История борделей с древнейших времен - Зигмунд Кинси

Но избегайте мужчин, что следят за своей красотою,

Тех, у которых в кудрях лег волосок к волоску!

Что они вам говорят, то другим говорили без счета:

Вечно изменчива в них и непоседлива страсть.

Как постоянными женщинам быть, если сами мужчины

Непостояннее их, сами к любовникам льнут?

Трудно поверить, но верьте. Когда бы поверила Троя

Речи Кассандры своей – Трое стоять бы вовек.

Есть и такие, которым любовь – лишь покров для обмана,

Чтобы на этом пути прибылей стыдных искать.

Даже если у них ароматами кудри сияют.

Даже если башмак тонким глядит язычком,

Даже если на них тончайшая тога и даже

Если на пальцах у них перстень на перстень надет, —

Все равно, меж такими, быть может, и самый учтивый —

Вор, которого жжет страсть по плащу твоему.

«Это – мое!» – лишась своего, взывают девицы;

«Это – мое!» – в ответ грянет им рыночный гул.

Мирно, Венера, глядишь из-под крытого золотом храма

В сонме своих Аппиад ты на такие дела.

Много по Риму имен дурною запятнаны славой —

С кем поведешься, за тех будешь страдать и сама…

Пусть чужая беда в своей вам послужит уроком:

Не открывайте дверей мужу, в чьем сердце – обман!

Пусть клянется Тесей, не внимайте ему, кекропиды, —

Боги, свидетели клятв, к клятвам привыкли таким.

Ты, Демофонт, подражая отцу, позабыл о Филлиде —

Как же теперь, Демофонт, верить обетам твоим?

За обещанья мужчин обещаньями, жены, платите;

Ласкою – только за дар: вот ваш устав и закон.

К выбору надо подойти разумно, учитывая, какую пользу можно потом извлечь из мужчины. И эта польза может выражаться не только в деньгах.

Но почему бы не взять для сравненья дела поважнее?

Женщин не должен страшить военачальственный долг.

Долг этот в том, чтоб иным доверять отряды пехоты,

Этим – конную рать, этим – охрану знамен;

Точно так же и вы присмотритесь, к чему кто пригоден,

Каждому в нашей толпе место умейте найти.

Дорог подарком богач, советом – сведущий в праве,

Красноречивый – тебе будет полезен в суде;

Мы же, песен творцы, не сулим ничего, кроме песен,

Но и за песни свои все мы достойны любви.

Славу вашей красы мы разносим по целому свету…

Но вот добыча выбрана. Пора начинать охоту. Но мужчина не должен понять, что на него охотятся. Пусть все произойдет само собой:

Взглядом на взгляд отвечай, улыбайся в ответ на улыбку,

Ежели кто-то кивнет – не поленись и кивнуть.

Это разминка Амура: на этом испробовав силы,

Он наконец с тетивы острую спустит стрелу.

Нужно дать жертве самой запутаться в силках, а потом осторожно затянуть их.

Что ж! Хоть умейте тогда притвориться для первого раза,

Чтобы от хищных силков не отшатнулся ваш друг.

Но как наездник коню-новичку и коню-ветерану

Разным движеньем руки будет давать повода, —

Так и тебе для зеленых юнцов и для опытных взрослых,

Чтоб удержать их любовь, разные средства нужны.

Юноша, в первый раз представший на службу Амура,

Свежей добычей попав в опочивальню твою,

Должен знать тебя лишь одну, при тебе неотлучно, —

Этим любовным плодам нужен высокий забор.

Ты победишь, если будешь одна, избежавши соперниц:

Знать не хотят дележей царская власть и любовь!

Старый боец не таков – любить он умеет разумно,

Многое может снести, что не снесет новичок;

В двери ломиться не будет, пожаром грозиться не будет.

Ногти в лицо не вонзит нежной своей госпоже,

Ни на себе, ни на ней не станет терзать он рубашку,

В кудри не вцепится ей так, чтобы слезы из глаз, —

Это мальчишкам под стать да юнцам, воспаленным любовью:

Опытный воин привык молча удары терпеть.

Медленно жжет его страсть – так горит увлажненное сено

Или в нагорном лесу только что срубленный ствол.

В этом прочнее любовь, а в том сильней и щедрее, —

Падают быстро плоды, рви их проворной рукой!

Крепость открыта врагу, ворота распахнуты настежь —

Я в вероломстве моем верен себе до конца!

Помните: все, что дается легко, то мило недолго, —

Изредка между забав нужен и ловкий отказ.

Пусть он лежит у порога, кляня жестокие двери,

Пусть расточает мольбы, пусть не жалеет угроз —

Может корабль утонуть и в порыве попутного ветра,

Многая сладость претит – горечью вкус оживи!

