Я, мои друзья и героин - Фельшериноу Кристина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После моего дебюта на панели всё шло поначалу как и прежде. За это время я все уши прожужжала Детлефу, что мне тоже надо как-то доставать деньги, причём намного больше, чем те несколько марок, которые мне удавалось настрелять по дороге из школы на вокзал. Что мог сказать Детлеф? Он же был моим парнем… Он ревновал. Но и ему было ясно, что он один столько не заработает… И в конце концов он предложил работать вместе.
Ему уже хорошо был известен весь широкий круг берлинских фраеров, и он знал, в частности, что среди них много бисексуалов и даже таких голубых, которым было бы интересно попробовать с девушкой, – если, конечно, под рукой был и мальчик на всякий случай! Он сказал, что постарается разыскать фраера, который не будет дотрагиваться до меня, и уж, конечно, не захочет трахаться. Такого фраера, который бы только хотел, чтобы с ними там что-нибудь такое проделывали. Таких клиентов Детлеф и раньше ценил больше всего. Он сказал, что мы вдвоём легко могли бы за раз зарабатывать сотню и больше… Первым фраером, которого он разыскал для нас, был Заика-Макс. Один из постоянных клиентов Детлефа – они были уже хорошо знакомы. Мы называли его Заика-Макс. Детлеф сказал, что Заика хочет только одного – чтобы его избили как следует. Мне придётся только раздеться до пояса… Я была не против, мне это подходило. Идею с избиениями я нашла просто замечательной, я думала, что смогу выместить всю свою злость на этом бедном Заике. Сам Заика-Макс пришёл в неописуемый восторг, когда Детлеф предложил ему вариант взять меня в компанию. Конечно, за двойную цену… Мы договорились встретиться в понедельник в три на Цоо.
Я, как всегда, опоздала. Заика был уже на месте. Не было, конечно, только Детлефа. О…, я-то знала, как дико ненадёжны все эти нарки! Я подозревала, что он, наверное, нашёл фраера за хорошую цену и должен провести с ним немного больше времени. Я прождала его на вокзале ещё почти полчаса, стоя рядом с этим дурацким Заикой-Максом. Детлеф всё не являлся, и я начинала дрейфить, но Заика-Макс стремался, судя по всему, ещё больше моего. Он всё пытался объяснить мне, он ничего не имел с девушками уже больше десяти лет. Он не мог ни одного слова произнести нормально, заикался страшно… Понять его было невозможно.
Ну всё, я уже не могла испытывать свои нервы в компании с этим придурком и хотела побыстрее развязаться с этим делом! Кроме того, у меня не было героина, и я боялась, что ломка начнётся ещё прежде, чем я разделаюсь с Максом. Чем больше я чувствовала его страх, тем самоуверенней становилась сама. Что делать – я была покруче его! В конце концов я сказала ему: «Пойдём, старина… Детлефа мы не дождёмся сегодня, я думаю, но тебе и так понравиться, без него. Но – как вы с ним договаривались! Сто пятьдесят марок». Он выдавил своё «д-да», но всё никак не двигался с места. Совершенно безвольный тип! Я прицепила его к себе и буквально за ручку повела домой – к нему домой, конечно!
От Детлефа я знала грустную историю Заики-Макса. Выходец из Гамбурга, он работал подмастерьем где-то здесь в Берлине хотя ему было уже к сорока. Его мать была проституткой, и в детстве его били смертным боем. Била мать, её сутенёры, потом няньки в приютах, где он жил. Они постоянно били и избивали его; от страха он так и не выучился говорить нормально. Ну а теперь ему нужны были побои, чтобы достичь сексуального удовлетворения…
Вдвоём мы зашли к нему в квартиру. Я затребовала деньги вперёд, хотя Заика-Макс и был постоянным фраером, которого можно было не опасаться. Он дал мне ровно сто пятьдесят, и я была очень горда, что вытянула с него столько.
