Нестрашная сказка. Книга 1 - Вера Огнева

— Больше всех старался Дамьен! — зло продолжала Житана. — Ладно бы пекся о королевских оленях. Он мне не давал проходу.

Тейт вгляделась в собеседницу. Около сорока, невысокая, очень подвижная, живая, румяная, округлая и мягкая. Мужчины рядом с такой женщиной должны чувствовать себя еще более мужественно. Она не оскорбит, не обидит преднамеренно. Она — мягкое тепло, которое будет ровно греть всю жизнь.

— Но, шут тогда был совсем мальчишкой, — выпалила Тейт и прикусила язык. "Троюродная сестра", вчера прибывшая ко двору, не должна разбираться в таких тонкостях.

Тейт покосилась на Гуго. Он был занять в общей беседе. На них с Житаной внимания не обращал.

— Не такой уж и мальчишка. Молодой да ранний! — возмутилась женщина.

— Но ведь, все обошлось?

— Не было бы счастья, да несчастье помогло!

— Как это?

— А так! Случилось страшное. Катана посадили как раз перед нашествием диких свиней. Откуда-то их прибежало страшное множество. Они пропахали предгорья, будто тысяча крестьянских плугов. От полей ничего не осталось. Вся другая живность из лесов бежала как от пожара. Алекс спохватился, когда свиньи подошли к столице. Гуго тогда собрал отряды егерей и охотничьи разъезды. Ты себе не представляешь, сколько народу погибло. Свиньям ведь все равно, что жрать. Мужчина еще мог отбиться, а женщина или ребенок — нет.

Гуго пошел к королю и потребовал, чтобы выпустили заключенных. Уже не хватало людей, охранять предместья и дежурить по ночам у костров. Король успел напугаться. Трудно сохранять спокойствие, когда, что ни день, свиньи едят твоих подданных.

Всех выпустили. Людям пообещали прощение за службу. Вскоре большую часть свиней перебили. Столица успела с облегчением вздохнуть, когда под самыми стенами города появился вожак стаи. Я его видела только раз, но до смерти не забуду. Ростом в холке выше взрослого мужчины. Клыки описать невозможно! По самому хребту щетина стояла как иглы у дикобраза. Что тут говорить, — пригорюнилась Житана, — что охотники, что егеря, что бывшие узники, разбежались от него как ребятишки от пьяного шурина. Король тогда назначил награду: если дворянин — получает поместье из королевских земель. Если простолюдин — получает дворянство и руку королевской племянницы — Долмации Ломквисты.

Тейт вытаращила глаза. Дочь дяди от первого брака давным-давно состояла в законнейшем браке с курфюрстом Августом Звероловом. Оказывается, при дворе Алекса ее собирались сделать призом в королевской охоте. Не мудрено, что оскорбленный Долмаций покинул родину, осел на другом конце мира и в гости даже ни разу не наведался.

Житана по-своему истолковала ее удивление:

— Ты, разве, не знала?

— Я недавно при дворе и не слышала о таких родственниках короля Алекса.

— Они уехали. Да оно и понятно. Долмаций у шута в печенках сидел. Это же Дамьен придумал его дочь, принцессу, вместо приза отдать простому охотнику. Но, ты знаешь, — Житана незаметно перешла на "ты", — желающих выйти на вепря нашлось не много — Гуго да мой Катан.

По всей округе стелился едкий дым — жгли туши черных свиней. В пищу их мясо не годилось. Даже вечно голодные бродячие собаки нос воротили. Люди старались не подходить близко к кострам. Смрад мгновенно выедал глаза. Чтобы подбросить дров приходилось завязывать лицо влажной тряпкой. Но и через нее проникал ядовитый дым.

Катан закашлялся.

— Обвяжи лицо платком, — приказал бар Реар Гуго. Сам он давно нацепил маску, смоченную соком черницы. Кожа потом дня три будет синей как слива. Только Реару было решительно наплевать на такую ерунду.

Катан достал из сумки платок жены. Реар отобрал, вытащил флягу и обильно смочил тряпку отваром. Ткань мгновенно почернела. Катану стало жаль платка. Он не виделся с Житаной больше двух месяцев. Пока сидел в тюрьме, она носила ему еду, но свидания им не разрешили. Когда его выпустили, пришлось сразу же уходить с отрядом в лес. Застенки открыли внезапно. Стояла глубокая ночь. Реар построил бывших узников, разбил на пятерки и отправил получать оружие.

Никому не пришло в голову сбежать. Их объединила общая опасность. Почти у каждого на воле оставалась семья. В любой момент кто-нибудь из близких мог стать жертвой поганых тварей. Одиночкам тоже не куда было податься. Домой вернуться они не могли. Уйти в побег — тем более. Из дома их сразу бы отправили обратно в тюрьму гвардейцы короля, а из вольного поля — прямиком в смерть — свиньи.

