Пепел - Федор Березин

Он снова остановил свое вращение и вновь похолодел. Он находился вовсе в стороне от БКС и стремительно перемещался параллельно направлению ее наведения. Он прикинул собственную скорость и на мгновение запаниковал, рассчитывая возможности газового пистолета. Он снова подумал о том, что будет, когда газ кончится. Но размышлять было некогда, каждую долю секунды он все дальше уносился от родного летательного аппарата. Валье навел пистолет, но тут циклопическое электромагнитное устройство снова активизировалось. Похоже, стрельба шла в максимальном темпе, который позволяла система охлаждения оружия. Ему некогда было размышлять на темы, чем вызвана эта самая стрельба, – он боролся со смертью. Однако, несмотря на выхлоп пистолета, его снова понесло не туда. Краем глаза он вновь заметил плазменный сгусток, мелькнувший, с его точки зрения, сверху вниз. А огромные колонны-сердечники стали хорошо видны, и не только освещенными сторонами: они пылали багрянцем. «Видимо, перегрелись! – мелькнула в голове обнадеживающая мысль. – Надо успеть добраться, пока они остывают». О, если бы в этих условиях можно было бежать или хотя бы ползти, но предательский вакуум не давал такой возможности. Он сделал короткий выхлоп. Скорость отдачи немного остановила приданное сердечниками ускорение, но этого оказалось мало, и пришлось повторить выстрел. В наушниках он расслышал голос Садао:

– Валье, где ты подевался! Скорее!

Он ничего не ответил, ему было некогда расслабляться, а по лицу лил пот: если бы не специальные поглотители, он бы испытывал добавочный дискомфорт. Станция приближалась, однако собственная ракета была видна не четко, словно сквозь туман: это были продукты, выброшенные системой экстренного охлаждения станции. Валье решил немного сместиться, огибая это призрачное препятствие, опасаясь отдачи реактивной струи. По его прикидкам, в пистолете было еще достаточно смеси, и он мог себе позволить некоторый маневр. Он почти успокоился и решился подать голос:

– Марч, что случилось, нельзя до моего прибытия остановить эту бандуру?

– Не пори чушь, Валье. Быстрее.

Он уже стремительно огибал корму электромагнитной турели, и родной «Конек-горбунок» был виден в свете Индры замечательно, однако он не мог предусмотреть все существующие факторы. Сбоку с правой стороны внезапно полыхнуло большое корректировочное сопло: чудовищное орудие снова меняло угол прицела, отслеживая те не видимые им мишени, находящиеся за тысячи километров, и упреждая их будущее движение. Валье отбросило в сторону подобно пылинке и снова начало вращать. От неожиданности он едва не выронил пистолет, и сердце на мгновение остановилось. Некоторое время он перемещался, окруженный потоком быстро рассеивающейся газовой смеси. В это же время огромные электромагниты задирались вверх, оставляя много лет находящуюся в прицеле планету в покое. Его снова, как назло, тащило туда, к выходному обрыву колонн, ближе и ближе к тому месту, в котором снаряды и плазменные сгустки теряли контакт с соленоидами в процессе выстрела. Он не давал панике взять над ним верх, но холодное отчаяние обволакивало мозг. Когда он смог остановить вращение, точнее, сделать его более плавным, он находился уже в нескольких сотнях метров впереди боевой станции – прямо перед наводящими шинами. Расстояние он прикинул автоматически, сказывался большой стаж работы в открытом космосе, реально здесь не было ориентиров, позволяющих прикидывать дистанции.

– Ребята, – заорал он в микрофон, – сделайте, черт возьми, что-нибудь!

Только молчание было ему ответом: видимо, у них у самих было достаточно неприятностей. «Так, – подумал он внезапно, глядя в темный провал пустоты между колоннами. – А если устройства наведения примут меня за цель?» Это была довольно здравая мысль, поскольку индивидуальные скафандры не имели системы опознавания «свой – чужой», подобно всяким большим летающим штуковинам. С этого ракурса станция представляла собой компактную темную массу, и, возможно, оттуда, из глубины, его обозревал наводяще-поисковый телескоп. Однако инерция продолжала смещать человека дальше: БКС медленно уменьшалась в размерах. Валье взвесил в руке ничего не весящий пистолет, желая угадать, сколько в нем осталось сжиженной в баллоне надежды. Он еще верил, что не все шансы исчерпаны. Он послал в сторону, противоположную движению, длинную струю топлива, тормозя снос, теперь вблизи не было ориентиров, и он руководствовался инстинктом, абсолютно бессмысленной тактикой, сформированной предками, прыгающими по деревьям. У него не было никакой возможности измерить собственную скорость, только ускорения были доступны его органам чувств, но они действовали столь непродолжительное время, что и здесь надежды не было.