Я сняла футболку, и он дал мне плеть. Это было как в кино… Я была не я и сама не своя. Сначала била не сильно. Но он начал жаловаться и сказал, что я должна сделать ему больно. Я врезала тогда со всей силы. Он заорал «мамочка» и я не знаю, что там ещё… Я не прислушивалась. Также старалась и не приглядываться. Но видела, как вздуваются рубцы на его теле, и кожа лопается в разных местах. По-моему, я всё-таки хорошо всыпала ему! Вся это дикость продолжалась где-то с час…
Когда он был готов, я надела футболку и со всех ног дёрнула прочь. Совершенно потрясённая выскочила на улицу. На свежем воздухе я уже не могла сдерживать свой проклятый желудок, и меня стошнило. Проблевалась, стало лучше. Намного лучше. Я не плакала, не испытывала и тени жалости к самой себе. Мне же было совершенно понятно, что никто кроме меня, не виноват в том, что я влипла по уши в это дерьмо.
Пошла к вокзалу… Детлеф был там. Я не стала много распространяться о деле.
Сказала только, что сделала всю работу с Заикой сама. Показала сто пятьдесят марок.
Он вынул из джинсов сотню, которую сделал со своим фраером. Мы рука об руку пошли к точке и купили себе кучу героина! Того отличного порошка у нашего дилера! Замечательный был день…
Отныне я сама зарабатывала себе на дозу. У вокзальных фраеров я пользовалась огромной популярностью. Могла сама выбирать себе клиентов и ставить условия.
Определила себе правило не ходить с черножопыми – с турками, то есть. Они были последними клиентами для каждой девки на вокзале. Черножопые, – как говорили девушки, – совершенно левые козлы, у них никогда нет денег, платят только двадцать или тридцать марок, всегда хотят трахаться и обязательно без резины. Ну, трахаться с фраерами – об этом я и единого слова не хотела слышать! Это была последняя интимная вещь, что оставалась только для Детлефа. Я работала рукой и потом ещё по-французски. Это было не так страшно, когда я манипулировала с клиентом, а не они со мной. Нет, нет – им не позволялось даже касаться меня, а когда они пытались это сделать, я закатывала скандал…
На вокзале я торговалась до последнего, а с типами, которые мне были изначально противны, даже не разговаривала. Это спасение остатков гордости стоило мне времени… Часто поиски подходящего клиента длились целый день… Да и конечно столько денег, как в первый день с Заикой-Максом, получала я редко.
Заика-Макс был теперь нашим постоянным клиентом. Иногда мы вместе с Детлефом ходили к нему, иногда только кто-то из нас. Заика-Макс был классным парнем. Он любил нас обоих, но, конечно, не мог платить каждый раз по сто пятьдесят марок из своей жалкой зарплаты. Но сорок марок – сумму на дозу – ему както всегда удавалось наскрести… Однажды, правда, ему даже пришлось разбить копилку и повытаскивать все гроши из карманов, но он – вот молодец – всё-таки отдал мне ровно сорок марок. Если я спешила, и у меня не было времени заниматься им, то я могла, проходя мимо, снять с него двадцатник авансом. Говорила ему просто, что завтра во столько-то зайду и сделаю всё за двадцать, но если на завтра у него в кошельке оказывалось сорок марок – я забирала их все.
Заика-Макс всегда ждал нас… Мой любимый напиток – персиковый сок, и любимое блюдо Детлефа – манный пудинг, всегда стояли в холодильнике. Пудинг Заика-Макс готовил собственноручно. Кроме того, мне он всегда предлагал полный ассортимент йогуртов и шоколадок, потому что знал, что я люблю перекусить после работы. Пытки и избиения стали для меня рутинным делом, и после них я охотно сидела с Заикой-Максом, ела, и мы весело болтали.
Заика худел с каждым днём… Последние свои марки он вкладывал в нас – ему не хватало даже на пожрать. Он привык к нам и почти не заикался, разговаривая с нами.
Думаю, он был счастлив! Каждое утро он покупал газеты. Только для того, чтобы увидеть, нет ли там каких сообщений об «очередных жертвах героина». Помню, – както раз я зашла к нему, чтобы вытрясти очередную двадцатку, и он, страшно заикаясь, сунул мне под нос газету. В газете было написано, что «некий Детлеф В. – такая-то по счёту жертва героина в этом году, ля-ля-ля…» Макс был белее мела и почти заплакал от радости, когда я ему сказала, что только что видела Детлефа весьма оживлённым и полным сил. В который раз он завёл старую шарманку, что мы должны держаться от героина подальше, или иначе мы тоже скоро умрём, и так далее и тому подобное.
