Любовь на спор (СИ) - Попова Любовь

— Куда заграницу? — по телу пробегает волна страха. Ты не мог так попасть, брат. Не мог….

— В Англии и Японии лучшие вузы сетевого менеджмента.

Блять! Дымом закашливаюсь, выкидываю в окно сигарету. Зеленый свет светофора и я сразу газую со словами:

— Я перезвоню тебе, Чип. Найди инфу, где работает мой брат. Кирилл Синицын.

— Срочно?

— Время десять вечера! Конечно, срочно! Свой хер ты подрочить успеешь в любое время, а если завтра меня прихлопнут, времени не найдешь.

— Почему?

— Потому что смены в магазине ДНС по 12 часов! Живее!

Прости, Дашуль, но, кажется, одним соперником стало меньше.

Глава 31

Бан, как пинок под зад. Причем в каждой из возможных социальных сетей. В ВК я теперь Даше даже заявку отправить не могу. В телеграмме в блоке. По телефону короткие гудки.

Трясущимися руками открываю WhatsApp и осознаю, что Даша удалила все. Пьяную переписку. Ночные фото. Все. Под чистую. Словно стирая меня с лица своей Земли.

И все это я выяснил, когда стал звонить брату, которого дома не оказалось. Хотел позвонить брату, по привычке набрал Дашу и погнали.

Осознание подступающего пиздеца сдавливает горло, и я рвусь по лестнице вниз.

Машина, дорога, пара десятков светофоров и вот я возле подъезда Даши.

Перед тем, как позвонить в домофон, чувствую, как немеют от страха пальцы, словно я долго держал их в снегу.

Что, блять, происходит? Что за акция протеста? Решила остаться с Кириллом? Так я ее сейчас разочарую.

Решила показать характер? Так я скажу, что несколько не вовремя.

Не сегодня-завтра Черепанов решит, что наше существование противоречит его гороскопу и нам крышка.

Домофон так и не нажимаю, выходит какой-то франт, и я проскальзываю в подъезд. Лестница. Десятый этаж и темно-серая дверь, в которую я тут же стучу.

Все в тумане, а по коже мороз. Не будет легко. С Дашей легко быть не может.

Вижу глазок, и делаю шаг в сторону. Если забанила, то и не откроет, а значит снова придется врать.

— Кто там? — спрашивает голос за дверью. Девка Алекса. Видел эту шмакодявку пару раз. Я ей не нравлюсь.

— Вы меня заливаете! Я сейчас ЖЭК вызову! — кричу не своим голосом, и эта дуреха открывает.

Сразу вскрик, но я успею закрыть ей рот и киваю в сторону.

— Даша дома?

— Она не хочет тебя видеть! — тут же срывается она на крик, и я слышу треск закрываемой в спальню двери.

— Пусть выйдет, и сама скажет, — говорю достаточно громко. — А то последнее время кроме: «Да, Марк! Еще, Марк» я ничего не слышу. Даша!

Дергаю девку Алекса, быстро нахожу взглядом ванную и пихаю ее туда. Она возмущенно кричит, но я тут же подставляю стул из кухни рядом, так, чтобы дверь открыть она не смогла.

Повезло, что Алекса нет, а то могло бы и прилететь.

И прилетит, но сначала разберемся.

Подхожу к закрытой спальне.

— Даша!

— Ты тупой что ли?! Не понял по блокировке, что я видеть тебя не хочу?!

— Я решил, что у тебя месячные или какой-то сбой произошел. Вот, пришел выяснить.

— Сбой у тебя в мозгах! Убирайся! Все кончено!

— А мы еще ничего не начинали. Выйди и скажи мне все в лицо. Или слабо? Может быть боишься, что не выдержишь и сразу примешься извиняться за поход с театр с Кириллом? Ты выходи, и я, может быть, про это забуду, — говорю быстро, чтобы осознала всю степень проблемы.

Чтобы знала, что я в курсе ее поступка. И мне срать, что она там себе навыдумывала.

Дверь открывается столь же резко, как мне в харю прилетает оплеуха.

Сильная такая, звучная.

— Извиняться!? Извиняться! — орет она, пока я рассматриваю масштаб проблемы. Зареванная, с распухшим лицом и в платье Ани. Кирилл реально больной?

— Да скорее ад замерзнет, чем я скажу тебе хоть слово! Ты ничтожество! Ты ублюдок, падаль, дерьмо на моем каблуке. Не смей мне звонить! Никогда не смей ко мне приближаться! А не то я…

Делаю большой шаг и затыкаю рот единственным доступным способом.

