Наслаждение - Леси Филеберт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как можно довериться бывшим контрактникам?
— Я умею договариваться, — загадочно улыбается Эдгар и машет кому-то рукой. — Привет, Робертс!
Смотрю на лучезарно улыбающегося мужчину, который приближается к нам широкими шагами. Интересно, кто это так радуется Эдгару?
Добродушный мужчина средних лет, коим является Робертс, тем временем тараторит без умолку:
— Ой, господин, а мы не ожидали вас сегодня встретить, так что вы уж извиняйте, весь проект подготовить не успели, не обессудьте. Мариша старается, работает в этом направлении, но нужно время, без времени вообще ничего не выйдет, да! Вот разве что этот отчет могу вам сегодня передать, вы же глянете, правда?
В руках у него — кипа свертков, и Робертс пытается одной рукой удержать эту пирамидку, а другой — как-то выцепить самый верхний свиток. С учетом широких рукавов фиолетовой мантии это особенно неудобно и нелепо. Но Эдгар неожиданно мягко улыбается и качает головой.
— Не к спеху, я лучше потом все разом изучу. Только утром вас покинул, понятно, что за это время вы не успели вплотную заняться разработками.
— Так я ж говорю ж, что мы с Маришей уже приступили, и я хочу сказать, что у нас есть все шансы закончить проект к осени! — жизнерадостно говорит Робертс. — Если удастся ускорить работу воздушной магии, то регенерация как минимум удвоится!
— Отлично, продолжай в том же духе. Жду твоего отчета к следующей среде.
— Будет сделано! А сейчас, с вашего позволения, побегу, меня Кристиан ждет в лаборатории уже, наверное, с полчаса, да! А я, вот нелепость де какая, до него все никак дойти не могу, у меня то одно, то другое, эх! Заболтался я с вами, побегу!
Робертс торопливо уходит, а я задумчиво смотрю ему вслед еще некоторое время. Непривычно видеть, как с Эдгаром общаются по-человечески. В его замке я чуяла только страх и холод, а здесь от людей вокруг совершенно точно не исходит ни страх, ни ненависть.
Эти странные ощущения усиливаются, когда мы идем дальше по своего рода узкой улочке. Петляем между разноцветными домиками, за дверями которых раздается громкий смех. Проходим мимо небольших шатров, где то и дело что-то взрывается в полевой лаборатории.
Но больше всего меня поражают люди. Не сказать, что их тут много, но и не мало. Не тысячи, но пара сотен точно наберется. Все они ведут себя как обычные довольные жизнью волшебники и волшебницы. Идут в другой конец павильона, где сосредоточена основная лаборатория, просто стоят на улицах и болтают друг с другом. Никто из них не шарахается от нас в сторону. Наоборот, кто-то приветливо машет рукой, кто-то просто молча кивает, кто-то на ходу отчитывается об успешных испытаниях.
Смотрю на все это и ничего не понимаю… Я как будто попала в параллельный мир. Думаю об этом и сама мысленно усмехаюсь гротескностью ситуации и мыслей, ведь мы сейчас находимся действительно в некоей параллельной реальности.
— Они тебя совсем не боятся, — с удивлением отмечаю я.
— Хм? Ты про людей вокруг? А чего им меня бояться? На завтрак я их не ем и даже на ужин предпочитаю, хм, более полезную еду.
— Издеваешься?
— Есть немного. Так забавно наблюдать, как ты видишь меня зверем, готовым убивать всех и вся.
И улыбочка такая ехидная… Ну прям сама невинность, ага.
Но ехидными улыбочками меня просто так с толку не сбить. Поэтому говорю:
— А что, разве это не так? Сколько огневиков ты истребил за свою жизнь, Ставинский?
— Во-первых, не лично я, а мои люди. Во-вторых, огневики этого заслужили. А в-третьих, на войне все способы хороши.
— На войне, которую ты сам же и развязал.
— Ой ли? — усмехается Эдгар. — Ты не политик, Ариана, и многого не знаешь. Не суй свой прекрасный носик туда, где видишь только красивую обертку.
— Я не понимаю, с чего ты так…
— Вижу, что не понимаешь. Но я не собираюсь читать тебе лекцию на тему политической верхушки в Шаренхоле. Во всяком случае, не сейчас.
Пожимаю плечами и снова с интересом глазею по сторонам. У меня сейчас нет желания спорить и отстаивать свою точку зрения, вернусь к этому вопросу как-нибудь позже. В данный момент меня интересует другое.
— Это здесь ты пропадаешь целыми днями и порой — неделями? Базилио говорил, ты часто покидаешь поместье надолго.
Эдгар кивает, но добавлять ничего не хочет. А жаль, мне действительно интересно
— Так зачем ты меня сюда привел?
— Хочу, чтобы ты увидела другую сторону моей жизни. Шаренхол сейчас находится на грани масштабной войны, а здесь — мир и покой. Эдакий оазис умиротворения среди поля боя.
— Ты как будто пытаешься доказать мне, что ты на самом деле хороший, и мысли твои чисты и благородны, — хмыкаю я.
— Ты многое обо мне знаешь, Ариана, но еще больше тебе обо мне неизвестно.
— Ты вообще сильно изменился с тех пор, когда я думала, что хорошо знаю тебя. Но… Я же видела, как ты общаешься со своими слугами, с верховными магами. Ты их ни во что не ставишь. Смотришь, как на ничтожества, и разговариваешь соответственно.
— А ты думаешь, они будут меня слушать, если я буду им мило улыбаться? — выгибает бровь Эдгар. — В самом деле считаешь, что добротой и сюсюканьем можно застроить всю верхушку Шаренхола? Чтобы разворошить это осиное гнездо, нужно уметь жалить еще больнее. Нужно обладать таким стержнем, который сможет переломить ход истории в свою пользу. Это непросто. Приходится отращивать стальные нервы и делать то, что никто никогда не делал. В том числе я сам.
Какое-то время мы идем молча. Ставинский явно сказал все, что хотел, а я сильно задумалась над услышанным. Выныриваю из своих мыслей, только когда Эдгар останавливается и приобнимает меня за талию. У меня перехватывает дыхание от этого жеста, но я стараюсь не подавать виду, что чем-то взволнована. Впрочем, Эдгар не смотрит на меня, а кивает вперед и произносит негромко:
— Я оставлю тут тебя ненадолго вон с теми ребятами, думаю, тебе будет интересно с ними пообщаться. Насколько мне известно, они с тобой знакомы.
С любопытством смотрю, куда указывает Эдгар. О ком речь?
Из-за горячей ладони на моей талии тяжело сосредоточиться на окружающем мире, но я все же беру себя в руки и внимательно разглядываю двух высоких
