оставим эту тему, — прервал я его. — Что-то еще имеете нам сказать?

— Только одно. Вам следует поторопиться. Сроки поджимают, да и товарищам вашим сидеть здесь не очень приятно, согласитесь.

Да уж, это был убийственный аргумент. А еще нам очень хотелось вернуть собственные тела. С тем и разошлись по комнатам.

Когда я уже собирался ложиться спать, в дверь коротко стукнули и давешний лакей положил на стол небольшой конверт. В нем оказались наши паспорта и билеты на рейс Москва — Крестополь. У Стаса был его собственный паспорт, Настя оставалась Ларисой Малявиной, а я стал Александром Твердохлебовым, проживающим в Москве на Малой Бронной. Ну и фамилия! Специально, что ли, Муса ее выбирал? Фотография была моей, и выглядел документ слегка потертым. Оставалось надеяться, что подлинность его не поставят под сомнение на каком-нибудь контрольно-пропускном пункте.

Среди ночи я проснулся от ощущения, что в комнате кроме меня есть еще кто-то. Осторожно приоткрыв глаза, я обнаружил, что рядом с постелью в одних узких трусиках стоит Настя. Предупреждая негодующие слова, она прижала ладонь к моим губам, прошептала:

— Молчи, молчи, не сейчас. Я Лариса, а не Настя. Потом со Стасом решим, когда снова стану собой. А сейчас я к тебе хочу. Я Лариса, молчи…

Вот и пойми их, женщин. Сначала посылает подальше, а потом сама приходит. Я ведь действительно знал ее только Ларисой…

Во Внуково мы отправились рано утром на двух «Ниссанах». Муса провожать нас не поехал, только еще раз напомнил перед отъездом, чтобы поторопились со своей миссией. «Сами знаем», — хмуро ответил я. В надсмотрщики и сопровождающие он определил нам трех довольно приличного вида парней, не качков с бритыми затылками, а спокойных ребят, которые уж наверняка знали свое дело. Только один походил на кавказца, остальные выглядели типичными русаками. Они коротко представились: «Саша», «Леша», «Борис».

Паспортный контроль прошли без проблем. Рейс почти не задержали и уже через полчаса после того, как мы уселись в полупустом салоне, самолет поднялся в воздух. Лететь предстояло около двух часов, недолго. Я откинул спинку кресла и смежил веки. В моем сознании опять проснулись воспоминания.

Глава 17

Тот день в бригаде был самым обычным. После завтрака все разошлись по своим подразделениям. Меня Иван Семенович отдал капитану Володе, советнику командира батальона. Закинув на плечи автоматы, мирно беседуя, мы отправились к передовой линии охранения, где нас должен был ждать Володин подсоветный. Автоматы приходилось с собой таскать обязательно. У нас на поясах висели подсумки с тремя запасными рожками. А кроме того, у меня в обрезанной кобуре имелся «ПМ», предусмотрительно выпрошенный у кубинцев в Джамбе. Пистолеты были жутким дефицитом, и их старались достать любыми путями. Ребята в бригаде мне завидовали и уговаривали в следующую поездку просить «макаровы» и для них.

Пройдя линию окопов, подсоветного лейтенанта мы не обнаружили. Кое-как удалось узнать у солдатиков,