Целую быстро, с языком, чтобы и опомниться не успела, а вот я успеваю проникнуться, даже возбудиться.

Но не рассчитываю силу своего влияния на ее либидо.

Она отталкивает с воем, стирает поцелуй тыльной стороной ладони, как что-то действительно мерзкое. Теперь реально становится страшно!

— Ты совсем охуела?

— Охуел ты, когда коснулся меня после поцелуя с Никой! И давно ты с ней трахаешься?! Может быть ты еще и женишься на ней!? Думаю, дядя Гена будет о-очень доволен!

— Даша, ты ебанулась? — ржу я. — Она никто!

— Значит ты всем подряд даешь себе подрочить?! Ты якшаешься с теми, кто разрушил мою жизнь! Сколько еще видео ты им сливаешь?! Как скоро мне ждать трансляции в сети.

— Не льсти себе, — фыркаю я. — Не весь мир вокруг тебя крутится.

— Главное, чтобы вокруг меня больше не крутился ты! — орет она, визжит так, что уши закладывает. Истерит, замахивается снова, но я же не садист. Не драться же мне с ней. Снова пытаюсь ее поцеловать, но она быстро дает понять, что это запрещенная территория. Причем коленом. Причем в пах. Причем так же, как трахается — страстно.

— Сука! — выдыхаю, согнувшись пополам, потом поднимаю голову. Ой, зря. Даша пользуется случаем и снова дает мне по лицу. Ей бы самой на бои без правил. — Угомонись! Выслушай! Ничего не было!

Спрашивать, откуда она знает про Нику, глупо. Кирилл решил не утруждать себя схемами с видео и фото, а просто привез ее к дому. Сомневаюсь, что они в театре-то были.

— Ты можешь врать все, что тебе вздумается! Я видела! Я все видела своими глазами! Она поцеловала тебя, она трогала твой член, плотом села в твою машину! Ты доволен? Ты скучал без нее?

— Мне плевать на нее! — ору уже сам. Выводит же на эмоции, тварь!

— Тогда что это было?! А?! Отвечай, скотина! Я же люблю тебя! Люблю! — молотит она по моей груди, пока я пытаюсь справиться с желанием уебать ей. Или выебать. — А ты! Тебе было мало секса?! Что еще тебе было нужно!

— А тебе? А тебе, что было нужно?! Какого хуя ты поперлась с Кириллом в театр?! Какого хрена вообще стала с ним встречаться! Год, всего год надо было подождать!

— И хорошо, что поперлась! Я все про тебя узнала! Он показал мне, какой ты на самом деле!

— И какой?!

— Обманщик! Ублюдок! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу!

— Да не было у меня ничего с Никой, — говорю тихо, раздраженно, в лицо, когда она уже почти успокаивается. — Я просто зашел на ужин!

— К тем, кто уничтожил мою жизнь. Ты с ними заодно!

— Даша! Послушай себя? Успокойся! Меня просто в очередной раз подставили!

— Ну, конечно… — закатывает она глаза, отталкивает и собирает руки на груди. — Ты не спорил тогда, ты случайно попал к Черепановым сейчас.

Ее трясет, кидает из стороны в сторону, так, что мне становится за нее страшно.

Теперь она устало плачет.

— Убирайся. Просто убирайся из моей жизни. Оставь меня в покое!

— А если я не могу? — сглатываю, чувствуя, что следующие слова ничего не решат, но и носить их в себе большое не могу: — А если я люблю тебя?

Она открывает рот, снова закрывает, словно лишившись воздуха. Не верит.

— Да как ты смеешь своим грязным ртом произносить такие слова?! — заводится она снова. — Что ты знаешь о любви?! Ты?! Что ты можешь знать о любви! Ты можешь только лгать, трахаться и ноги ломать неугодным.

— Не я набрасывался каждый вечер на протяжении двух недель и просил себя трахнуть. Забыла?!

— Вот именно, — сдувается она и прислоняется к стене. — Ты вообще ничего не сделал для нас. А если и сделал, то не со мной. Уходи к своим Черепановым и никогда ко мне не приближайся… Пожалуйста, Марк. Ну… не получается у нас. Не получается.

Не могу. Хоть что говори, истери, но не могу.

Делаю шаг к Даше, она с боем начинает вырываться, пока я прижимаю ее к стене и начинаю целовать уже насильно, чувствуя, как ее мелкая дрожь передается и мне. Чтобы не брыкалась, сжимаю руки, чтобы не вырвалась. Но легко ведь быть не может?