Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации. - Анатолий Гуськов

Когда опергруппа по возвращении доложила о случившемся, я чуть было не упал в обморок. Нет, я их не ругал, а вытащил из сейфа указание с угрозой руководства Управления особых отделов и спросил: «Почитайте и скажите, что мне делать?».

Настроение у всех было подавленное. Оставалась последняя надежда на Юшкевича, то есть на его искреннее признание, после чего дело следствием надо было заканчивать.

И надо же случиться такому стечению обстоятельств — утром следующего дня умирает Юшкевич.

Такова развязка столь много обещавшего когда-то дела. Да, уж поистине, поспешишь — людей насмешишь. Трудно сейчас передать те чувства, которые охватили каждого, кто принимал участие в этом, но мне было особенно неприятно. Теперь я не только не протестовал против указания по делу, но считал, что меня действительно следует наказать хотя бы за то, что не смог должным образом организовать работу по серьезному делу. Но что же у нас осталось? Только две горе-шпионки: Ольга Осинец и Марина Нечитайло. Как с ними поступить? Ведь преступление по статье 58 УК РСФСР (по старому уголовному кодексу) они совершили и свою вину полностью признали. А, с другой стороны, никакой враждебной деятельности против нашей страны не проводили.

Жизнь сложна, и как бы гуманно и тщательно не были продуманы статьи уголовного законодательства, они не могут охватить всего многообразия, не могут предусмотреть всех возможных превратностей человеческой судьбы. Учитывая все обстоятельства вины Осинец и Нечитайло, на них было составлено заключение, и дело передано на рассмотрение Военного трибунала гарнизона. Они были осуждены на 3 года условно и освобождены из-под стражи.

Возвращение в НКВД СССР

Наступал новый, 1943 год. Несмотря на то, что положение наше к лучшему не изменилось, но почему-то было твердое убеждение, что теперь-то немцу не сдобровать. Это чувство уверенности передавалось друг от друга, и таким образом моральное состояние войск заметно повышалось.

Новый год встречали вместе с нефтяниками Грозного. Незадолго до этого командующим Грозненского особого оборонительного района был назначен генерал-майор Зимин Павел Михайлович, с которым у меня сложились прекрасные взаимоотношения. Павел Михайлович был высокообразованным, культурным и обаятельным человеком. Его суждения были чрезвычайно четкими, предельно лаконичными и очень доходчивыми. Меня поражала его необыкновенная способность мобилизовать весь свой штаб в единое целое для решения задач любой трудности. Несмотря на чрезвычайную занятость, мы как-то находили немного времени и для дружеского общения, откровенного обмена мнениями по самым разнообразным вопросам, а иногда просто вместе поужинать и попить чайку.

Итак, встречали новый, 1943 год. Гуляли весело, много пели, танцевали до утра. После такого гулянья требовалось как следует отдохнуть, но вдруг получаем указание войскам перейти в решительное наступление по всему оборонительному району. Здесь уж не до сна. Все завертелось, закрутилось. Войска Северной группы Закавказского фронта двинулись вперед, сопротивление врага было сломлено и началось долгожданное наступление. Все было приведено в движение, все было подчинено только одному — наступлению.

Противник почувствовал реальную угрозу окружения, начал отходить по всему фронту. Наконец-то пришло время, когда немцы бежали, как трусливые псы, бросая все на дороге. Начался окончательный закат немецко-фашистской армии.

Особый отдел не мог сразу двинуться со всем хозяйством, поэтому разделился на две части. Оперативная группа во главе с начальником отдела выступила вместе с войсками вперед, а заместитель начальника отдела со следственной группой и комендатурой остались во втором эшелоне.

Наступление непрерывно длилось 24 дня. За это время войска Северной группы войск Закавказского фронта продвинулись на 430 км, захватили большое количество оружия и других трофеев. Оперативная группа штаба и особого отдела Грозненского особого оборонительного района переместилась в г. Железноводск и расположилась в бывшем санатории (бывшем потому, что здание было приведено в такое состояние, что его скорее можно было принять за сарай). И вообще от Железноводска мало что осталось. Видимо, сложившаяся оперативная обстановка требовала реорганизации нашего оборонительного района. Поэтому поступила команда — наши соединения и части вывести из состава Северной группы войск Закавказского фронта и оставив в распоряжении ставки Верховного Главнокомандования. В приказе по этому вопросу предписывалось привести соединения и части в боевой порядок и дать отдых в течение 10 дней. После напряженной жизни в Грозном жизнь здесь нам показалась райской: пригревало солнышко, было тепло, прямо таки попали на курорт в прямом и переносном смысле слова. Для офицеров штаба и штабных подразделений на открытой площадке был дан концерт бригадой артистов.

Но рано утром следующего дня дежурный офицер сообщил, что меня срочно прости прибыть в штаб командующий войсками генерал-майор Зимин Павел Михайлович, о котором у меня сложилось самое прекрасное впечатление, как о человеке умном и тактичном, осмотрительном при принятии решении, но удивительно настойчивом и требовательном при осуществлении отданных приказаний и распоряжении. У меня с ним были очень добрые отношения, поэтому многие взаимосвязанные вопросы решались без каких-либо осложнении. Павел Михайлович всегда внимательно относился к информации Особого отдела, полностью доверял нам и немедленно принимал необходимые меры. Мы, в свою очередь, старались Докладывать абсолютно проверенные данные и никогда его не подвози Правилом П.М было при посещении воинских частей предварительно встречаться со старшим уполномоченным части Получив от него нужную информацию о положении дел и настроениях личного состава, Павел Михайлович приходил к командованию части с подготовленным мнением, умело используя полученные сведения. Без расшифровки источников их получения принимал нужные решения. Такая система использования информации Особого отдела давала хороший, эффект для всемерного поддержания дисциплины и порядка в частях нашего гарнизона.

Итак, покой мой был прерван, я быстро собрался и отправился к командующему войсками.

Павел Михайлович, как всегда, приветливо встретив, сказал, что нам надлежит за чашкой чая обсудить одну проблему.

Когда хлопотавший здесь адъютант вышел, он мне сказал: «Получено очень важное сообщение из Москвы, в котором мне, вам и начальнику политотдела предлагается срочно прибыть в город Орджоникидзе».