Изабелла Католичка. Образец для христианского мира? - Жозеф Перес

Книга Марьежоля о католических королях, появившаяся в 1892 году, дает отличный пример того, что представляла собой французская историческая школа в конце XIX века[118]. Автор — хороший знаток эпохи Ренессанса, посвятивший свою докторскую диссертацию миланскому гуманисту Пьетро Мартире д'Ангьера (1457-1526), которого отправил в Испанию (в качестве наставника юных кастильских аристократов) граф де Тендилья по возвращении своего посольства из Рима[119]. Перу Марьежоля принадлежат, помимо этого, исследования о Карле-Эммануиле Савойском, Екатерине Медичи и Маргарите де Валуа[120]. Он же под руководством Эрнеста Лависса принимал участие в работе над общей историей Франции[121] и писал учебники для среднего образования[122].

Книга Марьежоля о католических королях — это труд университетского работника, знающего свой предмет. Это добросовестное исследование, подкрепленное документальными данными; на этом основании она долгое время значилась в библиографических списках, рекомендуемых бакалаврам[123]. В книге последовательно изложено «правление Фердинанда и Изабеллы» (окончание анархии, расовая ассимиляция и инквизиция, испанское превосходство и Индии); институты власти (королевская власть, кортесы и Советы, королевские служащие, органы правосудия, армия и управление общественным достоянием); общественная жизнь (жизнь испанцев, двора, духовенства, дворянства, городов); наконец, интеллектуальная жизнь (литература и искусство). Марьежоль подчеркивает важность этого правления в истории Испании. Особой похвалы достойна, по его мнению, Изабелла, заботившаяся о восстановлении престижа монархии (правда, цена вопроса ее не заботила)[124]. Автор отказывается рассматривать ее как образец женской доброты и нежности, утверждая, что на первом месте у нее всегда стояли государственные интересы, не позволявшие ей проявлять снисходительность в отношении смутьянов[125]. Несмотря на глубокое религиозное чувство, она без колебаний оказывала сопротивление Церкви, если опасности подвергались интересы государства[126]. Благодаря Изабелле Испания конца XV века приняла участие в великом движении Возрождения и оказалась на пике культурного развития: «Изабелла заслуживает уважения за то, что она способствовала этому блистательному взлету, уделяя внимание образованию и осыпая милостями ученых, поэтов и артистов. Не отрекаясь от прошлого, она призывает к своему двору гуманистов Возрождения, она покровительствует античной культуре и филологии» (р. 309). «Заслугой Изабеллы, — продолжает Марьежоль, — были ее помыслы о большем, нежели о нации прокуроров. От своего отца она унаследовала живейшее пристрастие к тем удовольствиям, которые доставляет игра ума; она знала латынь; она читала Цицерона, Сенеку и Тита Ливия на их родном языке» (р. 326).

Марьежоль сближает религиозную политику католических королей с политикой Людовика XIV, отменившего Нантский эдикт и изгнавшего протестантов, но при этом автор все же стремится оправдать своих героев: «Фанатизм Фердинанда и Изабеллы тоже распространялся на узкий круг людей, но он более простителен: перед ними оказались люди другой расы, чье упорство в желании сохранить свою веру превратило их в отдельную неприятельскую группу, существовавшую среди испанского населения» (р. 39-40). В примечании внизу страницы Марьежоль упоминает о ситуации во Франции перед колонизацией Алжира (он писал эти строки в 1892 году); изгнав мусульман, католические короли, возможно, избежали неприятностей, которые теперь коснулись Франции: «Если задуматься о трудностях, которые нам предстоит пережить в Алжире из-за того, что наши колонисты соприкасаются с группой мусульман, в десять раз превосходящих их по численности, то образ действий Фердинанда и Изабеллы покажется не столь уж и суровым». Наконец, Марьежоль восхваляет Изабеллу — но не Фердинанда! — и ее духовника Сиснероса за то, что они вступились за американских индейцев. Сиснерос хотел поместить их под опеку монахов, «в целом, удачная мысль, поскольку она спасла — если не на Антильских островах, то по крайней мере в Южной Америке — плачевные останки автохтонных племен. Саксонская цивилизация полностью истребила их на Севере. Индейцы Центральной и Южной Америки жили под отеческой властью монахов — правда, без особого интеллектуального развития, но зато они выжили». Мимоходом Марьежоль отмечает, что, вопреки рано сложившейся легенде, двор католических королей отнюдь не отличался суровостью нравов. Напротив, «Изабелла любила торжественные представления, в которых величие королевской власти подтверждалось великолепием кортежа и роскошью одеяний. Она сама участвовала в них, облаченная в бархатные одежды с обилием украшений и драгоценных камней, украшенная, как итальянская мадонна. Королева и женщина, она находила удовольствие в этом великолепии одеяний». И Марьежоль справедливо замечает, что вся эта пышность стоила Изабелле упреков и внушений ее духовника Талаверы; королева же оправдывала ее тем, что она демонстрирует превосходство королевской власти и свидетельствует о дистанции, разделяющей монархов от их подданных (р. 254).

