Двуликий. Дилогия (СИ) - Магарыч Григорий

— Смотри, это новенькие… — послышался любопытный шепот девиц, стоявших в очереди за нами. — Красивые, правда?

— Если ты про того, кто справа (справа стоял Такаши), то ничего такой… у него и герб синий… — задумчиво ответила ее подруга. — А слева простолюдин явно… у него и перстня то нет… — так она говорила обо мне.

Да, в системе этой страны хоть и была введена единая школьная форма, дабы не делить учеников на богатых и бедных, но вот гербы на перстнях портили всю картину. У каждого сословия был свой цвет, поэтому определить, бедный ты, либо же нет, можно было, посмотрев на цвет перстня.

Простолюдины носили зеленые перстни, у торговцев был синий цвет, аристократия выбрала себе красный, члены кланов из Верховной палаты носили серебряные гербы, Сегунат же выдавал своим членам золото, а Императорский дом носил перстни из бриллиантов.

Ну, а бесклановые, как вы успели догадаться, вообще не носили перстней.

— Может быть он просто из принципа его не носит? — возразила первая.

— Да нет, ты только посмотри на его ботинки… — прыснула ее подруга в ответ. — Они так и веют бедностью…

— Ну, он все равно ничего… — пожала другая плечами.

Возможно, это были издержки моей профессии, но привычка прислушиваться к разговорам за спиной выработалась еще издавна. То, что они обсуждали именно нас, было очевидно, поэтому, определив для себя, что за обсуждениями нет никакой опасности, перестал это делать.

Отстояв в очереди около пяти минут, мы с Такаши принялись искать свободный столик, которых в столовой не было вообще. Уборщицы с завидной скоростью бегали по столовой, протирая столы и убирая оставшуюся после учеников посуду. Но в ту же секунду они занимались другими голодными учениками.

И все же, спустя пять минут поисков нам повезло… среди группы каких-то очкариков было пару свободных мест, которые мы успели занять до того, как туда свалится кто-то другой.

Судя по вышитым эмблемам на пиджаках, это были те самые члены компьютерного клуба. Единственное, что их объединяло — толстые линзы в оправах очков и тоненькие руки без единой мозоли, поэтому запомнить имена каждого было просто нереально.

С виду крайне безобидные японцы, но в будущем способные создать целую кучу проблем для таких, как я.

«Мало того, что эти япошки все на одно лицо, так эти еще и в очках…»

Но на всякий случай постарался приметить их лица на будущее. Мало ли.

— Добрый день, парни! — махнул рукой Такаши, свалившись рядом со мной.

— О, Такаши-сан, здравствуй! — по взгляду трех парней можно было легко догадаться, что в кругу очкариков Такаши был уважаемой персоной. — Так ты тоже в Хоккадо поступил?

— Ага… — улыбчиво кивнул тот. — Приятное место… мне нравится.

— Так ты ведь говорил, что Хоккадо — школа не твоего уровня, — возмутился один из очкариков. — С твоим баллом по экзамену ты мы с легкостью мог поступить…

— Слушай, — перебил его Такаши, став серьезней. — Я же сказал, что мне тут нравится. Что ты от меня хочешь услышать?

— Ничего, просто…

— Ну вот и молчи тогда, — беззаботно пожал тот плечами. — Вам поговорить не о чем?

Честно сказать, такого ответа я от голубоглазого точно не ожидал. Улыбка на его лице слетала так, будто он и не улыбался вовсе никогда.

— Я слышал про смерть твоего отца, мне очень жаль, дружище… — по велению Такаши сменил тему другой очкарик.

— Да, спасибо… но я не хочу говорить об этом тоже… — отмахнулся тот, взяв палочками горстку лапши.

— И все же, этот старик Шин совсем обезумел… — вздохнул один из очкариков. — Мне кажется, это его рук дело…

«Как же меня достали подростки, обсуждающие Шина.»

— Он не старик, Акато-сан… — сощурился очкарик номер два. Они были слишком похожи друг на друга, поэтому решил пронумеровать каждого. — Я думаю, он просто закомплексованный жиртрест, который из особняка своего выйти боится.

— Возможно…

А вы думали, у Шина нет собственного особняка с прислугой и охраной?

