Ярость льва - Джек Хиггинс

Жако зарычал от ярости, повернулся и схватил Фенелона за куртку:

– Ты промахнулся, скотина! Ты промазал!

– Но этого просто не может быть!

Фенелон склонился к окуляру, но Жако оттолкнул его:

– Теперь приказывать буду я! Идем на сближение. Приготовиться к всплытию! Я добью его. Эта скотина Меллори теперь не жилец.

Меллори вернулся к штурвалу, а Гийон снова встал у помпы, качая изо всех сил, но это мало помогало. Яхта сильно осела, качка усилилась, волны захлестывали палубу. «Л'Алуэтт» выпустила обе торпеды. На подлодках типа XXIII боекомплект составляли только две торпеды. Меллори это знал.

Он выглянул в окно. Клочья тумана сгустились. Ни единого суденышка. Меллори предвидел следующий шаг Жако, но когда в пятидесяти ярдах впереди море вдруг вскипело и «Л'Алуэтт» показалась на поверхности, он почувствовал внутри неприятный холодок.

Не успела вода схлынуть с палубы подводной лодки, как крышка люка боевой рубки открылась, и Жако вместе с одним из матросов принялся устанавливать на турели пулемет. Гийон стоял в дверном проеме, сжимая в руке револьвер:

– Что будем делать?

– Все ясно и так. Если я отправлюсь на тот свет, то очень постараюсь прихватить и его с собой. Прощай, Гийон. Было приятно работать вместе.

– А мне – с вами, полковник. – Рауль Гийон встал по стойке смирно, как на параде. – Честь имею, сэр.

Он побежал на бак, а Меллори вернулся в рубку и развернул «Флер де Лис» по ветру. Через секунду яхта уже шла полным ходом навстречу «Л'Алуэтт». Пулемет затрещал, пули крошили бак, и Меллори пригнулся, не выпуская штурвала из рук. Гийон ничком лежал на палубе, выжидая подходящий момент. В его револьвере оставалось всего два патрона, и он молил Бога о том, чтобы удалось оба всадить в Жако.

Пулемет строчил без остановки. Жако тщетно пытался выбить Меллори из рулевой рубки. Рядом с Жако из люка появилось испуганное лицо Фенелона. Он что-то кричал, но крика не было слышно.

Трещал пулемет, свистели пули. Новый могучий вал подхватил яхту и понес вперед. Жако и «Л'Алуэтт» пропали из виду. На секунду яхта застыла на гребне вала и стремительно понеслась навстречу «Л'Алуэтт». Раздался страшный грохот, и киль яхты обрушился на место стыка боевой рубки и палубы подводной лодки. Под скрежет металла киль «Флер де Лис» давил на балластные цистерны и вспарывал корпус лодки. «Л'Алуэтт» осела, боевая рубка накренилась, и пулемет упал в воду. Жако и Фенелон в отчаянии заметались.

Гийон перегнулся через планширь, прицелился и выстрелил. В тот же миг «Флер де Лис» резко накренилась, и он полетел за борт вниз головой. Яхта, скрежеща, ползла вперед, все сильнее вдавливая «Л'Алуэтт» под воду, и наконец перевалила через нее. Волны с силой бились о форштевень. Меллори поднялся на ноги и повернул штурвальное колесо. Яхта слушалась руля! Двигатели продолжали работать, и «Флер де Лис», подмяв очередную волну, развернулась.

Меллори выглянул в разбитое окно. Подводная лодка вышла из крена, но еще больше осела, и всю ее палубу уже захлестывали волны. Из переднего люка один за другим выскакивали матросы. Жако тоже сбежал вниз по наружному трапу. Они стояли на палубе, возбужденно показывая куда-то в воду, и Меллори заметил в волнах голову Рауля Гийона. Его несло прямо к «Л'Алуэтт», и когда очередной вал швырнул его на металлическую палубу, они набросились на него. Меллори ничего не мог сделать. Яхта по-прежнему шла вперед, туда, где сгущался туман.

Когда через пять минут Меллори оглянулся, подводной лодки уже не было видно. Ветер крепчал и нес навстречу клочья густого тумана. На горизонте показались очертания Иль де Рок. Еще через пять минут из трюма раздалось шипение пара, и двигатели встали.

В полузатопленном салоне он взял бутылку «Курвуазье» и вернулся на палубу. Туман немного рассеялся, но волнение усилилось, и пронизывающий ветер не ослабевал. Он спустил шлюпку, столкнул ее в воду, прыгнул и отгреб немного в сторону.

«Флер де Лис» уходила под воду. Вода забурлила и утихла, и вскоре только белое пятно пены на воде да обрывок веревки, ящик и пара досок указывали на то место, где затонула яхта. Гибель всякого хорошего судна – невеселое зрелище. Он надел спасательный жилет, отпил немного из бутылки и взялся за весла.

«Л'Алуэтт» сильно осела, но продолжала держаться на воде, и ее мощные двигатели медленно, но верно несли ее вперед.