И наконец кульминация: постель.

Пусть до мозга костей разымающий трепет Венеры

Женское тело пронзит и отзовется в мужском;

Пусть не смолкают ни сладостный стон, ни ласкающий ропот:

Нежным и грубым словам – равное место в любви.

Даже если тебе в сладострастном отказано чувстве —

Стоном своим обмани, мнимую вырази сласть.

Ах, как жаль мне, как жаль, у кого нечувствительно к неге

То, что на радость дано и для мужчин и для жен!

Но и в обмане своем себя постарайся не выдать —

Пусть об отраде твердят и содроганье, и взор,

И вылетающий вздох, и лепет, свидетель о счастье, —

У наслаждения есть тайных немало примет.

О том, как собирать плату за любовные услуги, Овидий умалчивает. Но поддержание красоты и интерьера, способного возбудить желание, требует расходов. И женщина вынуждена привлекать сразу нескольких клиентов для обеспечения своего существования. Вот как описывает подобный труд автор одной из комедий:

«Она делает одному знак, а другому бросает взгляд; она любит одного и обнимает другого; ее рука занята с этим, а ногой она толкает того; одному она отдает свое кольцо, а кончиками губ призывает другого; она поет с этим, одновременно выводя пальцем слова для того».

Профессиональным праздником проституток в Риме были Виналии – праздник богини Венеры – 23 апреля. Овидий в поэме «Фасты» писал:

Девы доступные, празднуйте праздник во славу Венеры!

Держит Венерина власть много прибытку для вас.

Требуйте, ладан куря, красоты у нее и успеха,

Требуйте вы у нее шуток и вкрадчивых слов.

Свейте своей госпоже венки из мирта и мяты,

Свейте пучками кугу, розами их оплетя!

Надо вам всем у Коллинских ворот собираться во храме…

Однако на самом деле проституткам этот день сулил мало радости. Возле храма Венеры устраивалась огромная ярмарка, где сутенеры продавали и меняли их, как любой товар.

О проститутках вспоминали и на Флоралиях – чествовании богини цветов Флоры, которые проводились 3 мая. В этот день куртизанки проходили перед зрителями и раздевались по их просьбе. Ведь и сама нимфа, прозывавшаяся в девичестве Хлорой (зеленой), была некогда изнасилована Зефиром и превратилась в Флору (цветущую). Об этой метаморфозе опыления богиня рассказывает Овидию.

«Флорой зовусь, а была я Хлоридой; в устах же латинских

Имени моего греческий звук искажен.

Да, я была на блаженных полях Хлоридою-нимфой,

Там, где счастливцы мужи в оное время цвели.

Как хороша я была, мне мешает сказать моя скромность,

Но добыла я своей матери бога в зятья.

Как-то весной на глаза я Зефиру попалась; ушла я,

Он полетел за мной: был он сильнее меня.

Право девиц похищать Борей ему дал: он и сам ведь

Дочь Эрехтея увлек прямо из дома отца.

Все же насилье Зефир оправдал, меня сделав супругой,

И на свой брачный союз я никогда не ропщу.

Вечной я нежусь весной, весна – это лучшее время:

В зелени все дерева, вся зеленеет земля.

Сад плодовитый цветет на полях, мне в приданое данных:

Нежит его ветерок, ласково воды журчат.

Сад мой украсил супруг прекрасным цветочным убором,

Так мне сказав: «Навсегда будь ты богиней цветов!»…

Мед – это тоже мой дар: ведь пчелок, что мед собирают,

Я на фиалки зову, клевер и бледный тимьян.

Я же причина того, когда предается разгулу

Вся молодежь и ее юные силы цветут».

Я собирался спросить, почему же такая игривость

Царствует в Флорины дни, шутки вольней почему?

Вспомнил, однако же, вовремя я, как приветлива Флора,

Вспомнил, что это она шлет нам дары для услад:

Все за столами себе венками виски оплетают,

Всюду на светлых столах видны покровы из роз;

И собутыльники тут, заплетя себе волосы лыком,

Пляшут и без толку все чистое тянут вино;

А у порога своей неприступной красавицы пьяный

Вольность в театре нужна для Флоры: не надо к богиням

Важным ее причислять, в тяжкий обутым котурн,

А почему на играх ее толпятся блудницы,

Нет никакого труда это тебе объяснить:

Вовсе она не ханжа, надутых речей избегает,

Хочет она, чтоб ее праздник открыт был для всех,

И призывает она всласть жить в цветущие годы,

Амур на курорте

На берегу моря в Помпеях течет веселая и спокойная жизнь, пока колебания земли и извержения Везувия остаются слабыми. Помпеи – это место, где вдали от душного воздуха Рима люди наслаждаются природой.