Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лайла. Я не хотел…
– Покажи, что в пакете, – говорю я.
– Сейчас. Но я знаю, что ты хочешь…
– Я хочу, чтобы твой урчащий желудок наконец заткнулся.
Орион выдыхает, от облегчения или от шутки – я не знаю. Но он трясет коричневым пакетом.
– Несколько классических британских снеков для твоего посвящения.
– Эй, моя жизнь не лишена британских вещей на сто процентов. – Я достаю телефон и показываю ему фото своего бирюзового «Мини Купера».
– В самом деле. – Он поднимает на меня взгляд, улыбается. – Тебе идет. Яркий цвет – то, что надо для Майами.
– А еще он быстрый. Скучаю по нему.
– Потерпи немного. Оглянуться не успеешь, как вы воссоединитесь. – Он произносит эти слова как клятву. – Осталось меньше трех месяцев.
Дни идут на убыль, как луна. Я вижу ее: она выглядывает из-за дерева на верхушке холма, пухлая и круглая. Затем я поворачиваюсь к Ориону, и, возможно, вид одной красоты позволяет мне по-настоящему оценить другую. Орион Максвелл привлекателен. Скорее, даже очень привлекателен. Легкая неряшливость – потертая кожа, изношенные ботики, непослушные кудрявые волосы – выглядит завораживающе на освещенном огнями города лице с острыми чертами и голубыми глазами, словно с палитры художника. Следующие слова срываются с языка, словно они до этого застряли в воображении, полном облаков:
– Что я за повар? Отвлекла тебя от твоего пакета со снеками.
– Точно. – Обрадовавшись, Орион готовит наш небольшой пикник. – Чипсы с беконом «Уокерс». А на сладкое – батончики «Аэро» и «Дейри Милк». – Наконец он представляет знакомую бутылку огромных размеров. – Ага, снова «Олдфилдс». Я торопился, так что взял то, что ты уже пробовала.
Он наливает крепкий сидр в два чистых пластиковых стаканчика.
– Продавец в «Теско» закинул их, когда увидел припасы, и я упомянул про холм. Так что нам не придется пить из горла. – Мы чокаемся стаканчиками. – Как дикарям.
Я кутаюсь в свитер Ориона, пью сидр и пробую еду. Мне сразу нравятся чипсы с беконом. Как и вид. Еще одна вещь, в которой я могла потеряться с ним в качестве тургида и, может, даже нового друга, показывающего мне окрестности.
Орион замечает, как я смотрю на небо.
– Любуешься звездами? – спрашивает он.
Я откидываюсь назад; волосы падают на влажную траву, но мне все равно.
– Искала тебя. Твое созвездие.
Он улыбается.
– Это дело рук отца. И поэтому мама выбирала имя для Флоры. Орион – мифический греческий охотник. Отец всегда охотился за отдаленными местами. Добавь сюда любовь к астрономии и получишь имя, за которое тебя будут дразнить в школе.
– Это отличное имя. Уникальное и сильное, – говорю я.
– Спасибо, теперь оно мне нравится. Я перерос это. Но тебе меня не найти сегодня на небе.
– Почему?
– Орион видно ночью в северном полушарии в зимние месяцы. Созвездие возвращается сюда в начале августа, но только ближе к рассвету. – Он толкает меня в бок. – Орион работает с тобой в одно время.
– Я все еще буду в Винчестере в августе, чтобы просыпаться рано утром и замесить тесто. Придется выйти и посмотреть, если я смогу что-нибудь разглядеть за туманом и городскими огнями. Никогда не была в хорошем месте для наблюдения за звездами. Мы путешествуем в основном по крупным городам, таким как Майами. – В моем ярком и красивом доме никогда не бывает достаточно темно.
– Шутишь. – Даже в темноте я вижу притворный ужас на его лице. – Твоя экскурсионная программа расширяется с каждой минутой. Здесь есть великолепное место для наблюдения за звездами. Темно, хоть глаз выколи. Пешком туда не дойдешь, но если запрыгнуть на Милли, то не так уж далеко.
– Я не против. – Глубокий вдох и выдох. – Только последние пару недель я могу смотреть на звезды и не плакать. После похорон бабушки я не могла. – Я поворачиваю голову и вижу, как он выжидательно замер. – Все соседи в Майами зовут меня Estrellita. Маленькая звездочка. Будто я освещаю ночное небо – и кухню, – пока все остальные спят.
– Так и есть, – говорит Орион. – Твоя еда тому доказательство.
– Спасибо. Мне пригодится этот запал для того, что я собираюсь делать, когда вернусь домой.
– Для семейного бизнеса? Я знаю об этом.
Я киваю.
– Моя мама не печет, но она отлично украшает торты. Когда Пилар окончит колледж в следующем мае, мои родители хотят открыть небольшой кондитерский магазин в другой части Майами. Мы с Пилар возьмем на себя управление «Ла Паломой» – это значит «голубь». Я буду руководить сотрудниками и заниматься всей едой. А Пилар возьмет на себя бухгалтерию и остальное.
– Команда победителей. – Он протягивает ко мне палец, но не касается. – Так вот почему кулон в виде голубя. Если все это ждет тебя дома, понятно, почему тяжело быть так далеко.
Я сажусь прямо, касаюсь золотого голубя. Птичка висит прямо под слоями шерстяного шарфа с узором из гепардов.
– Я далеко, и от этого как ножом по сердцу. Но я сама виновата. Я превзошла Флору в тысячу раз.
Он тоже выпрямляется, жуя свой батончик «Кэдбери».
– Полагаю, они отправили тебя сюда на три месяца не просто потому, что ты удрала и не отвечала на сообщения.
– Нет, но однажды печаль победила, и я совсем потеряла голову. Я скучала по Андре, и бабушкина смерть ела меня изнутри. Затем Стефани уехала. Все, что я знала, ускользало из рук, и я хотела показать, что весь этот город принадлежит мне, сделать заявление.
– И как ты это сделала?
– Я бегала часами, пока не иссякли все силы. Я не отвечала на сообщения. В итоге Пилар отследила мой телефон и нашла меня почти в двадцати милях от дома. Я лежала обезвоженная на траве в каком-то парке и кричала в пустоту. Как сумасшедшая.
– Господи, теперь я понимаю, почему они так переживали. Тебя могли ограбить… или еще что похуже.
– Да, – шепчу я. Я впервые рассказала кому-то о той ночи. Поделиться с кем-то воспоминаниями, которые до сих пор стоят у меня перед глазами, когда я запускаю руки в тесто, оказалось лучше, чем я ожидала. Паника от жжения в легких и нехватки кислорода, в горле разрослась пустыня, о которой Флорида и подумать не могла. И Пилар нежно расчесывает мои вымытые