Станция вроде бы перестала уменьшаться. Он никак не мог разыскать среди звезд красный маячковый сигнал родной ракеты. В этот момент в глаза снова полыхнуло: это испарилась разгонная ступень очередного снаряда. Все продолжалось доли микросекунды. Совсем рядом с ним прошмыгнул невидимый из-за гигантской скорости снаряд-перехватчик. Его сверхчувствительные системы наведения были остронаправленными, а потому совсем не заметили проскочившего мимо человека, хотя их сверхохлажденные линзы, даже прикрытые пока еще не сброшенной защитной оболочкой, испытали всплеск температурного перепада от близкой цели. Возле Валье снаряд выплюнул из маленького чрева струю пламени, отрываясь от плазменного разгонного сгустка, который никак не желал отставать, хотя выполнил свою функцию. Испытав дестабилизирующее воздействие, эта искусственная шаровая молния распалась, однако не изменила своего направления движения. Валье ощутил тепловой удар, хотя воздействие температуры было несказанно коротко, но ее значение превышало десятитысячную отметку по Цельсию. Скафандр не очень помог, однако выдержал. Валье получил многочисленные ожоги от перегрева металлических частей, наведенного вихревыми токами. Он потерял сознание на полчаса, а газовый пистолет навсегда, хотя их путь пролегал не более чем в сотне метров друг от друга. Кроме того, он снова приобрел ускоряющий импульс, уносящий его в неведомые дали. Это был конец, а дальше была агония.

Между тем когерентные излучатели имелись теперь не только у занявшей позицию в космосе стороны. На окраинах стремящегося во Вселенную роя набрали высоту очень легкие в сравнении со своими противниками лазеры одноразового действия, зато рентгеновского спектра. Их системы уже наводились на висящие над ними и температурно-контрастные, сравнительно с галактической бездной, вражеские станции. Некоторые излучатели были поражены до выстрела, но таковых были единицы. Основное количество развернулось в боевом порядке. Внутри этих небольших хитрых боеголовок произошли атомно-водородные взрывы средней мощности. В неизмеримо малые доли секунды они испарили тысячи металлических струн-стержней, опоясывающих их по кругу. Стержни в свою очередь родили излучение. Оно понеслось вперед с предельной для этой Вселенной скоростью и поразило цели. В нескольких случаях произошло дублирование систем наведения. Это было немудрено, так как лазеры действовали несогласованно. Мы знаем, почему это происходило: находящийся под землей штаб перестал управлять боевыми действиями с момента запуска ракет-монстров, потому как не имел никаких сил и средств для этого и даже для наблюдения за боем. Все происходило по заранее созданному плану, заключающемуся в полной автономности каждого носителя. Эта схема имела много положительных сторон в ведении боя. Однако повторы в выборе не запланированных заранее мишеней были в этом случае неизбежны. В двух эпизодах поражения вражеских станций произошла даже накладка попаданий, что по-своему представляло некоторое замечательное отклонение в теории вероятностей. Ведь лазер попадал в цель практически мгновенно даже на расстоянии в пять тысяч километров. После удара рентгеновского луча цель обычно уничтожалась, иногда взрывалось двигательное топливо, иногда реактор, поэтому мишень сразу исчезала с систем наведения других станций, и они начинали поиск новых объектов. Бывало, через некоторое время системы наведения вновь засекали уже несколько остывший, пораженный излучателем корпус большого спутника и снова стреляли по нему, хотя это было лишнее. Защищающаяся сторона почти не делала таких ошибок, ее средства все-таки пусть кое-как, но управлялись согласованно. Поэтому, несмотря на то что диктатор Аргедас вывел в космос почти двести устройств с ядерной накачкой, они действовали не очень эффективно. У обороняющихся не было подобных лазеров, столь высокодиапазонные системы считались ненужными: ведь рентгеновские лучи не проникают через атмосферу, а земляне давно считали космические силы планеты уничтоженными.