Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека - Роман Романов

Стереотипы поведения стаи дополнились сложными инстинктами – «трудовым» ин­с­тинктом обработки дерева и каменных орудий, а также возрожденными от далеких предков инстинктами мел­ких хищников, обладающих теперь более крупными телами и развитыми мозгами, а главное – весьма острыми и тяжелыми орудиями убийства, опробованными во внутрисемейных конфликтах. Так что первобытная стая пралюдей становится еще более полным хозяином тро­пического Леса, вытесняя за его пределы всех конкурентов и небольших хищников. А крупные хищ­ники в тропическом лесу и так не водятся, не проберутся сквозь сетку корней и лиан. То есть при­об­ретенное приматами новое ка­чество организации и индивидуального развития опять возвращает Лес к состоянию экологического кризиса перенаселения. Если исходный Лес достаточно большой, то могло произойти постепенное разделение на несколько отдельных стай, разделенных какими-то естественными границами (ре­ками, горами) и достаточно быстро вытеснивших из всего Леса остальных приматов и хищников. Тем не менее, для наших умозрительных целей будет достаточно рассуждать об одной стае, полностью конт­ролирующей весь тропический Лес.

Казалось бы, все в порядке, надежды многих поколений свершились и обратились в веру, ук­репившую единство стаи. Никаких внешних врагов у стаи больше нет, живи себе и размножайся. Но в том-то и дело, что влажный тропический лес весьма продуктивен в части листвы, стволов и корней, но довольно скуп на съедобные плоды, ягоды, корешки или побеги. Поэтому пер­во­на­чальной стае и приходилось постоянно патрулировать большую территорию, чтобы посте­пенно перемещаться от участка к участку по мере созревания плодово-ягодной пищи. И при­шлось вырабатывать внутри стаи строгий порядок доступа к трапезе – вожак, фаворитки, дети фаво­риток, фавориты фавориток и лишь затем остальные. Но самое главное – пришлось выработать дис­циплину постоянного наблюдения и быстрой мобилизации вокруг вожака, чтобы в любой момент сообща напасть на конкурентов, по­ку­шающихся на угодья стаи.

Этот сложный инстинкт вытеснения чужаков будет работать тем более эффективно и авто­ма­тически в обновленной стае более крупных, хорошо размножающихся, а потому вечно голодных при­матов. Поэтому особи, относящиеся к нижним слоям иерархии, в том числе пони­жен­ные за ссору с руководством, были бы обречены на скорую гибель. Если бы в обновленной пси­хике стаи не был теперь запрограммирован бунт. Любое ущемление социального статуса у потомков «дев» означает выпадение из тра­ди­ци­он­ного круга инстинктов и возобновление действия довольно агрессивных и маниакальных стереотипов. А значит, вновь возоб­нов­ля­ется и растет маргинальное сообщество дев­ственниц, которые изготовляют себе альтернативный Артефакт и начинают точить бо­евые топоры против вожака основной стаи.

Однако мы помним, что в новой системе символов обладание Артефактом – есть атрибут во­жака. Появление другого вожака или «жрицы» с Артефактом означает сигнал «чужие», и влечет не­ме­дленную инстинктивную реакцию ревности всей стаи. Основная часть стаи бросает все дела до тех пор, пока не изгонит конкурентов за пределы своего Леса. Если во главе отколовшейся части будет самец, то речь идет просто об уходе новой самостоятельной стаи. Но если отко­ловшаяся часть фор­ми­ру­ется на основе стереотипов, инстинктов поведения агрессивных «юных дев» образца вечера Дня Второго, то полного разделения не будет. Для такой «стаи ведьм» вожак и другие самцы основной стаи остаются предметом инстинктивного влечения, но эта «неразделенная любовь» оборачивается яростной ненавистью, побуждающей, как минимум, к бурному само­вы­ражению в вокальной сфере. Приближаться к основной стае на расстояние видимости наши первобытные «сирены» опасаются, но в пределах слышимости стараются выразить в «песнях» весь диапазон переполняющих их чувств.

Итак, бесповоротное изгнание наиболее упорных в своих заблуждениях «девственниц» из род­ного тропического Леса – еще одно важное Событие антропогенеза, знаменующее сумерки вечера Дня Третьего. Теперь самое время обратить внимание на описание второй половины Дня Тре­тьего в Книге Бытия: «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя…дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле» /Быт 1,11/.

Казалось бы, ну что в этом описании интересного? Воссоздавая картину сотворения мира, Мо­исей обязан был разъяснить, когда были созданы растения. Однако мы уже договорились, что во вре­мена пророков понятия о спекулятивной интерполяции между исходным и конечным состояниями не существовало в принципе. Это для рационального европейского интел­ли­гента будет естественным за­подозрить пророка в баналь­ной дидактике. Для творческих людей, испы­тавших силу интуитивных прозрений, гораздо легче поверить в то, что Откровение Книги Бытия не содержит ни одной лишней детали, ни одного лишнего образа, кроме продиктованных свыше, из глубин коллективного Опыта. Поэтому мы обязаны объяснить, что означает символика травы и деревьев, и почему она относится именно к вечеру Дня Третьего.

Теперь представим себе, чем в первую очередь должны были заняться изгнанные из привыч­но­го Леса девственницы, кроме самообороны от хищников и других видов при­ма­тов, обитающих в про­межуточных экологических нишах между Лесом и саванной? Разумеется, глав­ным занятием должно быть добывание пищи, причем именно растительной – ягод и корней травы, плодов деревьев. Потому что героини нашего детективного романа пока еще оста­ются строгими вегетарианками.

Голод – не тетка, а потому «пятиминутки ненависти» в виде песнопений на опушке Леса, пере­межаются поисками съестного естественным методом проб и ошибок. Постепенно передовой отряд, волей судеб выдвинутый в новую для прачеловека экологическую нишу, ценой немалых жертв начи­нает различать среди новых плодов и ягод съедобные и ядовитые, подсматривает у мест­ных оби­та­те­лей, где можно выкопать съедобные корни. А еще отрабатывает на практике новые так­тические схе­мы защиты своей новой территории от конкурентов и хищников. Так что расшифровка символики в данном случае, как в анекдоте про Фрейда: «иногда банан – это про­сто банан». Трава и деревья из си­мволики Дня Третьего – это дейст­вительно отраженный в «кол­лективном бессознательном» опыт освоения новых видов растительной пищи и от­дельно стоящих деревьев как убежищ.

Итак, передовой отряд «дев», пополняемый перебежчицами из голодного Леса, постепенно адаптируется к новой среде обитания. Однако в заботах о материальном не забывает и о «духовном», устраивая основной стае регулярные демонстрации и совершенствуя пение на опушке Леса. Поэтому обе части стаи оказываются как бы привязанными друг к другу, не отдаляясь далеко от границы двух экологических ниш. Однако между двумя экологическими нишами есть качественная разница. Эко­система тропи­ческого леса полностью освоена и находится на пределе возможностей для пропитания бурно раз­мно­жающихся приматов, не имеющих теперь естественных врагов. В то же время новая эко­логическая ниша от­крыта для экспансии, поскольку доступ к новым видам пищи ограничен лишь бо­рьбой с кон­ку­рентами и хищниками. А на этот случай у наших вегетарианцев есть очень неплохое ка­менное вооружение и агрессивная, вполне хищная организация. Поэтому посте­пен­но, от поко­ления к поколению происходит перетекание большей части популяции из Леса в новую эко­логи­че­скую нишу.