Римская история - Аппиан

4.[387] Именно его немного спустя карфагеняне, устав от войны, послали в Рим вместе со своими послами с тем, чтобы он добился для них перемирия или же вернулся; и Атилий Регул, убедив при тайной встрече высших магистратов римлян твердо продолжать войну, вернулся на ожидавшую его гибель; карфагеняне казнили его, посадив в клетку с торчащими отовсюду гвоздями.[388] А для Ксантиппа его счастливая победа была началом несчастий: карфагеняне, чтобы не казалось, что столь славная победа была делом лакедемонян, сделав вид, что хотят почтить его многими дарами и отправить в Лакедемон на триэрах, поручили начальникам триэр утопить его вместе с плывшими с ним лаконцами.[389] Таким образом он понес наказание за свой подвиг, и таковы были успехи и неудачи римлян в первую войну в Ливии, пока карфагеняне не отдали римлянам Сицилии.[390] А как отдали, рассказано в книге о сицилийских делах.[391]

5. После этого у римлян и карфагенян был мир между собой, ливийцы же, которые, будучи подданными карфагенян, воевали вместе с ними в Сицилии, и из кельтов те, которые служили у них за плату, заявляя против карфагенян жалобы за невыплату жалования и неисполнение обещаний, стали воевать с ними весьма упорно.[392] Карфагеняне взывали о помощи к римлянам, так как они считались друзьями, и римляне разрешили им на одну войну набирать наемников из Италии, так как в договоре было запрещено и это. Послали они и посредников для установления мира, которых ливийцы не послушались, но заявили, что их города будут подвластны римлянам, если те захотят; но римляне не приняли их. Устроив благодаря многочисленному флоту блокаду городов, карфагеняне отняли у ливийцев возможность подвоза хлеба с моря. И так как и земля оставалась незасеянной, как это бывает во время войны, они победили ливийцев голодом, купцов же, которые плыли мимо, они грабили вследствие недостатка средств для жизни; купцов же римских, убивая, бросали в море, чтобы скрыть преступление.[393] И долгое время они это скрывали. Когда же совершаемое ими открылось, и римляне стали требовать возмещения, они отказывались, пока, после того как римляне постановили идти против них войной, они не отдали в возмещение Сардон.[394] И это было вписано в прежнее соглашение.[395]

6.[396] Немного времени спустя карфагеняне начали свои походы на Иберию и по частям подчиняли ее своей власти, пока закинфяне[397] не обратились за помощью к римлянам, и карфагенянам в Иберии не была назначена граница с приказом не переходить за черту реки Ибера.[398] И этот договор карфагеняне нарушили, перейдя Ибер под начальством Ганнибала. Когда они переправились на тот берег, то Ганнибал, предоставив власть над войском в Иберии другим, сам вторгся в Италию; римские полководцы в Иберии, двое братьев Публий Корнелий Сципион и Гней Корнелий Сципион, проявив себя блестящими победами, оба погибли в сражении с врагами. Полководцы, которые были после них, действовали плохо, пока Сципион, сын того Публия Сципиона, который погиб в Иберии, приплыв туда[399] и внушив всем, что он прибыл по воле божества и что относительно всего он пользуется божественным внушением, не стал одерживать блестящие победы, достигнув вследствие этого большой славы, он передал командование посланным ему на смену, а вернувшись в Рим, просил послать его полководцем в Ливию, чтобы заставить Ганнибала уйти из Италии и наказать карфагенян в их собственном отечестве.[400]

7.[401] Из лиц, руководивших государством, некоторые возражали против этого, говоря, что неразумно в то время, как Италия опустела от столь значительных в недавнее время войн, когда ее еще опустошает Ганнибал, когда Магон на флангах набирает против нее наемниками лигуров и кельтов,[402] затевать поход в Ливию, что нечего протягивать руки к чужим землям, прежде чем не будет освобождена родная страна от настоящих бедствий; другие же думали, что карфагеняне, будучи теперь свободными от страха, ничем не беспокоимые дома, будут крепко держаться в Италии, но если у них начнется война на их родной земле, они пошлют и за Ганнибалом. Поэтому одержало верх мнение — отправить в Ливию Сципиона, хотя ему и не разрешили набирать войско в Италии, страдавшей еще от Ганнибала; добровольцев же, если такие есть, разрешили вести с собой и использовать тех, которые находились еще в Сицилии. Ему дали также возможность снарядить десять триэр и набрать для них экипаж, а также воспользоваться триэрами, бывшими в Сицилии. Не дали и денег, кроме тех, которые кто-нибудь по дружбе захочет дать Сципиону.[403] Так незаботливо относились вначале римляне к этой войне, оказавшейся для них вскоре величайшей и славнейшей.

8. А Сципион, как бы издавна предназначенный божественной волей на гибель Карфагена,[404] собрав кое-каких всадников и пехотинцев, самое большее до семи тысяч, переплыл в Сицилию, имея около себя триста отборных юношей, которым он велел следовать за собой без оружия. Набрав еще триста из богатых сицилийцев, он велел им прийти в определенный день с оружием и конями, самыми лучшими. Когда они прибыли, он предложил им, что если бы кто из них захотел, то он может дать вместо себя заместителя для военной службы. Когда все приняли его предложение, он вывел к ним триста своих, не имевших оружия, и приказал сицилийцам снарядить их вооружением. Они охотно стали передавать оружие и коней. Таким образом, Сципиону удалось иметь вместо сицилийцев триста юных италийцев, прекрасно снаряженных чужими конями и оружием, почувствовавших за это сразу к нему большую признательность; ими и впоследствии он пользовался во всем, как наиболее преданными ему.[405]

9. Узнав это, карфагеняне послали Гасдрубала, сына Гескона,[406] на охоту за слонами, а Магону, набиравшему наемников в Лигистине,[407] послали пехотинцев до шести тысяч, восемьсот всадников и семь слонов и присказали ему, присоединив сколько может других войск, вторгнуться в Тиррению, чтобы отвлечь Сципиона от Ливии. Но Магон и тогда продолжал медлить, не имея возможности соединиться с Ганнибалом, далеко отстоявшим от него, и все время выжидая[408] будущих событий. Гасдрубал, вернувшись с охоты, стал набирать из карфагенян и ливийцев пехотинцев, числом тех и других до шести тысяч, и шестьсот всадников; он купил до пяти тысяч рабов, чтобы посадить их грести во флоте; он взял две тысячи всадников, кроме того, он вербовал и наемников, и всех обучал, находясь в двухстах стадиях от номадов Карфагена.