Смертельный архив - Алексей Макеев

– Любопытно, что там, – буркнул капитан.

Настя улыбалась:

– Я тебе расскажу… наверное. А вообще-то… – она тряхнула вспыхнувшей темными искрами гривой, – чего тянуть? Сейчас и прочту!

Девушка вытащила конверт, решительным движением оторвала край и достала простой листок А4. Не удержавшись, Звонарев наклонился и начал читать через ее плечо; один Харон, сосредоточенно крутивший руль, не проявил интереса.

«Здравствуй, Настюшка. Не мастак я писать письма, даже из тюрьмы не писал – да и, честно говоря, некому было, – но с тобой объясниться должен. Наверное, я мертв, раз ты это читаешь – значит, получила компанию и все, что ей принадлежит… Смешно представить ярость Маринки.

Деньги и всякую мелочь оставил ей, чтобы не устраивала проблем с судами и прочей дребеденью, – лучше тебе спокойно вести дела, без «напрягов»; через год-полтора заработаешь столько же и купишь, что пожелаешь. За эти годы ты изучила тонкости; знаешь людей, способных помочь стандартными и нестандартными методами; умеешь и, главное, можешь принимать решения… Это в тебе от меня.

Не удивляйся, я с самого начала знал, что работаю с дочерью, – ты не хотела говорить, я торопить: ждал, когда посчитаешь нужным. С первого дня заметил в тебе свои черты – силу, волю, характер… хорошо, не внешность – мама твоя была красавицей, но ты и ее обошла. Когда отказалась от моего неприличного предложения, я стал наводить справки и все выяснил…

Прости, дочка, что не было рядом, когда нужен человек, способный поддержать… Я действительно не знал, что ты есть, что вы живете в другом городе… клянусь, если бы твой дед не умер, я убил бы его сам! Понимаю, что компания – малая часть того, что я должен возместить, – но больше возможности нет.

Шайтан в курсе всего: на первых порах поможет управиться с бойцами, решить трудности…

Рад, что наконец все выяснилось.

Прощай. Целую. Отец».

– Это все объясняет… – Настя аккуратно вложила листок обратно.

– Что объясняет? – Звонарев чувствовал себя участником мелодрамы.

– Цветы… – девушка, улыбаясь, снова смотрела в окно. – Каждый раз, как прихожу на кладбище, нахожу свежий букет. Понять не могла, кто носит… Носил…

Она часто задышала, наклонила голову… капитан видел, как блестят, падая на пол, прозрачные слезинки. Такой момент наступает при потере близких – можно держаться, отвечать на улыбки, разговаривать… и в одну секунду потерять контроль. Слезы не остановить, когда падает, громко шурша, первый ком земли на деревянную крышку; или когда в крематории гроб медленно, под классический «Реквием», опускается в страшную печь… Боль захлестывает, и становятся неважны старые обиды – ты можешь стоять и смотреть, как любимые уходят навсегда… Стоять, смотреть и плакать.

– Ну-ну… – капитан протянул ладонь между сидений и легко сжал теплую руку девушки.

– Да я так… не сдержалась, – она посмотрела, улыбнулась и мягко освободила руку. – Плакать нет времени: будем искать тварей, все это устроивших.

– С чего начнем? – Звонарев понял: ищет способ переключиться.

– С кафе «У Ромы», что на трассе. Я поставила бойцов, но пока тихо. Поедем, пообедаем.

Харон, не проронивший ни слова, развернулся. ДПС по-прежнему игнорировали машину с номерами «ААА» – джип беспрепятственно выехал из города…

Капитан размышлял о причудах судьбы и находил, что они чаще жестокие, чем поучительные…

Глава 30

Маленькое кафе – деревянный домик с резными ставнями и крошечной, на две машины, парковкой – пряталось в небольшой осиновой роще. Внутри два квадратных стола с четырьмя стульями по периметру, пол из грубых досок выглядел неопрятным, на стене плохая копия «Моны Лизы» да Винчи – собственно, ни на чем больше глаз посетителя не останавливался. Клеенчатые, в ромбик, скатерти прожжены во многих местах (а на входе табличка «Не курить!»), солонки и перечницы светятся в косых лучах пустотой, в промышленном холодильнике за мутноватым стеклом сохнут четыре плошки разного салата. Украшением – по мнению хозяина – служило большое пыльное чучело пумы в натуральную величину, поблескивающее в углу стеклом искусственных глаз.

Рома – невысокий брюнет, около тридцати, в черной майке и шортах – сидел на улице и жевал черешню, смачно выплевывая косточки под ноги. Крепкий, когда-то, возможно, даже спортивный, сейчас он подобрал десяток лишних килограммов – зарос таким жирком, выдающим страсть к лени и слабоалкогольным напиткам. Черные, средней длины волосы липли к влажному лбу, карие внимательные глаза чуть прищурены, изучают округу… Он встрепенулся, увидев поворачивающий к кафе джип.