Есть, я забрал его у одного из оябунов, но вот попасть в него через главный вход мне невозможно. Получу пулю в затылок, как только подойду к особняку ближе, чем на метр. И эта пуля будет выпущена не охраной моей, а наемниками преступных синдикатов, которые за мной ведут охоту.

Ну, дом и дом, пусть себе пустует, мне все равно не пришлось бы там часто появляться.

— Вы хоть раз видели, чтобы он в особняк свой заходил? — нахмурился очкарик номер три. — Ходят слухи, что он давно мертв, а труп его разлагается в собственном же доме.

К слову, меня, то бишь Шина, уже раз шесть официально хоронили. А новости о моей смерти невероятно быстро разлетались по всему городу. Многих это сильно расстраивало, так как я был самым влиятельным борцом с прогнившей системой. А другим эта новость развязывала руки и позволяла начинать действовать в открытую.

Интересен факт, что после объявления о моей смерти всегда растет мой же улов. Чиновники вновь начинают красть в крупных размерах, а преступники возобновляют свою деятельность, резко набирая обороты. Это, к слову, дает мне повод периодически самому инициировать свою кончину.

— Да ну тебя, Хико-сан, — тихим тоном произнес поникший Такаши. — Что за бред… понятно же, что он живой… — говорил он так, будто это очевидно. — А еще очень слабый…

«Опа-а, с огнем играешь.»

— Почему? — приподнял я бровь, невозмутимо посмотрев на Такаши.

— Ох… — вздохнул тот. — Ну, во-первых, его никто не видел… это значит, что скрывается он от богатых и опасных ребят, которые с легкостью надерут ему задницу. Согласен, он крайне искусно это делает… да и вполне может сидеть в этой столовой, но все же он хилый.

«Ух, горячо.»

— Во-вторых, — продолжал тот под навостренные уши очкариков. — Он явно чем-то связан с этой школой, так как почему-то создал фонд, который позволил беднякам поступить сюда… — говорит дельные вещи. Я был все больше уверен в том, что он поступил сюда из-за меня. — Либо он эмпатичен и ему действительно жаль нищих, либо же он сам таковым является…

Да, я думал об этом, но за подозрения это нельзя принимать. Уже пытались использовать этот факт, в итоге получались лишь бессмысленные смерти.

— Ого… — протянул очкарик номер три. — Ты откуда все это знаешь?

«Это теперь уже знают все после того, как твой папаша об этом выведал…» — посмотрел я украдкой на Такаши, сделав вид, что внимательно его слушаю.

— Ну, это знают все, кто заинтересован в его поимке… — пожал Такаши плечами. — Главное, понять, какие цели он преследует… зачем ему все эти деньги, если он их не тратит? Зачем ему популярность, если он ее не монетизирует?

«Я гребаный Робин Гуд, парень. Забираю у богатых и отдаю бедным.»

— Тешит свое эго… борется с коррупцией и строит из себя героя… — хмыкнул очкарик под первым номером. — Что же еще?

— Жирный импотент просто хочет, чтобы его уважали… — второй очкарик вставил свои пять копеек.

— А ты чего молчишь, Эйджи? — посмотрел на меня Такаши с набитым ртом.

— Не люблю говорить о людях плохо за спиной, точно крыса… — пожал я невозмутимо плечами. — Да и такие, как я, особо Шина не привлекают…

— И то верно, — кивнул третий номер, не заметив, что я его только что крысой назвал. — Бедные его любят за то, что борется с несправедливостью…

— Ага, и ненавидят за то, что он не делится нажитым с ними, а забирает все себе, — посмотрев на третьего, хмыкнул первый номер.

«Несмотря на замечания, продолжают шептаться за моей спиной, суки…»

— Ладно, надоело… — встал я со стула и взял в руки поднос с пустыми тарелками. — Продолжайте в том же духе, мне слушать подобное не доставляет удовольствия… — посмотрел я на них с ноткой недовольства. — Скажу честно, очкарики, хотел поступить в ваш клуб… но что-то мне подсказывает, что кроме обсуждений за спинами вы ничего не умеете.

— Меня-то ты можешь понять? — посмотрел на меня Такаши.

— Да, ты на него зол… и делаешь попытки его поймать, это я уважаю. Но… эти компьютерные черви мне противны… — говорил я, не обращая внимания на очкариков. К слову, ни один из них не возразил.