Космические тайны курганов - Юрий Шилов

Итак, Пушан покровитель не только достатка и ро­да, но и возрождения погребенных. Действительно, в мифологии индоиранцев он выступает также проводни­ком потустороннего мира. Помимо прямых указаний на связь его с владыкой загробного царства Ямой, есть и другие. Пушана наделяли эпитетом "Сын Избавления", причем избавлял он от всевозможных напастей и такой "тесноты" (амхас), что можно было рукой до неба до­стать. Это напоминает могилу.

Образ Пушана достаточно древний. Известны его двойники: прусский Пушкайтис, грузинский Пусд, гре­ческий Пан. Это указывает на то, что представления о Пушане распространились еще до распада индоевропей­ской общности, хотя научная традиция и относит его к индоиранскому пласту "Ригведы"... Инерция традиций тяготеет и над исследованием центральных героев "Риг­веды" — Индры и Вишну.

Появление Индры и Вишну большинство исследова­телей относят к периоду переселения ариев в Индию — примерно к середине II тысячелетия до нашей эры. А поскольку Индра — главный персонаж "Ригведы", то научное определение времени его возникновения влияет на датировку и определение места сложения всего лите­ратурного памятника... Между тем существует иная точ­ка зрения. Она выдвинута в последние десятилетия Ф. Б. Я. Кейпером и сводится к тому, что Индра воз­главлял у ариев новогодний ритуал и потому возник на­много раньше. В этом подвиге Индре помогал друг Вишну, и поскольку без его помощи не могло бы состо­яться новогоднее "сотворение мира", то Вишну тоже сле­дует удревнить.

А что говорят "пирамиды степей"? Чью правоту они подтверждают?

Появление пары божеств, соответствующих образам Индры и Вишну, удалось проследить в довольно ран­них курганах у села Старогорожено, стоящего над Ингу-лом, левобережным притоком Южного Буга. Факты, о которых пойдет дальше речь, относятся к раннему и на­чалу позднего периода ямной культуры, примерно к XXVI—XXIV векам до нашей эры.

Согласно "Ригведе" Индра — сын Дьяуса — "Не­ба" и Адити. Его мать, будучи одной из древнейших среди индоиранских богов, заменила предшествующую индоевропейскую Притхиви — "Землю". Почему же мно­гие исследователи не доверяют такой родословной? А потому, что Индре пришлось буквально завоевывать свое главенство среди прочих, особенно старших богов. Он поразил Дьяуса и разбил колесницу Ушас, унизил Сурью. В этом видят свидетельства позднего внедрения бога-воителя в ранее сложившуюся божественную иера­рхию, искусственное удревнение его родословной. Но не свидетельствуют ли бесчинства Индры о его особом по­ложении среди прочих божеств? На это как раз и ука­зывают материалы у Старогорожена.

Есть миф, повествующий о рождении Индры — "яд­реного", "мужественного". В соответствующем гимне Индра еще не обрел своих героических качеств, но уже вынужден бороться за право на жизнь. Гимн построен как диалог героя с его матерью Адити и прерывается репликами сказителя, передающего в лицах историю рождения и возмужания Индры. История начинается с того, что находящийся в материнской утробе младенец отказывается появляться "испытанным старым путем, через который родились все боги". Адити его уговари­вает, но он непреклонен:

Я не хочу здесь выходить. Это плохой проход.

Я выйду поперек — через бок.

Я должен совершить многие не совершенные (еще деяния).

Из последующего развертывания сюжета становится яс­ным, что не в сумасбродстве Индры тут дело, что Адити умышленно его "тысячу месяцев носила и много осеней". Этим мать пыталась спасти своего не рожденного еще сына от подстерегающих его недругов. И опасения ее были не напрасны: едва появившись, он сразился со змием Вьянсой ("широкоплечим") и, тяжело раненный, одержал над ним верх.

Бессмысленное нагромождение жестоких мотивов? Но вот перед нами погребение 25 кургана № 1 у Ста­рогорожена (рис.17). Скелет младенца лежит в оппози­ции к скелету женщины: не рядом, как это бывает обыч­но в "семейных" могилах, а головой к ее ступням, попе­рек ее таза. Мы уже знаем о присущей погребальному обряду идее возрождения мертвых. "Возрождение" это­го малыша умышленно затруднено. И не только необыч­ным его положением. Могила к тому же перекрыта... драконом, стелой со змеиной головой и зауженным ос­нованием — хвостом, к которому пристроена спирале­видная вымостка из отдельных камней. И это не все: перекрытая змием могила включена в кромлех и окру­жена кромлехом поменьше, представляющим тело и го­лову второго каменного дракона. Это Вритра; мы еще с ним познакомимся в следующем героическом подвиге Индры.