Современная эпоха

 Труд Марьежоля был направлен на то, чтобы представить объективное, но не лишенное доброжелательности суждение о характере и деяниях католических королей. В обсуждаемой королевской чете Изабелле в очередной раз уделено гораздо больше внимания, чем ее супругу. Со времен Макиавелли короля Фердинанда описывали преимущественно как политика, вкладывая в это слово все, что оно подразумевает: ловкость, хитрость, двуличность... Изабеллу, напротив, охотно представляли образцом добродетели, личной и гражданской, даже несмотря на упреки в том, что ее набожность доходила до фанатизма. В 1938 году в истории Испании, написанной в традиционалистском духе, Морис Лежандр противопоставлял «великую Изабеллу» «вероломному Фердинанду», сожалея, что королеве пришлось пойти «на поводу исторической несправедливости» и лишить законных прав на наследование трона несчастную принцессу Хуану, приниженную насмешливым прозвищем Бельтранеха. «Возможно, благородная Изабелла была орудием великой несправедливости, к которой причастно многое и которое Испания должна искупить»[127]. В 1946 году к этой теме вернулся Жозеф Кальметт: «Прямодушная, совестливая Изабелла была искренне убеждена в том, что Хуана была незаконнорожденной и что Энрике IV мог сделать своей наследницей только сестру»[128]. Этот же историк сравнивал Изабеллу с французской королевой Бланкой Кастильской: «Сравнимая в физическом, духовном и во многих других отношениях с Бланкой Кастильской, Изабелла обладает таким же педантичным благочестием, той же религиозной щепетильностью» (р. 114). Именно этим объясняются суровые меры, принятые последней: вероломный Фердинанд одобрял их, но по более приземленным причинам: «Конечно, отправной точкой этих строгих мер, в которых нашел для себя выход бессознательный испанский фанатизм, стало педантичное благочестие Изабеллы; но очевидно также, что уравнительный ум аристократа Фердинанда соглашался с непреклонной набожностью королевы» (р. 213).

Мы закончим этот обзор двумя произведениями, крайне отличающимися друг от друга концепцией и оценкой; оба они посвящены одной Изабелле. После первых шагов на поприще искусствоведческой, театральной и кинематографической критики Филипп Эрланже сделался известным в широких кругах благодаря многочисленным книгам по истории, многие из которых можно отнести к жанру биографии. Книга об Изабелле Католичке, опубликованная в 1987 году, опирающаяся на документальные данные и приятная для чтения, написана в духе многих произведений, описанных выше: Изабелла — персонаж, вызывающий симпатии[129], тогда как Фердинанд — это хитрый и изворотливый ум[130]. Именно Изабелле Испания обязана великими достижениями правления: созданием современного государства, взятием Гранады, открытием Америки. Именно Изабелла наметила великие цели, тогда как Фердинанд ограничился тем, что достиг их: «В основном историки считают королеву вдохновительницей исключительных решений, а короля — великим выразителем будущей испанской империи [...]. В конечном счете королем Фердинандом глубоко восхищались, оставляя в стороне его тревожащую репутацию. Королеву Изабеллу глубоко почитали как своего рода грозную мадонну, присматривавшую за душами своих подданных» (р. 145). Королева спасла Испанию от феодальной анархии и превратила ее в великую европейскую державу. В 1492 году Изабелла, понимая, что она выполнила миссию, уступила власть своему супругу, который вплоть до этого оставался на втором плане; именно тогда Фердинанд дал волю своему политическому гению, которым так восхищался Макиавелли[131]. В качестве возражения в книге приведены негативные стороны правления: способ, каким Изабелла добыла себе трон[132], и политика в отношении религиозных меньшинств. Почему Изабелла ожесточенно преследовала евреев? Ответ: они оказывали сильное влияние на испанскую культуру. «Изабелла обладала мощным политическим чутьем и не могла недооценить обстановку. Зато ее мистицизм убеждал ее в том, что она будет угодна Богу, пойдя на такое жертвоприношение. Поэтому, далекая о того, чтобы попытаться возместить ущерб, она сделала его непоправимым» (р. 141). Именно вследствие ложного понятия о своем долге Изабелла смирилась с такой безжалостной мерой, как преследование и изгнание иудеев[133]; зато ее мужа подталкивало к такому решению корыстное чувство — жадность[134].