Настя вылезла первой – закрыв глаза, глубоко втянула носом чистый, напоенный густым смолистым запахом воздух.

– Давно не была на природе, – она посмотрела на стоящего рядом Звонарева. – Грибы, ягоды… Всегда любила.

– Лично я последнее время часто на ней оказываюсь… и все с последствиями, – капитан покрутил головой, разминая шею.

– Осина, – девушка легко провела ладонью по шелушистому стволу. – Бабка моя не любила, Иудиным деревом называла, – она ковырнула ногтем янтарный комочек смолы. – По мне, дерево как дерево, не хуже других.

– Что, в воспоминания кинуло? – Звонарев улыбался.

– Воздух, наверное! – она тряхнула головой, улыбнулась. – Ну что, пообщаемся с Ромой?

– Давай… Где, кстати, твои люди?

– На трассе «Хонду» видел?

– Нет, внимания не обратил.

– А она там есть! – Настя рассмеялась. – Ни к чему «светиться» раньше времени.

– Понятно.

Они прошли узкой дорожкой ко входу, откуда за ними внимательно следил хозяин.

– Ты Рома? – девушка перешла сразу к делу.

– Смотря кто спрашивает, – мужик потягивал слова на блатной манер.

– Я Настя, это Саша, – она указала на капитана.

– Ну, тогда я Рома, – неприятно улыбнулся, показав крупные желтые зубы. – Для друзей – Рома, для вас – Роман Сергеевич.

– Есть пара вопросов, Роман Сергеевич. Ищем человека – якобы его у тебя частенько видели. – Настя без спроса уселась на соседний стул. – Поможешь?

– С какой стати? «Корки» покажите.

– Что, на «красных» похожи? – Настя заговорила холодно, отстраненно. – Нет, Рома, не имеем к власти никакого отношения. Человека ищем для себя – разговор к нему будет.

– Ну, рожу этого я видел… – мужик ткнул пальцем в Звонарева. – А ты кто такая?

– Я – преемница Князя, слыхал про такого?

– Это которого убили? – Рома напрягся. – Видел…

– Ну вот, теперь я хозяйка его бизнеса.

Рома пару минут думал – и пришел к неверным выводам:

– Не знаю, чья ты преемница, мелочь, но разговора не будет! Иди, купи шашлык, покушай – и вали отсюда, – подчеркивая, что закончил, мужик сунул в рот сразу три черешни.

– Обидно… – Настя встала и молча пошла к джипу. Капитан за ней.

– Что будем делать? – спросил он в машине. – Похоже, говорить не будет…

– Будет. Харон! – водитель повернул голову. – Убеди человека стать отзывчивее.

Димка кивнул и вылез, на ходу вытаскивая из-за ремня «ТТ». Рома, увидев бойца с пистолетом, вскочил, бросился бежать – и встал как вкопанный: первый выстрел, отдавшись эхом между соснами, поднял у его ног фонтанчик потревоженной земли. Второй выстрел, третий – громкие хлопки пугали птиц, новые и новые пули впивались в землю – в сантиметрах от полноватого хозяина. Рома – белый, как саван покойника, – не смел пошевелиться.

Через минуту Харон стоял рядом – сунул пистолет ему в рот и так, будто на поводке, привел к джипу. Настя опустила окно:

– Готов беседовать? – Рома часто закивал. – Хорошо!

Димка вытащил ствол из его рта, спокойно убрал за пояс и сел за руль.

– Кого вы ищете? – хозяин водил кончиком языка по обожженным горячей сталью губам.

– Молодой человек, около тридцати… предположительно образованный – правильно говорит; возможно, хорошо одевается… – по сути, вот вся информация, которой они располагали: Звонарев подумал, что похожих людей здесь может останавливаться…

– Понял, о ком речь, – хозяин покивал, – приезжает по средам, вроде по пути куда-то… Как зовут, не знаю, но всегда хорошие чаевые оставляет.

– А сегодня у нас… – Настя глянула на маленькие золотые часы, – среда! Во сколько обычно бывает?

– По-разному, – мужик развел руками. – Как едет, так заходит…

– И не знаешь, кто он, что?

– Да я, по сути, с ним и не разговаривал, приедет, кивнет – вот тебе и привет-пока…

– Ясно. Ладно, иди.

Рома, сгорбившись, поплелся обратно и плюхнулся на стул, с ненавистью глянув на миску с черешней: Харон умел отбить аппетит.

– Ждать не будем, – Настя закурила тонкий «Парламент», выпустила струйку дыма. – Бойцы увидят, проследят… А там будем думать – когда поймем, с кем имеем дело. Так? – она посмотрела назад, где, нахохлившись, сидел капитан.