Жако стоял с сигаретой в зубах, высунувшись из боевой рубки, и наблюдал, как из сумерек выплывают очертания острова.

А внутри кипела работа. Команда уже была по колено в воде. Старшина метался от одного матроса к другому, отдавая приказания.

Фенелон беззвучно шевелил губами, лежа на койке в своей крошечной каюте. Его пробирал озноб, глаза лихорадочно блестели, взгляд казался невидящим.

Связанный по рукам и ногам, Гийон лежал у мостика, ведущего в боевую рубку. Кровь сочилась из глубокой ссадины на лбу. Когда они набросились на него на палубе, Жако незаметно пнул его носком ботинка, прикидывая, как лучше убить. Конечно, можно было бросить Гийона в море или прострелить голову, но Жако считал, что это слишком просто. Гийон был предателем, хитрым, замаскировавшимся предателем, и для него нужно было придумать что-нибудь особенное.

Шум двигателей стал тише и вдруг умолк совсем. Из машинного отсека послышались крики. Крышка переднего люка открылась, и на палубу один за другим высыпали матросы, таща надувные шлюпки, в том числе и ту, с мотором, на которой Жако ходил в глубь острова.

Великан с легкостью взвалил связанного Гийона на плечи и спустился по трапу. До рифа, соединявшего Иль де Рок и Сен-Пьер, оставалось около четверти мили. В намерения Жако не входило ждать, что станет с «Л'Алуэтт», когда ее вынесет на скалы.

Он кивнул старшине:

– Я беру шлюпку с мотором. Ты пойдешь со мной.

Матросы возмущенно закричали, один из них вышел вперед:

– Почему ты? Почему не мы?

Жако вытащил «люгер» из кармана и дважды выстрелил ему в грудь. Матрос закачался и упал в воду. Ропот мгновенно умолк, и люди подались назад.

Через секунду шлюпка отвалила от подводной лодки, и сидевший на корме старшина запустил мотор.

Течение уже подхватило обреченную лодку и медленно несло к рифам. Один за другим матросы попрыгали в оставшиеся шлюпки, и их сразу же отнесло в сторону.

На «Л'Алуэтт» в каюте лежал всеми забытый Фенелон. Когда вода подобралась к его койке, он очнулся, секунду-другую бессмысленно смотрел вниз и только потом понял, в чем дело.

Лейтенант выскочил из каюты, побежал, и в этот момент погас свет. В кромешной темноте, на ощупь, он стал пробираться к выходу Отчаяние и страх овладели им.

Он уже добрался до командного отсека, когда через открытый люк на него обрушились потоки воды. Весь мир словно перевернулся. Раздался страшный треск, скрежет металла, и темно-зеленая пучина сомкнулась над ним.

Течение тащило «Л'Алуэтт» через риф. На какое-то мгновение она застыла на месте, потом стала медленно погружаться во мрак срединного прохода.

17. Путь к острову

Меллори греб что было силы. Весла ритмично поднимались и опускались, но усталость брала свое. К тому же он стер руки до кровавых волдырей. Вот уже час, как затонула «Флер де Лис», а он лишь незначительно продвинулся вперед.

Туман длинными бесформенными клочьями стелился над водой. Меллори прислушался: издалека доносился крик. Он обернулся и увидел далеко позади, на гребне волны, желтое пятно резиновой шлюпки с «Л'Алуэтт», потом опустил весла, отдыхая.

Иль де Рок все так же возвышался в полумиле впереди. Прилив тащил шлюпку параллельно береговой черте и должен был рано или поздно вынести ее в открытое море. Даже если шлюпку вынесет к судоходной трассе, идущей от Ашант через пролив, все равно будет уже темно. Меллори не питал никаких иллюзий относительно возможности выжить ночью в проливе на таком утлом суденышке.

В бутылке оставалось еще граммов триста коньяка. Он медленно допил его.

Пошел мелкий дождь. Он взялся за весла и снова принялся грести. Свежий ветер рассеял последние клочья тумана. Угрюмая громада острова возвышалась над водой. Он старался не думать ни о чем, напрягая волю и мышцы в едином страстном желании – сделать невозможное.

Минут через двадцать Меллори с удивлением обнаружил, что находится гораздо ближе к берегу. Волны плескались о борт. Он развернул шлюпку, обходя торчащий из воды утес, и снова направил ее к острову. Шлюпку подхватило какое-то прибрежное течение, это было очевидно.

Ближе к прибрежному рифу волнение усилилось, волны стали захлестывать корму. Меллори налег на весла, силясь обойти риф, но это было выше его сил.

Он опустил весла на дно шлюпки и встал на четвереньки, вцепившись руками в борта. Скалы были уже совсем рядом, все в белой пене прибоя и облаке соленых брызг. Сзади поднимался новый вал, он рос, набирал скорость, потом оттащил шлюпку немного назад и, подняв на гребне, с силой швырнул на скалы. Она опустилась в расселину между скал, раздался громкий треск ломающегося дерева.