Уходя в лес, Катан сунул платок Житаны за пазуху. Да так и носил, время от времени доставая, чтобы просто посмотреть. Его пятерка припозднилась. Остальные уже вернулись в столицу, а Катан только выводил своих из леса.

Они остановились переночевать за два перехода до стен города. Завтра к обеду, может и раньше, он собирался разыскать жену, а уже послезавтра — домой. Ничего, что их поле превратилось в сплошные рытвины. Прокормятся как-нибудь.

Чудовище напало под утро. Все, даже дежурный у костра, спали. Катану повезло, он устроился у самого огня. Гигантский вепрь кинулся, на тех, кто лежал дальше. Кабан топтал людей ногами, поддевал на клыки и тут же рвал. Катан прыгнул через затухающий костер, перемахнул поляну и взмыл на дуб. Зверь бил в ствол лбом, пытался подрыть корни, однако, дерево устояло.

Кабан бесновался очень долго, но, поняв, что человека ему не достать, ушел в чащу.

До города Катан бежал как подстреленный. За спиной все время мерещился стук копыт, рев и хрюканье.

А у самых стен столицы подстерегла другая беда. Шут не забыл браконьера. Стоило Катану объявиться, его тут же взяли под стражу. Ему же обещали свободу! Кто? Король. Вот с него и спрашивай. Однако августейший, как выяснилось, уже как три дня сидел на самой вершине башни в келье мага. Ни достучишься, ни докричишься.

Разглядывая арестованного с высоты седла, Дамьен во всеуслышание объявил его трусом, предателем и дезертиром, бросившим товарищей.

— Смерть, — заключил шут с неуместной улыбкой. — Когда тебе разрешат последнее свидание с женой, передай ей от меня поклон. Скоро мы с ней увидимся

Собственно, на этом история могла закончиться, не стань свидетелем их беседы Реар.

Свита шута представляла жиденькую компанию расфуфыренных кавалеров, да пару их подружек. Реар подъехал к воротам, имея за спиной отряд из гвардейцев, подчиненных ему приказом короля.

Дослушав Дамьена, Гуго позволил конвою с арестованным пройти немного вперед, и отдал команду гвардейцам. Они как раз возвращались из рейда и доподлинно знали, сколько на счету Катана свиней. Конвоирам посоветовали отойти подальше, а Катану — забираться в седло.

Аккуратненько развернувшись, отряд кучно ушел в сторону казарм.

Шут не проронил ни слова. Только ощерился. Его золотистые глаза сверкали такой ненавистью, что у Реара должна была куртка задымиться на спине.

В казармах Катан провел два дня. Ему не рекомендовалось выходить, дабы не нарываться. Его рассказу о гигантском вепре Реар не поверил, рассудив, что человека просто вымотался, а усталому, да голодному еще и не то привидится.

На третий день одновременно случилось: явление вепря под стены столицы, позорное замешательство короны, бездействие магического степенства, и, наконец, памятный указ о награде за победу над злобной тварью.

Секача к тому времени видели уже почти все. Люди выходили на стены, специально посмотреть, как гигантский вепрь носится вдоль стен, как роет копытами землю и ревет. Зверь будто вызывал людей на бой. Все живое по ту сторону либо разбежалось, либо было уже мертво.

Выходить же никто пока не рвался. Награда — оно, конечно. Да только красота покойничку никчему!

Реар ходил чернее тучи. К нему боялись подступиться. Перед самым нашествием свиней прошел слух, что Далмаций Ломквист дал согласие на брак с ним своей дочери. Может, то были только слухи, а может, и нет.

— Подожди, — остановила Житану Тейт. — Получается, король выставлял в качестве награды чужую невесту? И в любом случае Гуго оставался в двусмысленном положении.

— Все это безобразие замыслил шут. Он сам много раз сватался к Ломквисте. Далмаций его даже на порог не пускал. А тут такой случай — поквитаться. Сразу со всеми и с Гуго в том числе. Реар стал первой фигурой в королевстве. Уж как только Дамьен ни изгалялся, предложил даже учредить орден "Золотой свиньи". Но даже двор его не поддержал. Не говоря о горожанах. Кавалькаду шута закидали гнилой репой. И вот — случай. Дворяне как один отказались выходить против кабана. Если Гуго рискнет — погибнет. Если нет — даст возможность другому, претендовать на руку собственной невесты.

— Бар Реар!

Катану надоело прятаться по углам. Даже в казармах слышен был рев чудовища. Предместья превратились в руины, будто ураган прошел. Вепрь не оставлял за собой камня на камне. Многие видели, как он пожирал свои жертвы. На высоте внешней стены мастерили специальную катапульту, в надежде, что чудовище как-нибудь само подбежит под выстрел.