Итак, наша версия, основанная на материалах погре­бения 25, заключается в том, что под Индрой подразу­мевались некоторые "выходящие" на белый свет из-под каменных плит погребенные. Воздержимся пока от раз­вития этой версии и обратимся к последующим матери­алам "Ригведы" и курганов у Старогорожена.

И мать оглянулась на буйвола:

"Те боги, о сын, тебя подводят":

Тогда сказал Индра, собираясь убить Вритру:

"Друг Вишну, шагни пошире!"

К этому отрывку существуют обширные коммента­рии. Специалисты сходятся в том, что Индра обращает­ся к Вишну с просьбой создать пространство для разма­ха дубиной. Из других гимнов известно, что Вишну ("достигающий во все стороны") творил пространство шагами... Ваджра Индры — орудие своеобразное. В позднейшие времена она представлялась золотой и тысячезубой палицей, в более ранние уподоблялась ка­менному топору (молоту, булаве). Однако в названии ее есть значение "семя животного" и потому специали­сты считают, что первоначально ваджра представлялась органом воспроизводства быка.

Рис.17. Зарождение образов Вритры, Индры и Вишну в курганах у села Старогорожена.

Дело не столько во внешней форме палицы и т. п., сколько в ее происхождении. Первоначально ваджрой владел, очевидно, быкоподобный бог грозы, оплодотво­ритель земли Парджанья. Затем она стала атрибутом Рудры ("рыкающего", но также "рудого", то есть "красного", подобно обсыпанному охрой покойнику), чьи сыновья Маруты ("мертвые"; "приходящие с мо­ря") покинули своего предводителя накануне сражения с демоном Вритрой. На Марутов-то и сетует Адити: "Те боги, о сын, тебя подводят". Не подвел лишь один друг Вишну...

Гимн-диалог Ипдры и Адити кончается накануне сражения героя с демоном, сковавшим (зимней стужей, как полагают ученые) весь мир. Остановимся и мы и обратимся к археологическим данным.

Поверх погребения 3 кургана № 3 у Старогорожена, последовавшего за погребением 25 кургана № 1 под зме­евидным каменным перекрытием, было уложено три сте­лы различного вида. Первая с запада, со стороны за­гробного царства, представляла некое человекоподобное существо. Затем следовала стела в виде дубины, при­чем с признаками древнейшего значения ваджры. Край­нее восточное положение занимала безглавая стела... Первые две сопоставимы с образами Индры и его мифической палицы. Третья стела символизировала, по-видимому, победу над Вьянсой, которому родивший­ся Индра "раздробил голову смертельным оружи­ем".

Мотив змиеборчества продолжал обыгрываться и в последующих захоронениях: одно из них сопровожда­лось обломком головной части стелы, другие оказались окружены кромлехами. Особенно интересно погребе­ние 31 кургана № 1, содержавшее две серебряные спи­рали — змеи; его спиралевидно оформленная могила была перекрыта плитой с приложенными к ней тремя камнями. Это напоминает трехглавого змия Вишварупу (сына создателя палицы-ваджры), которого Индра так­же сразил в юные годы.

Наряду с сюжетами змиеборчества развивался мотив дружеского союза двух существ, сопоставимых с обра­зами Индры и Вишну. На перекрытиях нескольких по­гребений они представлены двумя различными челове­коподобными стелами. Особенно показательна пара над погребением 1 кургана № 3. Одна из стел предназнача­лась для временного вкапывания, подобно символам Индры, которые в Индии свергают через неделю после нового года. На другой стеле изображены известные ат­рибуты Вишну: пояс в виде змеи, на кольцах которой божество возлежит в потустороннем мире, пока Индра не призовет его к подвигу, пастушеский посох с загнутым концом (знак Вишну как странника и пастыря го­дового цикла) и, наконец, следы двух стоп (ша­гов, посредством которых божество создало простран­ство для размаха Индры ваджрой-дубиной, а затем для освобожденного из-под власти Вритры мирозда­ния).

В окрестностях Велико-Александровского кургана и Высокой Могилы формирование рассмотренных образов не прослеживается. Очевидно, правы исследователи, объясняющие их происхождение появлением у одного или немногих племен. Прародиной Индры и Вишну мог­ли быть низовья Южного Буга, где находились и курга­ны Старогорожена. Высокая Могила и Велико-Алек­сандровский курган располагались на периферии этой области, в междуречье Нижнего Днепра и Ингуль­ца.